Наречённая из-за грани 2 (СИ)

Предположу, что мужчина этот в жизни своей повидал немало и слыхал всякое, но чтобы такое…
Опёршись на изогнутые поручни, он сильно наклонился вперёд и качнул головой, на сей раз в сторону вагонов.
— Поднимайтесь, — выпрямился и вернулся в кабину машиниста.
* * *
Два пассажирских вагона и впрямь походили на дома, водружённые на большие парные колёса. Громоздкие снаружи, внутри каждый делился на два этажа и маленькие помещения, общественного пользования в первом вагоне и спальные места во втором. Жили в них несколько семей: мужчины и женщины, взрослые и дети, молодые и пожилые, всю жизнь проводившие в дороге, в вечном странствии по перепутьям. Не были они ни оппозиционерами, ни изгнанниками, ни преступниками, сосланными подальше от приличного общества доменов.
Они просто были.
Веками жили на колёсах, днём разъезжали по перепутьям, на ночь останавливались, иногда заворачивали в затерянные в этих краях поселения. В домены тоже заглядывали и куда чаще, чем казалось их жителям, просто визиты свои благоразумно не афишировали.
Я и неохотно последовавший за мной Дуган поднялись по металлической вертикальной лестнице в первый пассажирский вагон, где нас встретило страшное-престрашное проклятое племя. Племя опасалось нас едва ли не больше, чем мы его, и с минуту буравило незваных гостей мрачными подозрительными взглядами. Наконец из полукруга собравшихся в первом помещении вышел молодой человек, черноволосый и худощавый. Представился Шойдом, заверил, что бояться нам нечего, ветреные не трогают тех, кто не желает и не причиняет им зла, и проводил нас до длинной скамьи у ближайшего окна. Мы сели, остальные отодвинулись подальше, бросив парня отдуваться за всех. Раздался протяжный звон, поезд ухнул, охнул, дрогнул и тронулся. Ехал неспешно, скорость набирал медленно, не разгоняясь с учётом скорой остановки. Шойд кратко, в несколько ёмких предложений обрисовал нам жизнь ветреных, как они сами себя называли, — явно дабы визитёры из домена убедились, что не так страшен чёрт, как его малюет досужая молва.
Дуган не впечатлился, продолжая недобро зыркать на людей вокруг.
Я кивнула и перевела взгляд в окно.
Могла ли я захватить ненароком кого-то ещё, кроме присутствовавших в гостиной?
Нет.
Не должна была.
Надеюсь, под дверью никто не подслушивал, а то кто знает мою расчудесную способность цеплять кого ни попадя.
Полтора ги поезд преодолел быстро. Засвистел, затормозил и я, вскочив со скамьи, прилипла к окну.
По степи неровной, шатающейся походкой брёл человек. И прежде, чем поезд остановился, человек упал.
Я вылетела из вагона раньше, чем кто-то успел дёрнуться в мою сторону. Замерла на секунду на узком полукольце площадки между вагоном и тендером, затем торопливо, рискуя оступиться и сорваться, спустилась по лестнице на землю и бросилась к упавшему.
— Ормонд!
Нет-нет-нет, только не это! Не говорите мне, что я ни за что ни про что честного мужика угробила своими внезапными прыжками в неизвестность!
— Ормонд! — из всех высыпавшихся из поезда людей я добралась до него первой.
Свою ошибку я поняла, лишь когда, упав на колени, потянулась к неподвижному телу, облачённому в тёмную одежду, потрёпанную, кое-где уже порванную.
Одежда Ормонда не могла прийти в негодность за столь короткий срок, разве что при выпадении на перепутье его хорошенько помотало бы по всей степи.
Ветреные окружили меня и тело, Сэл опустился рядом со мной на одно колено.
— Это ваш спутник? — уточнил он, сноровисто ощупывая лежащего.
— Нет, — я села на пятки.
— Вы его не знаете?
— К сожалению, знаю.
— Что ж… он жив. Его имя вам известно?
— Да. Костас.
Не считая экскурса по воспоминаниям Феодоры, любовь всей её жизни я видела только раз и не скажу, что единственная встреча с мистером Уикхэмом местного разлива сильно меня порадовала.
После знакомства с Федиными воспоминаниями вовсе не хотелось с ним встречаться ни под каким предлогом.
