Экспансия. Кречет (СИ)

Зазвонил телефон. На этот раз, правительственной связи.
- Рогов, слушаю.
- Здравствуй Иван Петрович, Радов беспокоит. Олег Николаевич настаивает на нашей с тобой совместной работе.
- Ну, мы с тобой, пусть и разной породы, но все же тягловые лошадки. Это совсем не то же самое, что запрягать вместе быка и лошадь.
- Трудно тебе возразить. Ну и где будем собирать совместное совещание?
- Роман Георгиевич, мне сейчас не до боданий. Так что, ожидай у себя.
- Твоя правда, Иван Петрович, не то время, чтобы бодаться, как и меряться писунами. По данному направлению основная информация сосредоточена в твоей конторе, а потому и собраться наверное лучше у вас. Там все будет под рукой. Как, примешь в гости?
- Через сколько будешь?
- Скоро. Машины уже у подъезда, свита спускается. Так что, жди.
- Добро.
Ну вот не писалось ему. Положил лист бумаги перед собой, и уставился на него ничего невидящим взглядом. А все потому что мысли его сейчас были не в этом кабинете. В голове вертелся только один вопрос - прав он или не прав? А если прав, то может ли вот так сидеть, и ничего не делать? С другой стороны, а что он может сделать? Ну вот, семью обезопасил. Не сказать, что-о... Ну, как смог, так и обезопасил. Бежать к ним, и брать все в свои руки возможности нет. Его место сейчас здесь, на боевом посту.
Боевой пост. Придет же такое в голову. С другой стороны. Да, боевой пост. У кого-то это дежурство в пусковой шахте, кто-то стоит в наряде на границе, а он вот здесь. Кому-то же нужно заниматься этой работой. А он свое дело делает не хуже, а в чем-то даже лучше других.
Но все ли он делает из того, что может? Можно ли сделать больше? А если можно, то как? Вот не понравилась ему реакция генерал-полковника Рогова. Хоть ты тресни, а не понравилась. Это что же получается, опять вокруг России скачут в агрессивном танце, скалятся, грозятся, а они как и во все времена проявляют выдержку и не поддаются на провокации? Так ведь всегда это заканчивалось одинаково. Первым ударом противной стороны, и огромными потерями российской.
Фомин решительно поднялся со своего стула, и направился на выход. Плевать. Обождет рапорт. Напишет он его еще. Если напишет. Сейчас же он должен сделать хоть что-нибудь. Н-да. Громко вообще-то сказано. Нет, он конечно собрался учудить такое, что на глобус не напялишь. Но с другой стороны, по сути он сделает только посыл, а вот по настоящему что-либо предпринять, уже не в его власти.
З-зар-раза. Все же хорошо, что он в свое время пошел учиться на летчика, а не на бортинженера, и уж тем более не позарился на специальность инженерно-технического состава. Все же ворочать железо, это не его. А тут ведь не просто нужно крутить гайки, а еще и делать все с максимальной точностью. Это чтобы потом не замаливать грехи, если по твоему недосмотру или безалаберности погибнут люди.
С другой стороны, он полковник, и в роли подсобника у какого-то сопляка, двадцати пяти годков отроду. Нет, оно не стыдно, как говорится, кото на что учился. Но все же элемент неловкости присутствует. Семен был уже в том возрасте, когда осознание своей несостоятельности в чем-либо, воспринимается достаточно болезненно.
Но ничего не поделаешь. Аврал, он и есть аврал. Необходимо в кратчайшие сроки подготовить машины к возможным боевым действиям. Хорошо хоть, унилеты с земли поднимаются с уже установленными пушками. Здесь остается только установить направляющие для подвесного вооружения. Но это делается быстро, даже в ангар машины заводить нет необходимости.
А вот с космолетами все куда сложнее. Этим необходимо менять двигатели, с допотопных, на современные. Иначе толку от этих машин, будет мало. Ни как с козла молока, но где-то близко к этому. И техников для этой работы попросту не хватало. Вот и приходится летному составу им помогать. А какая от них помощь - принеси, подай, подкрути, не мешай.
