Король Теней (ЛП)

Сидя у постели Хадсона, когда день только начал клониться к вечеру, Мэтью был рад увидеть, что глаза Великого открылись, когда Лучанза принес ему еще одну ложку коричневой лекарственной жидкости и глоток воды. Влазарет пришла пожилая женщина с седыми кудрями и добрыми голубыми глазами, и Мэтью предположил, что она будет дежурить ночью, когда доктор уйдет спать. Мэтью вдруг стало любопытно, где живет Лучанза? Неужто прямо над лазаретом? 
Хадсон повернул голову к другу, и сразу стало ясно, что сосредоточиться на нем стоит для него огромных усилий. 
— Я здесь, — сказал Мэтью. 
— Так… я еще не умер? 
— Тебе до этого далеко. 
— Сдается мне… ты ошибаешься, мальчик… 
— Я хочу, чтобы ты сейчас выслушал меня очень внимательно. Не закрывай глаза, слышишь? Есть план, как вытащить нас всех с этого острова. Это может занять несколько дней. Я прошу тебя… нет, я приказываю тебе держаться за жизнь так, как ты никогда прежде не держался даже за кружку эля и красивых женщин. Ты понимаешь меня? 
Мутные глаза Хадсона на пепельном лице оставались открытыми, но он ничего не говорил. 
— Несколько дней, — повторил Мэтью. — Я знаю, ты сможешь продержаться. Просто вспомни, через что тебе уже доводилось пройти. 
— Это меня и убивает, — выдавил Хадсон. — Ты можешь… принести мне… судно? По-моему, я сейчас обделаюсь. 
— Я принесу, только пообещай мне, что ты будешь держаться. Пожалуйста, Хадсон! Сделай это для меня. 
— Ты сказал… мы уедем с острова. Да?
— Да! Как можно скорее! 
Выражение новой боли промелькнуло на лице раненого. 
— Но… Мэтью… оставить мою лодку? Моих друзей? Оставить… этот рай? Нет, я лучше умру. 
О, Боже, — подумал Мэтью. Хадсон был слишком сильно околдован этим адом. Ни одно зачарованное зеркало не извергало столько тайных демонов, сколько Голгофа! 
— Нью-Йорк, — сказал Мэтью, хотя даже ему самому это название показалось слишком странным. — Мы должны вернуться в Нью-Йорк. 
— Куда?
Вот, как все началось, — понял Мэтью. Мало-помалу очарование Голгофы вторгалось в разум, представляя этот остров раем для человека, и люди здесь забывали обо всем остальном, что есть на картах. Даже тот доктор, который сейчас стоял и совещался со своей медсестрой… прибывший сюда на итальянском корабле, который либо потерпел здесь крушение, либо точно так же зашел за припасами, верил, что действительно родился здесь. Он стал частью этого острова, потому что, как сказал король Фавор, здесь существовала проблема с численностью населения. Конечно. Великий Король понимал, что для увеличения населения необходима «новая кровь» извне. Вдобавок нужно было больше людей, чтобы можно было вовремя накормить голгофа. 
Этот доктор… вероятнее всего, забыл, что когда-либо поднимался на борт корабля. Забыл место своего рождения и собственную историю. Действительно ли его звали Лучанзой, или это имя начертало для него перо Фрателло? К слову, действительно ли самого Фрателло звали так, как он представлялся? Скорее всего, нет. 
Мэтью отвлекся от своих мыслей, потому что по щекам Великого внезапно полились слезы. 
— Мэтью… — прошептал он. — Мэтью… пожалуйста… если мне суждено умереть… я хочу, чтобы это случилось здесь, рядом с моими друзьями. Моими спутниками по лодке. У меня… я… я никогда не чувствовал себя таким свободным. Пожалуйста, не заставляй меня… уплывать отсюда. 
Мэтью крепко зажмурился. Когда он открыл глаза, Хадсон уже смотрел в потолок, а по лицу нисходили дорожки слез. Мэтью испугался, что он умер, но он все еще дышал. 
— Хорошо, — ответил Мэтью. — Тебе не обязательно уезжать. На самом деле, твои спутники ждут тебя. Ты должен понимать: они больше не отправятся на рыбалку, пока ты к ним не присоединишься. 
Хадсон снова повернул голову. 
— Правда? 
— Правда. Что мне им сказать? 
