Легионер

Чего стоило, к примеру, блестящее умение Скунса найти нестыковки в самой безупречной логике и слабые места в абсолютно непрошибаемой позиции. Лейтенант ничуть не удивилась бы, скажи ей кто, что в "мирные" обязанности Яна Марека входило устройство "чёрного дня" отдельным личностям и целым их группам. Не исключено, что именно это и стало причиной его визита в контору вербовщика. Личности и группы, случается, обижаются со страшной силой.
Разумеется, поставленные на службу взводу, способности сержанта приносили немало пользы. Главным образом тем, что позволяли избегать ям и ловушек, которые время от времени встречаются на любом пути. И теперешняя его задумчивость беспокоила Эрнестину Дюпре куда больше, чем даже собственные смутные подозрения.
— Разрешите, мэм?
— Присаживайся, Ян. До чего додумался?
— Тухлые дела, мэм.
Эрнестина мысленно досчитала до десяти.
— Ты мне не "мэмкай", ты излагай.
Сержант Марек был заметно старше лейтенанта Дюпре, но роль своего в доску парня и преданного служаки играл столь безукоризненно, что разница в возрасте совершенно не ощущалась.
— У командования "Роузхилла" имеются большие проблемы…
— Удивил! — фыркнула Эрнестина.
— … и хороший, хотя и грязный, способ их разрешить.
Лейтенант села ровнее и разом посерьёзнела.
— Не тяни резину, сержант. Конкретнее.
— Во-первых, все эти комбезы, фонари, аптечки и так далее. Собственно, здесь сложностей не предвидится: всплеснуть руками, закатить глаза и с полным праведного гнева воплем "Каков негодяй!" слить ворюгу-интенданта. Но есть ещё и во-вторых.
— А именно? — у Эрни вдруг появилось на редкость нехорошее предчувствие.
— Меня настораживает кое-что из того, что сказала Дитц. Сам я не слышал, но ребята говорят, что Ассенгеймер предложил ей и остальным по миллиону галэнов на нос за молчание.
— И что?
— А то, что этот поганец врёт, как дышит, но вдруг… Вдруг, упомянув о своей способности договориться с руководством базы по поводу записей регистраторов, он сказал правду? Что, если эти умники в деле? И в доле? Хищения в службе снабжения дело неприятное, но не слишком. Потому что привычное. А тут совсем другой уровень вырисовывается. Та еще бомба. И запал к ней — Дитц, и даже не столько она сама, сколько её коммуникатор. Уберите запал, и бомба не взорвется.
Лейтенант покосилась через плечо туда, где из-за кормы "Василиска" выглядывал краешек носилок, на которых лежала Дитц. Глаза девушки были закрыты, дышала она ровно, веки не дрожали, но почему-то Эрнестина не сомневалась, что рыжая оторва все слышит.
— И как они могут убрать это "запал", Ян? Как бы ТЫ это сделал?
— Дискредитировал бы Дитц и её регистратор.
— Хм… а смысл? У нас есть копии.
— Мэм, любой суд, хоть трибунал, хоть гражданская разбираловка, принимает в качестве доказательств только оригинальную запись на оригинальном носителе. Стоит оригиналу потеряться, или возникает хоть тень сомнения в подлинности — и ваша копия не будет стоить даже того места, которое занимает на кристалле.
— Допустим. Хорошо, со смыслом мы разобрались, но остается вопрос "как?".
Скунс потёр виски, то ли снимая усталость, то ли стараясь как можно незаметнее пожалеть тупицу-командира.
— Да легко. Внутреннее расследование. Его обязательно назначат, не могут не назначить, так? В ходе расследования Дитц обвинят — или даже заподозрят, неважно — в какой-нибудь хрени. К примеру, в небрежении долгом. Ассенгеймер же заявил, что его бросили. Сюда, кстати, и дезертирство приплести недолго. Я бы ещё добавил убийство тех двоих, для комплекта.
Со стороны носилок послышался какой-то звук, но когда лейтенант повернула голову, ее глазам предстало лицо безмятежно спящего человека.
— Девчонку заключают под стражу, коммуникатор отбирают — арестанту связь не положена. Ну а дальше совсем просто. Вмешательство в записи регистратора или даже просто заметные следы попытки такого вмешательства. Больше ничего не потребуется. Рядовую к стенке, все в ужасе — какую змею пригрели на груди! Осадочек останется, конечно. Но когда серебряные ложечки лежат в нужном кармане, кому какое дело до таких мелочей? Деньги не пахнут. Да, и этого парня, Кристенсена, я бы тоже нейтрализовал. В лазарете это сделать легче лёгкого.
 
