Уездный врач (СИ)

— Ой! — встала как вкопанная Марфуша.
Мужик…
Может, он шел-шел по каким-то своим делам и ему плохо сделалось?
Такая была первая мысль у девочки.
— Дяденька! — несколько неуверенно произнесла Марфа.
Реакции на сказанное от тела на тропинке не последовало.
— Дяденька! — повторила, но уже громче, Марфа.
Мужик как лежал, так и лежать остался, даже в её сторону головы своей не поворотил.
Тут девочка слова своей матушки и вспомнила. Ну, о том, что мужики всякие бывают. Особенно плохи они когда пьяные.
Марфа после этого даже на несколько шагов назад отступила.
Может и этот вином опился? Тогда для неё всё может случиться совсем нехорошо. Покусится на её девичью честь этот пьяница, а потом как ей дальше жить? Порченую девку ведь даже замуж никто не возьмет!
Марфа ещё пару шагов в сторону от лежащего сделала.
А, вдруг всё же плохо ему?
Добрая девочка ещё несколько раз покричала, но лежащий не отозвался.
Пьяный — таково было её окончательное решение. Марфа сошла с тропинки и по лесу обошла лежащего. От греха нужно быть всегда подальше.
Лица мужика, что перегородил ей тропку, Марфа Головизнина не видела, поскольку на его голову была наброшена пола азяма.
Девочка ещё немного постояла на тропинке, с ноги на ногу попереступала, повздыхала и дальше к бабушке пошла. Вернее — чуть не побежала. Страшно ей вдруг стало. А как вскочит этот мужик, схватит её своими лапищами…
Деревья вскоре начали редеть, а потом и совсем кончились. Марфа вышла на поле и остановилась. Повернулась назад посмотреть — не крадется ли за ней страшной мужик?
Между деревьями никого не было. Ни мужика, ни серого волка, который может встретиться в лесу маленьким девочкам. К слову, по местным меркам Марфа была не такая уж и маленькая. Вполне себе — скоро замуж можно выдавать.
В их деревне, да и в соседних, с женитьбой не тянули. Парни, когда войдут в возраст, могут и из родительской воли выйти и привести в дом неугодную семье жену. Молоденькая невеста тоже боле желательна, чем девица в годах, её легче приучить к послушанию в семье мужа.
Это Марфа слова тятеньки и матушки вспомнила, как-то они меж собой об этом деле разговор вели. Марфуша, надо сказать, девочка была памятливая, но не ко всему. В деревне бабушки она с подружками встретилась, им обрадовалась и мужик на тропке из её головы словно улетучился. Ни бабушке, а также никому из родных она о происшествии в лесу в тот день так и не сказала.
Солнышко село, а поэтому и Марфа Головизнина на полатях в избе бабушки спать улеглась. Дневное происшествие ей не приснилось.
  
Глава 10
 
Глава 10 Безголовый
— Марфуша, когда тебя домой-то ждут? — сухонькая старушка подлила внучке молока. В их породу, не в мать, девочка пошла — худая и костистая. Сальца бы ей под кожей-то немного не помешало…
Девочка после вопроса бабушки тяжело вздохнула. Потом зевнула. Вроде и спала долго, а не выспалась.
Когда ждут? Да уже сегодня…
Как у бабушки-то хорошо! Угостит вкусненьким и работой не наградит! Дома же — спину разогнуть некогда.
— Сегодня обратно надо, — радости в словах девочки не присутствовало.
Уже пройдя через поле, почти у самого леса Марфа остановилась — про мужика на тропинке она вспомнила.
Может вернуться? По другой дороге домой идти? Вдруг он там до сих пор?
Мужик-то вон какой большой, а она — маленькая…
Марфа Головизнина чуток потопталась на месте, потом даже несколько шагов обратно к бабушкиной деревне сделала. Снова остановилась.
Идти дальней дорогой ей не желалось.
Здраво рассудя, мужик должен был уже проспаться и уйти. Не век же ему в лесу лежать. Ещё и место там сырое, комары того и гляди заедят…
Марфа сдвинула брови, сделала серьезное лицо, ещё и нижнюю губу прикусила. Всё — решено. Добежит она к своей деревне через лес.
— Ой!
Мужик с тропинки никуда не делся. Как лежал, так и лежит. Даже на бок за ночь не поворотился.
Тут девочку любопытство и обуяло. Кто же так напился-то, что уже второй день спит?
 
