Вторая жизнь Арсения Коренева книга третья (СИ)

Я про себя посмеялся над этим мифом, а язвенник всё равно отказался пить. И достал из портфеля бутылку кефира. Бр-р-р, тёплый кефир — как такое можно пить⁈ Вот охлаждённый, из холодильника — совсем другое дело.
Я же подсел к столу, выложив, как и Андрей Вячеславович, в общую кучу свои припасы. Самогонка оказалась ядрёной, закусь вкусной, понемногу завязался разговор. Мне пришлось рассказывать заранее заготовленную историю, что меня отправили в качестве своеобразного фельдшера, приглядывать за здоровьем членов нашей делегации. Чисто на всякий пожарный.
— Не молод-то приглядывать? — с сомнением поинтересовалась Марья Семёновна, со смачным звуком отрывая от курицы аппетитную ножку.
Тот же вопрос читался на лицах и завотделами. Я хмыкнул:
— Молод не молод, а кое-какое имя успел себе заработать.
Не стану же я раскрывать все детали того, почему меня пригласили в эту поездку. Лучше буду говорить загадками, пусть додумывают сами.
— А я вас знаю, — вдруг сказал язвенник. — Вы в областной больнице работаете, и проводите сеансы иглоукалывания. Я просто там был недавно, общался со своим врачом, а вы как раз мимо проходили, вон он и показал на вас, мол, молодой, а уже к нему очереди километровые на эти самые сеансы. Даже, как мне показалось, не без чувства зависти это сказал.
Разговор тут же перешёл на иглоукалывание, той же Марье Семёновне захотелось знать всё про это инновационное лечение, на рассказ ушло минут пятнадцать.
— И что, прямо любую болезнь можно иголками вылечить? — с сомнением поинтересовалась председательша.
— Ну не любую, наверное, но многие заболевания, — сказал я. — Много зависит от продолжительности лечения. Вот если бы я взялся за вашу, Владимир Игоревич, язву, то сеансов за десять, глядишь, она бы и зарубцевалась.
А с использованием ДАРа вообще за раз, подумал я. Язвенник выразил полную готовность лечь под иголки, и мы даже предварительно договорились, когда он придёт ко мне в больницу.
— А от ожирения это помогает? — поинтересовался Андрей Вячеславович.
— И от ожирения тоже, — кивнул я. — Хотели бы заодно записаться?
— Почему бы и нет?
Ну а что, в конце концов, два завотделом в обкоме партии — люди далеко не последние, в будущем могут оказаться полезными. Мало ли как в жизни повернуться может. А тут и Марья Семёновна подключилась.
— Слушай, Сеня, — она как-то сразу органично перешла со мной на «ты», как если не с близким родственником, то как минимум хорошим знакомым. — А вот у моей матери — ей 76 исполнилось в том году — у неё со слухом проблемы. Это как-то лечится? Потому как врач в районной поликлинике сказал, что это возрастное, и посоветовал купить слуховой аппарат. В Пензе такие продают, я узнавала.
— В принципе, можно было бы попробовать, — пожал я плечами. — Но это нужно опять же договариваться на определённое время… Вам откуда её возить придётся?
— Из Сосновки. Это Бековский район.
— Ого, не ближний свет. А ведь одним сеансом, скорее всего, не обойдётся, если вообще мой метод поможет. Потому что с такой проблемой мне пока сталкиваться не доводилось. Не исключено, что там уже пошли необратимые процессы, против которых и традиционная, и нетрадиционная медицина бессильны. Но попробовать можно.
Спать улеглись, когда наш состав миновал Рузаевку. А Москва встретила нас пургой. Правда, мы с Ерминым сразу загрузились в поджидавшую его «Волгу», тогда как моим попутчикам до гостиницы придётся добираться пешком, благо поселили нас всех в «Ленинградской», что высилась на Комсомольской площади. А это от Казанского вокзала, где причалила наша «Сура», по прямой примерно полторы сотни метров. Лев Борисович, вопреки моим предположениям, что он остановится у родственницы, тоже поселился в гостинице, но, в отличие от нашей троицы, в «люксе». Собственно, меня с завотделами поселили в трёхместном номере, а вот Марью Семёновну в двухместный, соседкой её стала коллега — председатель совхоза из Краснодарского края.
