Невеста для монстра (ЛП)

Неважно. Я что-нибудь придумаю.
— Поставь бутылку на место.
Я не могу понять, откуда доносится этот рычащий баритон. Такое чувство, что я окружена командным голосом, что не имеет смысла. В его тоне слышится нотка настойчивости. Кем бы он ни был, он хочет того, что есть у меня, и я могу этим воспользоваться. И я не откажусь от бутылки, пока не получу ответы на некоторые вопросы.
«Почему ты не хочешь выйти и показаться?»
— Почему? В «Glenfiddich» нет ничего особенного. Мой папа пьет его все время.
— Уверен, что он это делает.
От его голоса у меня по спине пробегают мурашки, а между ног возникает трепет наслаждения.
— Эта бутылка имеет сентиментальную ценность.
— Если тебе она так нужна, подойди и возьми ее сам.
О боже, когда я успела стать такой нахальной?
— Видишь буфет под зеркалом в позолоченной раме? На нем стоит канделябр, а рядом — коробок спичек. Зажги свечи.
Сильно командует? Фу.
Если бы кто-нибудь другой заговорил со мной подобным образом, я бы посоветовала им придерживаться своей позиции там, где не светит солнце, но его голос меня интригует. Что касается его запаха… пьянящая смесь сладости и мускуса будоражит мои чувства. Это ново, но знакомо.
Крепче сжимая горлышко его драгоценной бутылки, я подбегаю к выключателю и выключаю верхний свет. Используя фонарик в качестве ориентира, я бросаюсь к буфету, чтобы зажечь свечи. Я становлюсь уязвимой, стоя спиной к комнате, и мои пальцы дрожат, когда я зажигаю свечи одну за другой. Мерцающий свет свечей отбрасывает длинные тени на стены.
Волна тепла поднимается за моей спиной, но я не оборачиваюсь. Я стою на своем, понимая, что мое сердце учащенно бьется не только из-за любопытства. Когда все шесть свечей горят, я тушу спичку. Я поднимаю взгляд и вижу гору человека, сидящего в кресле в нескольких футах позади меня. Наши глаза встречаются в зеркале, и я стою как вкопанная, сглатывая комок в горле. Незнакомец, наблюдающий за мной с живым интересом, должен нервировать, но я не могу отвести взгляд.
«О. Конечно, это ты. Дрейвен».
Резкие очертания его скул и челюсти смягчены густой шевелюрой… голубых волос? Они достаточно длинные, чтобы лечь на воротник его рубашки, и либо зеркало перекошено, либо свет играет с ним злую шутку, потому что у него на голове две шишки, которые ужасно похожи на… «Нет. Должно быть, это мое воображение».
Вспомнив о хороших манерах, я поворачиваюсь к нему лицом, но он поднимает руку, останавливая меня.
— Оставайся на месте, — говорит он. — Сломай печать и налей себе бокал.
Он такой прямолинейный. Такой властный.
— Я не большой любитель виски.
Его глаза мерцают в тусклом свете.
— Открой бутылку и вдохни ее содержимое.
Заинтригованная, я делаю, как он просит. Пьянящие ароматы атакуют мои чувства. Я чувствую себя опьяненной, не попробовав ни капли.
— О-о-о.
— Сделай глоток и закрой глаза, — приказывает он. — Подержи его во рту некоторое время, прежде чем проглотить.
«Неужели?»
На его губах играет веселая улыбка.
— Что ты чувствуешь на вкус?
Я морщусь, когда это обжигает мне горло. Мои вкусовые рецепторы загораются, когда я делаю вдох.
— Ух ты. На вкус как темный шоколад и специи.
Он наклоняет голову в кивке и выгибает бровь. Он впечатлен.
— Есть кое-что еще. Другой вкус.
Почувствовав себя смелее, я делаю еще глоток, перекатывая огненный ароматный виски во рту. Проглотив его, я крепко закрываю глаза, наслаждаясь послевкусием. Он обжигает мне рот и горло.
Я слышу, как он приближается, его тяжелые шаги по деревянному полу, но я не открываю глаза. Даже когда я чувствую жар его тела у себя на спине.
— Скажи мне, — хрипло произносит он.
