Черная Луна (СИ)

Я вспомнил о том, что вообще-то по его вине исчез целый Великий Лунный Род. Хорошие они или плохие были родичи для матери Василия, я не знал, но Анжелика Ветрова не задумываясь наложила проклятие на весь царский род.
Но сказал я другое:
— Перволунник искал кровь невинного наследника, чтобы снять Чёрную Хворь.
— Это, скажем так, половина правды.
— А кто-то говорил, что царь сам ищет наследника, чтобы побороть… — тут я замолчал.
Игорь Олегович нахмурился, читая в моих глазах продолжение, потом возмущённо спросил:
— То есть, ты думаешь, что я смогу свою собственную родную плоть и кровь пролить на алтарь? — на лице государя проступила дикая обида, и он добавил тихим голосом, — Да я даже на старшего сына войско повёл спустя столько лет, и мне это решение далось не так уж легко. Как же ты мог подумать…
Я почуял, что Царь сказал правду, и стало немного легче. Василия внутри отпустило, и он действительно растаял.
Но не я, не псионик Свободной Федерации.
— Я говорю о том, что слышал, — продолжил я, — Знаете, Игорь Олегович, мой путь сюда был непростым.
Я стал загибать пальцы:
— Стражи Душ, Церковь Чёрной Луны, Славины, великолунцы… Это все, кого я могу подозревать в том, что они пытались убить меня.
На лице Царя не дрогнула ни одна жилка.
— Сын… Василий, наше знакомство вышло, конечно, несколько сумбурно. Но, видит Луна, я хочу только одного, — тут государь замолчал, сложив руки и задумчиво уставившись на занавешенное окно.
— Сохранить трон за Рюревскими? — нагло спросил я.
Царь чуть нахмурился. Видно, он уже отвык, что кто-то ещё может с ним говорить прямо, кроме, может быть, брата-губернатора.
Потом он усмехнулся, встал и, пройдя к окну, осторожно выглянул в щель. Солнце нахально развеяло сумрак в комнате, отбросив на стену светлую полоску.
— Я хочу сохранить Красногорию. И, да, так уж получилось, для этого надо сохранить власть.
Я не сдержал улыбки.
Царь надолго задумался, как продолжить разговор. 
— Я бы хотел сначала попросить у тебя прощения, Василий, — сказал вдруг он, — За то, что не смог сохранить твой приёмный род.
— Вы про Борзовых?
— Да, — Царь кивнул, — Это моя самая страшная ошибка, и я до сих пор расплачиваюсь за неё.
Он сел обратно.
— Я не поверил в силу лунной крови Рюревских, не дождался магического пробуждения Игната — и вот результат. Красногория скоро может утонуть в крови…
— Ну, ещё не утонула, — прищурился я.
— В академии вам преподавали историю, надеюсь? — горько усмехнулся государь, — Ответь, что идёт за свержением власти?
Я почувствовал, будто сижу на экзамене.
— Или великолунская ложь коснулась и твоего сердца, сын? — с лёгкой тревогой спросил Царь, когда пауза затянулась.
Я же в этот момент просто задумался над историей своей Свободной Федерации, немного удивляясь, что исторические законы работают одинаково в параллельных мирах.
— Гражданская война? — спросил я, надеясь, что такой термин существует здесь.
— Как интересно ты сказал, — Царь поджал губы, — Надо запомнить, хотя это сквозит сказками Великолунии. Да, начнётся междоусобная война, а там и до настоящей недалеко.
Оказалось, не во всём был виноват старший сын.
Драгошу Рюревскому удалось так много, потому что его тайно поддерживал и старший брат царя, губернатор Великорюревска. Он тоже был оракулом, но ему в своё время даже не могла прийти мысль о том, чтобы претендовать на трон.
Нахрапистость племянника, да ещё реальная угроза того, что власть захватят другие Великие Лунные Рода, сподвигла губернатора подключиться к игре, а ведь у него были большие связи среди Стражей Душ.
Именно он так грациозно управлял всеми фигурами, начиная от Стражей Душ и заканчивая Славиными.
Теперь же, когда Борзовы реально исчезли, он умерил свой пыл, но от своих планов не отказался. Его притормозило то, что Драгош спрятался в горах Диофана, надолго запершись в Храме Первого Полнолуния — что-то племянник с дядей не поделили.