Ещё в машине, пока ехали в гостиницу, Ермин сказал:
— Сейчас заселимся, и где-то через часочек сразу вам придётся со мной проехать на ВДНХ, у нас в 11 открытие павильона. Там немного покрутитесь, а потом вас машина доставит обратно в гостиницу, и отдыхайте до вечера. Мне придётся задержаться, ожидается появление Косыгина. Я Анастасию предупредил, что мы будем не раньше девятнадцати часов. И ещё раз прошу — никому о настоящей цели вашего визита в Москву!
  
Ну а что, я был не против выспаться, пусть даже несколько часов. Потому что для меня сон в поезде — это не сон, а настоящая экзекуция. Никогда мог в поездах нормально выспаться, и эта поездка не стала исключением. Ещё к тому же то ли от выпитого, то ли от обильной еды снилась какая-то хрень, в туалет бегал в два ночи, ещё и Андрей Вячеславович похрапывал.
Мои соседи, включая Марью Семёновну, тоже отправились на ВДНХ. Только на автобусе, с ещё парой десятков таких же участников выставки, приехавших из других регионов. Павильон был обставлен солидно, мне понравилось, и в отдельном загончике мирно жевал комбикорм знаменитый бык-осеменитель. За ним присматривал зоотехник колхоза, который, как выяснилось, приехал со этим быком накануне, и всем тут, связанным с племенной скотиной, руководил.
На открытие и впрямь пожаловал председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Поручался с Ерминым, выслушал от него доклад, передал помощнику красочный буклет о регионе, который ему вручил Лев Борисович, походил туда-сюда, и отбыл осматривать соседние павильоны.
Я глядел ему вслед и думал, что не мешало бы большого партийного чиновника подлечить. Пару лет назад, если память не изменяет, он перенёс инсульт, а впереди парочка микроинфарктов. В декабре 1980-го его не станет.
Первым делом по возвращению в гостиницу отправился обедать. В ресторане в это время было не очень многолюдно. Заказал харчо, цыплёнка табака с овощным гарниром, бутылочку охлаждённого «Боржоми», слоёнку с творогом и кофе с сахаром и сливками. Вернувшись в номер, включил телевизор, раскрыл купленный в холле первого этажа свежий номер «Московского комсомольца». Страницы здоровенные, формата А2, впрочем, как и у большинства газет в это время. Правда, при этом «МК» являлся не всесоюзным изданием, а был московской областной и городской комсомольской газетой — органом МК и МГК ВЛКСМ.
Первая полоса, украшенная изображением олимпийского Мишки, посвящена приближающейся Олимпиаде, до которой осталось два с половиной года. Репортажи со строящихся олимпийских объектов Москвы. В частности, освещалась работа по возведению «Олимпийской деревни», спорткомплекса «Олимпийский» на проспекте Мира, гостиничного комплекса «Измайлово», международного аэропорта «Шереметьево-2», реконструкции «Лужников», где устанавливались дополнительные осветительные мачты… Мимоходом было упомянуто о строительстве в Таллине Центра парусного спорта, и реконструкции стадионов в Ленинграде, Киеве и Минске, которым наряду с «Лужниками» предстояло принимать матчи футбольного турнира Олимпиады.
Эх, попасть бы на Игры… В той жизни не удалось, может, в этой как-то удастся реализовать несбывшуюся мечту.
Зевнул и понял, что поспать всё-таки лишним не будет. В половине шестого, разбудив меня, в номер ввалились уставшие Владимир Игоревич и Андрей Вячеславович.
— О, уже дрыхнуть изволят! — сказал последний. — Когда успели-то? Вроде с нами были…
— Меня Ермин пораньше отпустил, после открытия.
— Голодный как собака, — выдохнул язвенник, падая на кровать. — Даже нормально пообедать не удалось, хорошо хоть в буфете кефир с булочкой нашлись. А мне доктор прописал питаться регулярно, через определённые промежутки времени.
Ну ничего, страдалец, подумал я, придёшь ко мне на приём — подлечу.
— Ну вот сейчас в ресторане и поужинаем, — добавил Андрей Вячеславович. — Были там сегодня, Арсений?
— Был, обедал, вроде ничего так, и цены не заоблачные.
— Вот и славно, — констатировал Андрей Вячеславович. — И за Марьей Семёновной зайдём, она с нами вернулась.