Легионер
Несмотря на все принимаемые меры безопасности, космические перелеты по-прежнему оставались лотереей. Повезёт? Не повезёт?
Ни один капитан корабля, стартовавший от планеты, её спутника или космической станции, не мог быть уверен, что благополучно достигнет точки финиша. Случалось, и не достигали. Вылезшие в ходе полета неисправности оборудования; "джентли"; неизвестные, непонятно откуда взявшиеся болезни… бунт на борту, наконец. Да и вообще в Космосе хватало такого, о чём рвущиеся "обогнуть мыс Горн" люди не имели ни малейшего представления.
Кто-то успевал подать сигнал бедствия, кому-то судьба не отмеряла и этого. Спасательные службы и патрули были далеко не так многочисленны, как хотелось бы. И в пространстве рыскала немаленькая армия "искателей". Рыскала в поисках погибших кораблей и разного рода артефактов, порой обнаруживаемых на планетах, неинтересных людям, но, похоже, интересных кому-то еще. Кому? А так ли это важно? Схватить, благополучно унести ноги и добраться туда, где можно сбыть найденное — вот и вся нехитрая схема, по которой действовали "искатели".
Разумеется, конкуренция была нешуточной. И какое-то время назад Аль Силва нарвался на подставу столь нехитрую, что и вспомнить стыдно. Такие ловушки удавалось обходить, из таких передряг выбираться! А тут — сплоховал. Старость, что ли? Да какая, к дьяволу, старость, едва полтинник разменял!
Так или иначе, Шраму потребовалось место, где можно отсидеться. И Легион как нельзя лучше подходил для решения данной задачи. Трёхлетний контракт, как и унизительное положение рядового — пустяки, когда речь идет о целости шкуры. А там, глядишь, всё и устаканится. Разумеется, служба — не синекура, тут тоже могут голову оторвать. Зато сволочи О’Доннеллу она с гарантией не достанется, а уже одно это заметно улучшает соотношение цен овчинки и выделки. Даже если учесть, что спокойно жить точно не дадут, обязательно учеников пристроят…
Естественно, как только майор Рипли, командовавший базой "Лазарев", узнал, что у него теперь есть "клинок", на Силву навесили обучение остальных легионеров. И не менее естественно, что подавляющее большинство не проявляло не только способностей, но и желания учиться.
— Всё! Тренировка окончена! Ф-фух… Господи, чем я тебя прогневил?
Шрам вытер бисеринки пота, проступившие на смуглом лице, и сделал вид, что только сейчас заметил людей, наблюдавших за тренировкой. Срисовал-то он их сразу, как подошли, но прерываться и не подумал. Будь что-то срочное, майор Рипли деликатничать не стал бы. А раз стоит и смотрит — пусть стоит дальше. В конце концов, рядовой Силва не груши околачивает, а делом занят. Причем не абы каким, а тем, которое ему как раз господин майор поручить изволили.
Рядом с майором стояла на редкость занятная троица.
Могучий мужик с изрезанными морщинами лицом, на голову выше Рипли, мог похвастать плечами, даже более широкими, чем у командующего базой. Определить, какого цвета были его волосы в молодости, не представлялось возможным: уставный ежик Легиона сверкал серебром.
Слева и чуть сзади от этого колоритнейшего персонажа наблюдались два подростка, причем один определенно был девчонкой: искрометно-рыжей, худощавой, гибкой даже на вид. Второй, уже начавший раздаваться в плечах парнишка, выглядел так, словно вот только что вырос из обожженной солнцем земли округа Зель-Гар. Ребята негромко, но ожесточенно спорили, однако при приближении Силвы затихли и с почтением, явственно заметным даже сквозь непроницаемо-черные очки, уставились на "клинка".
— Глухо, Силва? — усмехнулся майор.
— Как в спаскапсуле, сэр, — поморщился Шрам. В сочетании с профилем, над которым поработали конкистадоры, майя (возможно) и чьи-то кулаки (наверняка), гримаса смотрелась устрашающе, но что поделать? — Насильно мил не будешь… а они не хотят. Даже те немногие, кто хоть что-то может.