Сочетание его голоса и пьянящей смеси специй на моих губах будоражит мои чувства. Он заставляет меня чувствовать, что мое мнение имеет значение. Пытаясь подобрать слова, чтобы описать уникальное сочетание инжира и миндаля, я колеблюсь, но оно приходит ко мне в мгновение ока. Единственное слово, которое приходит мне в голову, я никогда раньше не произносила. Оно не имеет никакого отношения к виски, а все, это связано с ним.
  
— Великолепно.
Дрейвен прижимается своими губами к моим. Тепло разливается по всему моему телу, пульсирует внутри и снаружи, обволакивая меня. У меня сводит живот. Ошеломленная, я приоткрываю веки, но в комнате я одна, с зеркалом и бутылкой редкого шотландского виски «Glenfiddich» 1937 года.
Глава 3
Дрейвен
Я следую за Далией по коридору, держась в тени. За ней трудно угнаться, хотя это меня не очень удивляет. Для такой хладнокровной и сдержанной особы у нее просто безграничная энергия. Я нахожу это захватывающим.
Увидеть ее прошлой ночью было все равно, что заглянуть в лицо вечности. Медные локоны пытались выбиться из ее скромной, строгой косы. Ее красивые голубые глаза напоминают мне о самых темных глубинах ночного озера. Это бездонные, прекрасные водоемы, способные утопить человека в своих глубинах. Благодаря ей, я за всю неделю ни на минуту не сомкнул глаз. Как только я закрываю глаза, я представляю это соблазнительное тело и снова просыпаюсь.
Прошло много времени с тех пор, как я встречал женщин, но ни одна из них не была похожа на нее, насколько я помню. При виде них в моих жилах не бурлила кровь. В последний раз, когда я отважился самостоятельно отправиться в город, я был подростком. Но это к делу не относится. Далия совсем другая. Я чувствую, как эта правда гремит в моих костях, как боевой клич.
В тот момент, когда мои губы коснулись ее губ, я почувствовал ее в своей душе. Я не знаю, что побудило меня поцеловать ее, но я не мог удержаться от того, чтобы не попробовать вкус виски на ее губах.
С тех пор я следую за ней, как потерявшаяся собака, не в силах оставаться в стороне… слишком нервничаю из-за того, что подхожу слишком близко. Увидеть меня при свечах — это одно. Но я не уверен, что она не сбежит, если увидит меня при свете дня. И тогда мне придется последовать за ней. Убедить ее остаться здесь навсегда будет довольно сложно, если она разозлится на меня за то, что я ее запру, не так ли?
— Черт, — рычу я, замирая, когда понимаю, что больше не слышу, как она что-то бормочет себе под нос в конце коридора.
Я останавливаюсь на мгновение, внимательно прислушиваясь, пытаясь определить, куда она ушла в нашем уродливом особняке, но все, что я слышу, это адское тиканье часов над моей головой.
Мама и ее часы. Как будто течение времени что-то значит в Кричащем Лесу.
Я ругаюсь и скольжу сквозь тени, в поисках своей красавицы. Она не может спрятаться от меня. Мой член пульсирует при мысли о том, что она пытается. Я буду преследовать ее, если она захочет поиграть. Но когда я найду ее, я смогу оставить ее себе.
Тысяча грязных фантазий парадом наслаждения проносятся в моей голове. Все они заканчиваются одинаково. С ней, обнаженной подо мной, кричащей от блаженства, когда я вхожу в нее снова и снова. «Да, беги от меня, маленький котенок. Позволь мне догнать тебя».
— Ты следишь за мной.
— Господи Иисусе, — рычу я, пятясь назад, когда ее мелодичный голос звучит прямо передо мной.
— О, извините.
Улыбка в ее голосе говорит мне, что она не очень сожалеет о том, что напугала меня до смерти. Маленькая шалунья.
— Я не хотела тебя пугать. Сильно.
— У монстров также могут быть сердечные приступы, — бормочу я.
Ее смех звучит для моих ушей как музыка.
Почему она с криком ужаса не убегает?
— Ты не очень-то и ловкий, Дрейвен. Кроме того, тебе не следует себя так называть.
Ее несогласие звучит громко и ясно. Как и ее запах. Черт возьми. Я хочу заключить ее в свои объятия и понюхать источник этого запаха.
— Семь футов ростом, рога, голубые волосы, хвост, огромный… неважно, — говорю я, выделяя каждую особенную черту монстра. — Я почти уверен, что поставил все галочки, красавица. Только не говори мне, что ты не заметила этого в библиотеке.