Теперь Эрнестина, уже не скрываясь, развернулась в сторону носилок.
— Всё поняла? Не придуривайся, я знаю, что ты не спишь.
— Поняла, — голос Дитц, как с удовлетворением отметила Дюпре, был спокоен. Правда, лейтенант ради сохранения собственных нервов даже думать не хотела, чего стоит девчонке это спокойствие. — Мэм, Тор… вы сумеете его защитить?
— Разберемся. Ты бы о себе подумала.
— А что, имеются варианты натянуть этих крыс по самое дальше некуда?
— Наш человек, — одобрительно усмехнулся Скунс. — Как ты посмотришь на то, что мы заменим твой коммуникатор? Официально, разумеется, под запись со свидетелями?
Девчонка приподнялась на локте и воззрилась на сержанта с совершенно неуместным в создавшейся ситуации ехидным интересом:
— Сейчас вы скажете мне, что у вас есть запасная "десятка"…
— "Десятки" нет. Но есть "восьмерка". Моя собственная любимая старушенция, цени!
Фырканье Дитц было более чем красноречивым. Ей-то принадлежала как раз "десятка". Лично ей, а не Легиону. Впрочем, сержант не видел повода для зависти.
— Сразу на вид не отличат, а потом шуметь вряд ли посмеют. Да и время выиграем. Так что?
Лейтенант Дюпре повидала за время службы в Легионе немало гнусных местечек, но база "Роузхилл" уверенно боролась если не за первое место, то уж за призовое — наверняка.
Чего только стоила сплошная крыша над проходами между зданиями. Плац накрывал купол — сработанный из дешёвого, а потому заметно помутневшего пластика.
Монолитные стены, колючая проволока… излучатели на вышках… местный "внутренний" контингент до усрачки боялся местного "внешнего" контингента, тут двух мнений быть не могло. В общем, садиться пришлось снаружи периметра. А там и встречающие подоспели. Век бы не видеть этих рож — если, конечно, удастся рассмотреть рожи под респираторами.
Впрочем, вряд ли они стоят того, чтобы их рассматривать. Взять, хотя бы этого узкоплечего, отрастившего изрядное брюшко капитанишку в непроницаемо-черных очках.
— Капитан Паркер, внутренняя безопасность. У меня имеется приказ об аресте Кристенсена и Дитц.
Чтоб тебе пусто было, Скунс! Опять ты прав…
— Лейтенант Дюпре. В настоящий момент рядовой Кристенсен пребывает в коме.
О том, что кома искусственная, медикаментозная, организованная Кимом, упоминать явно не стоит.
— Он нуждается в постоянном стационарном наблюдении.
— Что ж, мы пока никуда не спешим. А Дитц?
— Здесь, — раздалось за спиной Дюпре.
Ну и когда, а главное — зачем! — ты слезла с носилок? Ещё и без респиратора.
— Мисс Дитц, вы арестованы. Сдайте оружие и средства связи.
— Мое оружие осталось на острове Эм-4, сэр
В руках "внутряка" материализовался планшет.
— Утрата личного оружия? Так и запишем. Впрочем, это такая мелочь в сравнении с основными обвинениями… взять!
Коммуникатор был немедленно снят и передан Паркеру. И, что характерно, ни один из "принимающих" болванов не обратил внимания на отсутствие потертостей на браслете, характерных для того, кто полз по пещерам. Землегрызы, что с них взять! А вот наручники…
 
— Это обязательно… сэр?
Существенная пауза перед "почтительным" обращением была то ли не замечена, то ли проигнорирована. Поза "внутряка" оставалась такой же высокомерной. Выражения глаз за очками было не разобрать. Эрнестина решила сделать ещё одну попытку:
— Рядовая Дитц не оказывает сопротивления и…