Или Драгош, возможно, понял, что является лишь пешкой в руках дяди.
 
Я же крепко задумался. Получается, чернолунники действительно крутят только свои независимые дела, раз Драгош почувствовал себя у них в безопасности?
— На самом деле Владимир, мой брат, хочет… кхм… хотел через Драгоша изменить закон, — продолжал Царь, — У него своя хитрая партия. Провести закон наследования по оракульской магической линии, чтобы это стало свершившимся фактом.
Я всё вспоминал этого губернатора. До того неприметная личность, что даже я не придал ему должного внимания. А, оказывается, вон откуда все щупальца-то протянулись.
Меня даже изумила холодная логика дворцовых интриг. Не удивлюсь, если окажется, что этот дядя-губернатор с детства заставил всех думать, что он даже не помышляет о власти. Можно не лезть в грызню самому, а подождать и сделать это через третьи руки.
Сколько осталось сегодняшнему Царю с его Чёрной Хворью? Сколько проживёт Драгош с этой болезнью, когда станет наследником престола по новому закону об оракулах у власти? А там и вспомнят про Владимира…
О том, что всему причиной стали именно козни брата, Царь и сам узнал не сразу. Да и то, эта правда не сильно развязывала ему руки — государю просто некому было доверять.
— А просто убрать его? — прямо спросил я.
Царь аж закашлялся…
— Василий, надеюсь, ты научишься потом облекать слова более… кхм…
— Благородно?
— Да.
— Хорошо, Игорь Олегович, но потом. В любом случае, нет человека, нет проблемы. Это было бы справедливо…
— По закону Красногории братоубийцу, тем более в правящем роде, ждёт суровое наказание, — хмуро ответил Царь.
Ему эти речи совсем не нравились.
— Вот даже как… — я усмехнулся.
— Надеюсь, ты понимаешь, что во дворце правда всегда всплывает тогда, когда она нужна, — кивнул Царь, — А правда у каждого своя. И каждый держит её поближе.
— У него на вас что-то есть? — я удивился.
— Возможно. Но дело не только в этом. У него твоя мать, Василий.
Я замер, чувствуя, как внутри меня разгорается гнев, и как жжёный пёс лижет затылок. Так, Васёк, тише, тише, дракон ты мой доморощенный…
Привычным усилием я стал мешать гормоны в крови, пытаясь уравновесить бесконтрольный гнев.
Василий был в ярости. Он готов был прямо сейчас бежать по коридорам, выламывая двери, сжигая всё на своём пути, лишь бы достать эту тварь.
Я почуял призыв Красной Луны даже сквозь толщу дворцовых стен — Василий пытался обратиться в уголька. Заклокотали в крови первые огненные протуберанцы.
Всё же огромным усилием воли я ткнул астральной ладонью в лицо разъярённого хозяина тела и грубо затолкал его обратно, в недра души. Сядь на свой стульчик и посиди, подумай, почему духам Рюревских пришлось тащить меня и вселять в твоё тело, неуравновешенная ты истеричка.
— Ты продолжаешь меня удивлять, Василий, — Царь всё это время наблюдал за моей реакцией.
У меня ушло едва ли не полминуты, чтобы утихомирить душу наследника.
— Видит Луна, Василий, даже после стольких лет я люблю твою мать.
Он будто продолжал подливать масла в огонь. Да капитская у тебя любовь, толчковый ты пёс — что ж ты не отнял-то у Борзова свою ненаглядную, а? Если любишь, нашёл бы способ, ты же царь, как-никак!
Но я понимал, что в мире аристократов, тем более магических, так не делается.
Медленно вздохнув, я продолжил, старательно скрывая ярость:
— А дети у вашего брата, Владимира Олеговича, есть?
— Неужели ты хочешь их… Я же говорю, Василий, я не желаю кровавой бойни в своей стране!
— Я пытаюсь понять мотивы вашего брата. Не может же он только для себя всё это делать, ему лет поболее, чем вам.
Царь расплылся в одобрительной улыбке.
— Слушая тебя, Василий, я начинаю думать, что мне следовало всех своих детей после рождения отправить в провинцию. Неужели только это является причиной твоего интеллекта?