Ты меня не забудешь (СИ)

Отойдя на несколько шагов, Теплов разогнался и изо всех сил постарался оторвать своё бренное тело от земли, чтобы ухватиться руками за край забора. Победа! Первый пункт позади. Теперь оставалось подтянуться и перекинуть ногу. Так, когда он там последний раз посещал тренажёрный зал?.. Кажется, ещё до появления в его жизни бедовой Евки. Потому что сейчас Егор явно подрастерял свою форму. Или быть может недосып и тяжёлый день сделали своё дело? Иначе какого чёрта он бессмысленно болтает ногами в воздухе, повиснув на заборе как всем известный представитель колбасных изделий?!
— Ну ты копилку хотя бы прикрыл для приличия. Там охранники у меня ужинают, думаешь им приятно твою пятую точку в камере лицезреть во всей красе? – раздался снизу знакомый голос. От неожиданности Теплов отпустил руки и грохнулся прямо вниз на траву.
— Здрасте, дядь Юр…
  
Глава 7
 
— И тебе не хворать, — усмехнулся Ломашов. – Быстро же ты сдулся, Егорка! Знаешь, я был о тебе лучшего мнения. Хорошо хоть с отцом не поспорили, через сколько ты сбежишь. Я бы тогда точно проиграл…
Взирать на начальника лагеря сверху вниз, распластавшись по земле было не самым удобным занятием. С тяжёлым стоном Егор перевернулся со спины на живот и попытался принять вертикальное положение. Ну самое главное ноги руки целы… Да и голова чудесным образом прошла после удара об землю.
— Дядь Юр, ну вы и так сами всё прекрасно понимаете… Мне здесь не место. Не мое это всё!
— Да ну? А в детстве белугой ревел, уезжать не хотел из лагеря. И куда это всё ушло? Кстати, а ты чего это решил погеройствовать на ночь глядя? Там рядом с вашим корпусом в заборе дырка до сих пор, мог бы и через неё пролезть.
Точно! Вот как он мог про это забыть? Теплову захотелось стукнуть себя по лбу! Этот прогал в заборе сколько лет уже никто не чинил и не собирался – потому что работникам, которые жили в поселке, было гораздо удобнее ходить в лагерь через него, чем в обход через главные ворота.
— А она значит на месте?
— Конечно. Камеры только повесили по всему периметру, чтобы чужаки не совались. Безопасность, сам понимаешь.
Камеры? Так вот почему его побег был так вероломно прерван на самом начальном этапе! Да Ломашов, наверное, уже у главных ворот просёк все его коварные замыслы.
— Дядь Юр, вы же понимаете, что я всё равно рано или поздно убегу?
— Вот планерку вечернюю проведём и беги куда хочешь, дырка в заборе от тебя никуда не денется. А то мне за тобой дураком охрану посылать, папку твоего звонить поднимать среди ночи… А там пятьдесят человек ждут разбора полётов и указаний на завтра, чтобы быстрее пойти спать. В общем, Егор, будь человеком – отсиди часочек на планёрке, а потом уже собирайся в путь дорогу. Добро?
Егор хитро прищурился, взирая на старого отцовского друга. Вроде бы тот всё складно говорил, но такое ощущение, что дурят Егорку по всем фронтам. Но Ломашов смотрел на него, как обычно – открыто и прямо, по губам скользила лёгкая улыбка. Ладно, час ещё можно выдержать, а там дальше он по-тихому смоется от Батиковой и позвонит Ваньке. Самое главное, чтобы связь ловила нормально. Потому что днём он уже во всю оценил прелести местного оператора – тут не то, что интернет нормально не грузил, тут даже смски отправлялись через раз. Не хотелось бы лезть на сосну, чтобы связаться с его бузейшеством Царёвым. С высотой у Егора сегодня явно отношения не задались.
Егор до этого ни разу не был в пионер-вожатской. Даже в детстве родители его никогда не брали с собой. А ведь Теплов-старший несколько лет занимал должность начальника лагеря. Егору тогда было примерно лет пять и куда он только не лазил со своими друзьями, в каких уголках лагеря не шастал – даже булочки с кухни воровал. Но в главной комнате совещаний ему ещё не доводилось бывать. И вот теперь он наконец-то восполнял эту досадную историческую несправедливость, пускай и против своей воли.
Зашли они с Ломашовым одни из последних. Егор был готов поклясться, что отчётливо слышал, как Батикова громко фыркнула при виде своего пропащего напарника. Юрий Петрович неторопливо занял своё место во главе огромного стола. А Егор постарался приткнуться к сидящем вдоль стены вожатым, которым не хватило места за столом. Очень даже «козырное» место – аккурат рядом с двумя офигенными цыпочками. Теплов довольно ухмыльнулся, как кот, которому посчастливилось свалиться в миску сметаны, но его радужным мыслям быстро пришёл конец.
 