Рядом с тропинкой лежал бодожок.
Может его этот пьяница и обронил? Сейчас ему бодожок не требуется, а если полу азяма с его головы бодожком сбросить, то и видно будет — что за мужик так напился.
Почему ещё Марфа не голой рукой, а палкой решила полу верхней одежды у лежащего в сторону откинуть? Ответ лежал на поверхности — болели в русских деревнях сейчас много. Это только вотяков в соседних селах никакой черт не брал.
Как тятька девочки говорил, сначала три неурожайных года были, а после их болезнь пришла. Наказание, это им за грехи…
Девочка даже название этой болезни помнила. Тиф она зовется.
Сказано — сделано. Впрочем, это было не сказано, а только подумано, но — сделано.
Марфушенька-душенька откинула полу азяма и обомлела. Головы-то у мужика не было!!!
— А-а-а!!!
Крик девочки, наверное, в её родной деревне был слышен, а также в деревне бабушки. А может и нет, деревья, они звук гасят. Над рекой и в чистом поле крикнутое дальше разносится.
Как добежала Марфа до деревни, она, спроси её — не помнила. Дорогой девочка ещё и где-то упала, сарафан весь в грязи вывозила, порвала его даже немного. Когда, где? Пытай — не узнаешь…
— Что случилось, дитетко?
Матушка девочки, увидев её в таком виде, так на лавку и села.
— Там, там, там…
Трясущейся рукой Марфа указывала куда-то на дверь.
Матушка сразу подумала про плохое. Сарафан в грязи, порван, на самой дочке лица нет…
— Что, там? — у мамы девочки сердце захолонуло.
— Там…
— Толком говори! — прикрикнула женщина.
— Лежит. — Марфа опять указала на дверь.
— Кто лежит? Где лежит? — ответ дочери спокойствия её матери не прибавил.
— Мужик.
— Какой мужик?
— Без головы.
Тут уже впечатлительная мама Марфы Головизниной чуть с лавки не свалилась.
— Без головы⁈
— Совсем без головы…
Матушка Марфы ещё и большой фантазеркой была. В её думательном органе моментально страшная картина нарисовалась, что за дверью их избы сейчас мужик без головы стоит и свои руки вперёд тянет.
Тут, ко всему прочему, дверь в избу ещё и начала открываться!
— Свят! Свят! — осенила себя крестным знамением испуганная женщина.
Впрочем, пугаться ей было нечему — в избу только и всего что муж её вошел.
— Что тут у вас?
В отличие от своей бабы, отец Марфы ростом был не велик, сухонький, но жилистый.
— Ну? — перевёл он свои цыганские глаза на Марфу. — Рассказывай.
Девочка после прихода отца немного успокоилась. Чуть время от времени сбиваясь, но о виденном ею рассказала.
— Без головы? — уточнил зачем-то её отец.
— Без головы, — в который уже раз повторила Марфа.
— Веди. Посмотрим.
Хозяин семейства в рассказ дочери сразу не поверил. Марфуша в свою мать удалась, могла и напридумывать. Ему своими глазами поглядеть сначала надобно, а потом уже, если потребуется, тревогу поднимать. Тем более, что по словам дочери, этот безголовый недалеко от деревни лежит.
— Куда ты её тащишь? — вскочила с лавки мать Марфы. — Не дам!
— Не твоего бабьего ума дело! — прикрикнул на неё супруг. — Сиди где сидела!
Матушка девочки мигом вернулась на лавку. С её хозяином лучше не спорить, быстро тумаков получить можно.
— Говоришь, на бревеннике лежит?
— На бревеннике, на бревеннике. Недалеко от Люги, где мельница-толчея, — Марфуша внесла в свой предыдущий рассказ ещё несколько топографических уточнений.
— Сиди дома, сам найду.
Тятька девочки всё же принял во внимание слова своей бабы. У той, хоть и волос длинен, но иногда и она правильное сказать может.
Отец Марфы был мужиком тертым. Поэтому, прихватив топор, лишним он не будет, неспешно двинулся в сторону указанного дочкой места. Куда торопиться-то? Так и устать можно. Кто понял жизнь, тот не спешит…