Хадсон перевел дыхание и даже слегка — совсем слегка — приподнялся на кровати. Вероятно, он сделал это потому, что ему вовремя не подставили судно… 
— Скажи им, что я… их не подведу. 
— Это именно то, что они хотят услышать. А теперь… мне нужно идти. Но мы скоро увидимся, да?
 
— Да. 
Когда Мэтью встал со стула и направился к доктору, чтобы на импровизированном языке жестов — комичном, если что-то в этой ситуации может быть смешным, — сказать ему, что может понадобиться, Хадсон вдруг выдохнул:
— Бром. Где Бром? 
Реальность — это проклятие Голгофы, — подумал Мэтью, и, держа это в голове, сказал: 
— Я не знаю этого имени. 
— Да? Странно… он снился мне… он мой старый товарищ. 
— Пусть тебе приснится рыбалка, — с тяжелым сердцем сказал Мэтью. — До скорой встречи! 
На борту «Амики» Мэтью обернулся и взглянул на остров. Огни факелов и фонарей отдалялись, как и красное зарево, окрашивающее небо над городом. Когда взгляд Мэтью задержался на зданиях, вытесанных в скале, он услышал рев голгофа — теперь более тихий, но все же достаточно громкий, чтобы прокатиться по морю и унестись мимо лодки прямиком в темноту. 
Мэтью снова сверился с координатами и приказал еще немного повернуть влево. Затем через несколько минут он скомандовал: 
— Центрируйте руль! 
Блэк повиновался. 
Они плыли дальше. Мэтью заметил, что ветер переменился, поэтому поправил паруса и попросил снова изменить курс на два румба вправо, чтобы лавировать на ветру. Он подумал, что здесь могло не обойтись без могущественного дыхания короля Фавора, вызвавшего зловонный ветер, чтобы помешать беглецам. Ему вновь послышался запах палых листьев, и Мэтью понял, что они, должно быть, приближаются к красноватому туману, окутывающему остров и распространяющемуся на несколько миль от него. По мере того, как «Амика» продвигалась вперед, запах становился все сильнее. 
Затем, совершенно неожиданно, они оказались застигнуты туманом, и, к ужасу Мэтью, звезды исчезли. Окрашенный в красный цвет щупальца поползли по лодке. Мэтью подумал, что из-за причуд ветра и моря испарения острова повисли на этом расстоянии. Возможно, они перемещались туда-сюда, то истончаясь, то сгущаясь в зависимости от времени суток. Вскоре туман стал таким густым, что Мэтью с трудом мог разглядеть пламя фонаря на корме, а Кардинал Блэк превратился для него в размытое пятно. 
— Я ничего не вижу! — пожаловался Блэк. 
— Я тоже. Но скоро это кончится… я надеюсь. 
В дополнение к ухудшившейся видимости море взволновалось и начало сильно раскачивать «Амику» на волнах. Мэтью решил, что это естественно, учитывая, что они ушли из спокойных вод острова и вышли в открытое море… и все же…
Король Фавор общается с духами воздуха, земли и моря. 
Он вспомнил, как Фрателло сказал об этом. Может ли быть такое, что король Фавор и вправду волшебник? Нет же, это чушь собачья! Если кто-то и верил, что Фавор способен творить магию, то всему виной были ядовитые пары. Тогда отчего по телу Мэтью сейчас ползли мурашки? 
Запах миазмов ударил в нос, глаза заслезились. 
— Держите руль! — крикнул Мэтью, хотя Блэк и так не позволял ему сдвинуться с места. 
Паруса затрепетали. Мэтью передвинул стрелку, чтобы поймать ветер, но не смог этого сделать. 
— Два румба на правый борт! — приказал он, хотя и не был уверен, что ему улыбнется удача. 
Лодку продолжало качать. Что-то твердое ударилось о левый борт. 
Волна потяжелее, — подумал Мэтью. — Только вода и ничего больше.
Он был весь в поту. Ему казалось, что он чувствует, как микроскопические частицы пара, лишающего разума, проникают сквозь его плоть и кости. Звезды! Где же звезды? Без звезд лодка точно затеряется в море! Они могут уплывать все дальше и дальше, но ночь и туман не отпустят их, пока паруса и румпель попросту не умрут. 
Как далеко они были от берега? 
Боже! Боже, мы далеко! Слишком далеко! 
Маленькая лодка поднялась и шлепнулась вниз с шумом, похожим на выстрел, и в это мгновение паника сжала сердце Мэтью в железной хватке.