Золушки

— Кого «их»?
— Откуда он узнал, что у Лилиан Себастиансон проблемы дома? В полицию по этому поводу никто не обращался! А малышка? Откуда ему знать, что с ней что-то не так? Если это, конечно, правда…
— Наверное, мы упустили кого-то из их общих знакомых! — взволнованно воскликнул Алекс.
— Не факт. Возможно, он присутствует лишь на периферии их жизни, поэтому мы его и не замечаем!
— Может, в школе работает?
— Ну, малышка-то уж точно в школу не ходила, — заметила Фредрика.
Алекс нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
— Петер уже вернулся от психолога? — спросила Фредрика.
— Нет, — ответил Алекс. — Думаю, они как раз сейчас беседуют.
— По-моему, нам стоит еще раз поговорить с Сарой Себастиансон и мамой малышки, — предложила Фредрика.
Алекс со злостью взглянул в окно — хватит уже глупостей!
— Надо браться за дело всерьез, Фредрика. Всерьез! И черт нас побери, если мы не найдем этого общего знаменателя!
Задача на самом деле не из легких, думал Алекс, закончив разговор. Будем рассуждать логически: что нам, собственно, известно? Он подытожил про себя информацию, полученную от Фредрики, — надо срочно сообщить ее Петеру, пока он еще не начал беседовать с этим американским спецом. Свежий взгляд, конечно, не повредит, но вообще-то Алекс сомневался, что стоит привлекать к расследованию дополнительных специалистов.
Комиссар взглянул на лежащие перед ним бумаги. На одном листе он попытался нарисовать схему со всеми имеющимися на данный момент версиями. Вышло не настолько красиво, как хотелось бы, но для личного пользования, как подспорье для размышлений, вполне годится.
Как там сказала Фредрика? Месть?
Месть? Неужели это и есть истинный мотив?
— Ладно, — тихо произнес Алекс, обращаясь к самому себе. — Давай еще раз спокойненько все обдумаем. Что нам известно? Что нам необходимо узнать?
Известно следующее: убиты два ребенка разного возраста. Никакой связи между детьми нет. Натали удочерили, Лилиан — нет. У родителей Натали — прекрасные взаимоотношения, родители Лилиан Себастиансон разошлись и ожидают бракоразводного процесса. Родители Натали — типичный средний класс, отец Лилиан — из богатой семьи, а мать — средний класс в лучшем случае.
Следственная группа бросила все силы на то, чтобы найти возможные точки соприкосновения между двумя семьями, но до сих пор ничего не нашла.
Алекс вывел на листе бумаги: «Он наказывает матерей. Вероятно, за то, что они тем или иным образом предали своих детей. Вероятно, за то, что они отказались от них».
Итак, надо сосредоточиться не на детях, а на их матерях. Детей убили за грехи их матерей.
У Алекса из головы не шла фраза «за то, что они отказались от них». В каком смысле Сара Себастиансон могла отказаться от Лилиан? И почему в таком случае убийца выбрал своей жертвой девочку, а не ее мать?
Еще одна непонятная деталь — выбор убийцей мест, где были обнаружены тела детей. Лилиан он оставил перед больницей в Умео, Натали — на полу ванной комнаты в Бромме. Во многих отношениях престранный выбор. Во-первых, туда довольно сложно подкинуть труп и остаться незамеченным. Во-вторых, никакой логики! Ведь никто из детей не был никоим образом связан с местами, где обнаружили тела!
Единственное, что объединяет оба убийства, думал Алекс, это способ, которым дети были похищены и убиты: сначала убийца похищает ребенка, потом подкидывает маме посылку с одеждой и волосами и вскоре оставляет тело ребенка в каком-нибудь странном месте, где его обязательно кто-нибудь обнаружит.
— Ничего не понимаю! — вслух произнес Алекс. — Ровным счетом ничего!
Его размышления были прерваны стуком в дверь — зашел один из молодых следователей уголовной полиции, которых недавно подключили к расследованию.
— Мы ненадолго заехали к Маргарете Грегерсдоттер и ее мужу, как вы просили, — сообщил он.
Алекс слегка потряс головой, пытаясь понять, о чем говорит молодой коллега. Утром они вместе с Петером ездили к родителям Натали Грегерсдоттер, чтобы сообщить им о смерти ребенка. Супруги сразу же впали в шоковое состояние и пришли в такое отчаяние, что Алекс решил, что будет лучше заехать к ним попозже. Стало быть, к ним они уже успели съездить!