— А вас как зовут?
 
— Варвара Зотова, — моя фамилия для местных звучала не слишком экзотично, поэтому я преспокойно её называла. Да и наличие фамилии как таковой создавало у них впечатление, что я не адара. Я поднялась и махнула рукой в сторону вагонов. — А моего спутника — Дуган Долстен.
— Салливан, старший над ветреными Нод-Эста, — представился мужчина, не забыв между делом проверить не только физическое состояние Костаса, но и содержимое его карманов. Ничего мало-мальски ценного не обнаружилось, и Салливан выпрямился. — Так друг вам этот человек или враг?
Если скажу, что враг — его прямо тут бросят? Или сначала добьют, а потом бросят труп?
— Ни тот, ни другой, — нашла я более-менее обтекаемую формулировку.
От собравшихся отделился мужчина, на вид не старше вождя кочевников, но более импозантной, располагающей внешности. Они пошептались, и второй склонился к Костасу, а Салливан повернулся ко мне.
— Куда вы путь держали?
— В Бертерский домен. Но ввиду моей… некоторой неопытности в вопросах перемещения у меня вряд ли получится телепортироваться туда вот прямо сейчас, — я оглянулась на вагоны.
Всклоченная седовласая голова Дугана маячила среди вышедших на площадку, но не ставших спускаться. Что ж, на помощь Фединого отца рассчитывать не приходилось.
— Если желаете, можете продолжить путь с нами. Через день-два мы выйдем на Багровое побережье, там располагается рыбацкий посёлок… возможно, оттуда вам проще будет переместиться, — Салливан прищурился и, заметив моё недоумение, добавил: — Там берёт начало одна из граней перелома, а чем ближе к границе, тем легче адарам перемещаться.
Я покивала с максимально умным видом.
— Добро пожаловать в последнее пристанище ветра, Варвара Зотова.
После безуспешной попытки привести Костаса в чувство, из вагона спустили верёвочно-тряпичную люльку. Костаса дотащили до поезда, уложили в люльку и подняли в вагон. Затем недвижимое тело перенесли куда-то во внутренние помещения. Салливан вернулся в кабину машиниста, я вместе с остальными в пассажирский вагон. Поезд тронулся. Нас с Дуганом дальше первой комнаты — назвать её купе язык не поворачивался, — не пустили, любезно предложив сесть на ту же скамью возле окна.
Мы сели.
Само помещение, не слишком просторное, с тремя дверями и несколькими скамейками под окнами, больше всего походило на этакий зал ожидания. Голые, выкрашенные в болотно-зелёный цвет стены, низкий потолок и две лампы, непонятно как и от чего работающие. Люди постепенно разошлись, и нас сторожить остался лишь Шойд. Да и тот держался на почтительном расстоянии, то ли чтобы нам не мешать, то ли в принципе не желая якшаться с незваными пассажирами. По мере набора скорости пятнистый ковёр степи заволокло пеленой пара, и смотреть в окно стало неинтересно.
— Сколь полагаю, это он, — заговорил Дуган, когда плотный покров окончательно поглотил любой намёк на пейзаж за окном.
— Кто? — уточнила я.
— Вы прекрасно знаете, кого я имею в виду.
— Да, это он и есть, любовь всей жизни вашей дочери.
— Удивительным совпадениям несть числа, — Дуган едва заметно поморщился от моей реплики.
— Вы считаете, будто я подстроила вот это вот всё? — ткнула я пальцем в сторону окна.
— Ана Варвара, вы пришли ко мне с намерением принять моё предложение, однако начали говорить… о вещах невероятных. Вы внезапно переместились из дома моего брата, захватив меня… якобы случайно… и чудесным образом из сотен и тысяч мест, куда возможно перенестись случайно, выбрали перепутье, где нас тут же обнаружило одно из проклятых племён, — Дуган цедил каждое слово тихо, веско, обвиняюще. — Не проходит и минуты, как это племя натыкается на другого человека. Как, по-вашему, много ли людей встречается на перепутьях, подобных этому, проклятых и забытых? И кто же этот человек, проведший в степи в одиночестве явно немало времени? И здесь нас поджидает чудо — это он, мужчина, соблазнивший те… мою дочь.