— Что ж… бывает. Надо продолжать, глядишь, удастся переломить. Ладно, это потом. Познакомься с сержантом-инструктором Дитцем, Силва. Если я не устраиваю тебя, как командир, все претензии — ему. Это он когда-то выпихнул меня в офицерскую школу.
Шрам мужественно выдержал костедробильное рукопожатие и перевел взгляд на ребятишек.
— Моя дочь и её друг уже давно спорят о сути фехтования, Силва, — прогудел Дитц. — Может быть, ты сможешь их рассудить?
— Попробую, Дитц.
В мгновенном переходе сержанта на "ты" не было ни капли фамильярности или высокомерия. Как и в обращении Силвы по фамилии. Одного рукопожатия и одного взгляда этим двоим хватило, чтобы оценить друг друга (весьма высоко) и прийти к молчаливому соглашению.
— И в чём же суть спора?
— Разрешите, сэр? — парнишка снял очки (оч-чень качественные) и теперь ел Силву глазами.
— Валяй.
— Я говорю, что фехтование — это код.
— Код? — Силва приподнял брови. Точнее, бровь. Правую. Левая, много лет назад рассеченная шрамом, тянущимся от границы шевелюры к подбородку, почти не двигалась. Глаз тогда уцелел просто чудом.
— Ну да. Можно? — кивок в сторону стойки, куда уходящие легионеры поместили тренировочные спаты.
— Конечно.
Мальчик, который вот-вот должен был превратиться в юношу (ишь, как голос "гуляет"), взял великоватый для себя меч и вернулся. Сделал выпад. Отступил. Ещё раз. И снова.
— Атака… отступление. Вперед… назад. Один… ноль. Двоичный код.
— Любопытно, — процедил разом подобравшийся Силва. — А что скажет дама?
Девица по примеру друга сняла очки, и тут же выяснилось, что она из коренных. Разрез огромных глаз и вертикальные зрачки говорили об этом совершенно недвусмысленно. Дочь сержанта? Интересный коленкор…
— Фехтование — это кирталь, — заявила она, принимая у парня спату.
— Местное стихийное бедствие и одновременно — название танца, — внёс ясность Дитц.
— Покажи, — ноздри Силвы слегка подергивались в предвкушении. Если он не ошибся… чёрт возьми, да! Да!!!
Девчонка двигалась в рваном ритме, прогибалась так, что порой опиралась на утоптанную площадку не только ступнями, но и затылком, перебрасывала спату из руки в руку… амбидекстра [4]?! Похоже…
— Так, — уронил Силва, когда она остановилась.
Дыхание её, как с удовольствием заметил "клинок", не сбилось ни на йоту.
— Вы оба правы. Существует два вида фехтовальщиков, различающихся по их пониманию процесса. Есть "рубаки" — это ты… — он ткнул пальцем в мальчишку, и сержант негромко подсказал: "Тим" — Это ты, Тим. Каких только определений я не слышал! И "механизм", и "жатва", и… да много чего я слышал от "рубак". Короче, ты — "рубака". И есть "танцоры", это…
— Меня зовут Лана.
— Это ты, Лана. Кирталь, значит… интересно. Научишь меня? Без оружия, просто танцевать?
— У вас получится, — усмехнулась девчонка, окидывая придирчивым взглядом поджарую фигуру в почти сухой рубашке.
— Да уж смею надеяться, — фыркнул Силва. — Вернемся к определениям. "Рубака" не лучше "танцора", "танцор" не лучше "рубаки". Вы разные. Вы по-разному чувствуете клинок. Но вы его чувствуете, вот что ценно! И поверьте моему опыту, нет ничего лучше связки "танцор-рубака". Вы уже научились взаимодействовать?
— Нет, — вступил в разговор Дитц. — В этом и состоит трудность. В этом — и в том, что я "рубака", да ещё и не из сильных. Я не могу выстроить Лану. Просто не знаю, как. Возьмёшься? Я не слишком богат, но заплачу, сколько скажешь…
— Сотня местных в час за обоих, — фыркнул Силва. — Грех брать деньги за удовольствие, но надо же иногда и пивка попить?
Шрам был доволен. У него появилось занятие на ближайшие без малого три земных года. Хорошее занятие. Правильное. Такое, что не стыдно вспомнить на старости лет.