 
— Мы показали им фотографии дома и объяснили, где обнаружили тело, — затараторил новый сотрудник с такой скоростью, что Алекс едва поспевал за ним. — Мама ребенка, Магдалена, сразу узнала этот дом!
— Как это?! — спросил Алекс.
— Она там выросла! Жила в этом доме до окончания школы, пока не съехала от родителей. Представляете, эта сволочь подкинула тело ребенка в дом ее родителей, который те продали пятнадцать лет назад!
Петер Рюд в бешенстве вцепился в руль: этим субботним днем он умудрился застрять в пробке на подъезде к Кунгсхольмену! Обычно пробки здесь бывали только в будние дни, но сегодня произошла серьезная авария, и за местом происшествия тут же выстроилась длиннющая вереница машин.
Вспомнив события прошедшей недели, Петер поежился. Кто бы мог подумать, что дело об исчезновении Лилиан Себастиансон превратится в поиски настоящего монстра? Два мертвых ребенка меньше чем за неделю! Раньше ему над такими делами работать не приходилось…
Петера бесили выхлопы других машин, проезжавших так близко, что едва не царапали лак его кузова. А еще больше, что, считай, целый час потрачен так бездарно. Единственная светлая мысль, пришедшая ему в голову за весь день, — объявить Монику Сандер в розыск под ее настоящим именем: до удочерения она звалась Елена Скорц.
Потом Петер по-быстрому допросил родителей, бабушек и дедушек Натали Грегерсдоттер, но все они растерянно отвечали, что не знают никого, кто мог бы желать им зла.
— Подумайте хорошенько, — увещевал их Петер. — Вспомните о том, что происходило много лет назад. Малейшая ссора, хоть что-нибудь!
Нет, никто из допрошенных ничего такого припомнить не смог.
И тут допросы внезапно пришлось прервать — малышку Натали нашли мертвой в ванной комнате в Бромме. Сначала Петеру пришлось вернуться к родителям девочки, а потом срочно ехать на место, где была обнаружена жертва, и руководить его первичным осмотром. Место совершения преступления, как и в прошлый раз, оставалось неизвестно.
Однако полиции было уже известно, каким способом убийца лишает детей жизни, поэтому они знали, что искать. Вызванный на место судмедэксперт сразу же констатировал, что причиной смерти с большой долей вероятности стала крошечная ранка на голове Натали — след от смертоносной инъекции. Окончательное заключение будет получено после вскрытия, но рабочая гипотеза следователей заключалась в том, что и этот ребенок умер от огромной дозы инсулина, введенной прямо в родничок. Возможно, убийца пытался так же поступить и с Лилиан, однако не сумел проколоть черепную кость?
Имелись и другие общие черты: Натали тоже нашли обнаженной, тело также обмыли спиртосодержащим раствором, на лбу та же надпись, что и у Лилиан, — «Нежеланная». Однако Натали лежала в позе эмбриона, а не на спине, как Лилиан.
«Интересно, имеет ли это какое-то значение?» — спросил себя Петер.
«Нежеланная…» Недавно Петер говорил об этом с Алексом. «Нежеланные», «дети, от которых отказались» — эти слова постоянно фигурировали в расследовании, но ни Лилиан, ни Натали вроде бы не подпадали ни под одну из этих категорий.
Вереница машин медленно ползла вперед, пробка постепенно рассасывалась. Петер чувствовал себя отвратительно: сначала идея поговорить с американским психологом показалась ему просто блестящей, да еще и приятель помог ему, по крайней мере — пообещал. Сейчас вся эта затея выглядела как-то сомнительно, только впустую потратил столько времени на дорогу до университета и обратно, думал Петер. Приятель сказал, что психолог, наверное, сможет уделить ему время после лекции, но тот отнесся к просьбе студента прохладно. Несмотря на то что полиция работает над крайне серьезным, крупномасштабным делом, воскликнул профессор, с чего они взяли, что имеют право просто так заявляться к человеку и приставать с расспросами? У него нет ни малейшего желания принимать участие в расследовании какого-то странного шведского преступления, вместо того чтобы отправиться в «Виллу Чельхаген» и спокойно пообедать.