К тому же, работы нужно проводить в ангаре, а их на станции, только два. Вот и приходится изворачиваться в три смены. Так чтобы техники работали не более восьми часов в сутки, а летный состав по четыре. Это позволяет избежать накопления усталости, и как следствие ошибок. А то, кто его знает, что их ожидает. На лучшее-то надеются все, вот только слабо в это верится.
 
- Андрей, а ну подержи. Тут кто-то меня домогается,- произнес Семен, хлопая себя по карману рабочего комбенизона, где угнездился телефон.
Подавая личный пример, Кречетов наравне со всеми работал в ангаре, полагающиеся четыре часа. Плохой управленец? Неумелое командование личным составом? Ой не спешите с выводами. Чтобы понять Кречетова, нужно иметь хотя бы отдаленное представление, что собой представляет летный состав.
Белая кость. Иначе и не скажешь. Таким попробуй только не выдать полагающуюся плитку шоколада, сожрут с потрохами. А уж крутить гайки, так и вовсе не про их честь. Нет, если прикажут, то они так уж и быть, постоят рядом. А вот если впрягается командир, пользующийся авторитетом и уважением, то все меняется.
- Сергей Трофимович, только не говори, что мои опять чего-то там учудили. Вот веришь, не до них сейчас,- имея ввиду своих детей, произнес Кречетов.
- Верю, Семен Аркадьевич. И ваши вроде ведут себя тише воды, ниже травы. Нам бы переговорить.
- Ну так говори,- сразу же успокоившись, выдохнул Семен.
Алексей и Настя остались на станции. Так уж случилось. Не смог он их отправить. Как впрочем не смогли спустить и вообще никого из съемочной группы. Только туристов. Причем, предпочтение отдавали иностранным. А потому, десяток российских застряли на орбите вместе со съемочной группой и персоналом станции, увеличившимся за эти дни, чуть не вдвое.
Алла и без того обозленная тем обстоятельством, что деток сманил этот клятый режиссер, а чокнутый папаша поддержал их в этом начинании, была в бешенстве. Обстановка сложилась просто кошмарной. Вся страна в напряжении, народ всерьез опасается войны. По телевидению показывают вещунов, слова которых сводились к одному - пусть только попробуют. Вот только, уверенности это отчего-то не внушало. Ну и бывшая, как всегда в своем репертуаре.
- Не телефонный разговор, Семен Аркадьевич. Подошли бы ко мне в офис. Это срочно.
- Хорошо. Сейчас буду,- озадаченно ответил Семен.
Погодин мужик серьезный, и если зовет к себе, то неспроста. Вот только что могло случиться? Впрочем, чего гадать на кофейной гуще. Не дети набедокурили, уже легче. Об остальном, сейчас узнает.
- Виталий, мне уйти надо, сейчас пришлю себе замену,- окликнув инженера, поставил его в известность Семен.
- Не стоит, товарищ полковник. Мы уже и сами справимся. Тут по сути только доводка осталась.
- Добро.
Станция имела три яруса с искусственной гравитацией. Первый наружный пояс, он же жилая палуба, где гравитация была наибольшей. Второй, центральный, он же технический и складской. Ну и третий был снаружи, на внутренней стороне жесткого колеса, где собственно и находилась стоянка всех космолетов и унилетов. Здесь же производилось их текущее обслуживание.
Семен спустился на нижний, он же первый уровень, после чего довольно быстро дошел до офиса службы безопасности. Пока шел, отметил для себя, что несмотря на отъезд подавляющего большинства туристов, на станции менее многолюдно не стало.
- Здравствуй поближе, Сергей Трофимович,- пожимая руку капитану, поздоровался Семен.- Чего звал?
- Присаживайтесь, товарищ полковник,- Погодин остановил устраивающегося напротив Кречетова, и уступил ему свое место.
- Да, мне твоя должность как-то не к месту,- пошутил было Семен.
- Времени нет,- не принял шутливого тона капитан, кивая на свой стул.
Семен пожал плечами, мол хозяин барин, и обошел стол. Ага. Вот оно в чем дело. На мониторе стационарного компьютера обнаружилось изображение давнего знакомого, и даже друга, Фомина. Правда виделись они в последний раз лет пять назад. Да и то, мимоходом. Фомин тогда только получил звание подполковника, и был в числе немногих, кому было известно о своеобразном участии Кречетова в проводившейся операции.