— Михаил Павлович, поменяйтесь, пожалуйста, местами с нашим новым вожатым, — раздался чётко поставленный командирский голос Ломашова. Разительно отличавшийся от того, как он разговаривал недавно с несостоявшимся беглецом. – Всё-таки первое собрание, надо чтобы человек всё услышал и понял. Егор Андреевич, присаживайтесь, не стесняйтесь. Если будут какие-то вопросы – поднимайте руку и спрашивайте.
Огромный детина с недовольной физиономией поднялся и уступил место Егору. Теплов искренне не понимал из-за чего тут можно расстраиваться. Чувак, да ты просто не понимаешь своего счастья! Тут же такие тёлочки сидят, грех упускать такой шанс! Какой идиот захочет сидеть рядом с начальством и… Снеговиком.
Снежана тоже была несказанно рада предстоящему соседству, но промолчала. И только насупила брови. Егор тяжело вздохнул и плюхнулся рядом с ней на стул, всем своим видом демонстрируя, какую огромную честь он оказывает, перемещая своё бренное тело на новое место.
— Осторожно! – прошипела сквозь зубы Снежана, когда ее новый сосед довольно болезненно проехал по ее ноге стулом. Казалось, еще немного и искры полетят из глаз. Очень хотелось заорать во весь голос или даже сказать этому неуклюжему увальню что-нибудь обидное, но она же воспитанный человек! И точно не будет устраивать разборки на совещании.
— Сорян, — буркнул Егор, поправляя свой стул. А вот нечего было так льнуть к начальству и вытягивать, где не надо свои ноги! Хотя ножки у Снеговика в целом были ничего, ну может и не от ушей, но в шортах смотрелись что надо. Егор на пару мгновений задержал свой взгляд под столом, но под многозначительным взором Вьюгиной поспешно отвернулся в сторону. Ой да подумаешь, какие мы грозные! Тут и без Белоснежки есть на кого позалипать.
Ломашов кратко представил Егора и вместе со старшей пионервожатой стал обсуждать заезд и ближайшие мероприятия. Блаблабла поднятие флага, блаблабла открытие смены, блаблабла концерт… Теплов откровенно скучал и изо всех сил сдерживался, чтобы не зевнуть во весь рот. Единственное, что его развлекало – это переглядывания с молодыми симпатичными вожатыми. Хвала небесам, здесь не все были такие, как Снеговик – серьёзные, сосредоточенно пишущие в своём блокноте и внимающие каждому слову руководства. Некоторые девчонки очень были даже не прочь пострелять глазками, улыбаясь и томно закусывая нижнюю губу. А может всё-таки и ну его нафиг этот побег? Вон та рыженькая в коротком топе очень даже ничего…
За этими переглядываниями Егор пропустил мимо ушей всю важную информацию и опомнился только, когда подняла руку Снежана:
— Танцевальный номер я могу взять на себя.
— Отлично. Снежана Валерьевна, только у меня будет небольшая просьба, — обманчиво мягко улыбнулся Ломашов, но всем присутствующим стало понятно, что никакая это не просьба, а прямое указание к действию. – Привлеките, пожалуйста, к подготовке номера нашего новобранца.
— Что?! – опешила Вьюгина. Она сейчас не ослышалась? Юрий Петрович сейчас говорил об этом ненормальном психе?!
— Подготовьте номер совместно с Егором Андреевичем. Нужно ему помочь потихоньку влиться в наш дружный коллектив.
Стопэ! Какой еще номер? Куда влиться? Не хочет он никуда вливаться, он уже лыжи навострил драпать отсюда! Егор в ужасе переводил глаза с ухмыляющегося дяди Юры на Белоснежку, в глазах которой он отчётливо видел сейчас яростные всполохи.
— А он… умеет танцевать? – осторожно спросила Вьюгина, пытаясь решить вопрос дипломатическим путем. Хотя в глубине души ей хотелось кричать: нет, нет, нет да идите вы все далеко и надолго! Никаких совместных номеров с этим неуравновешенным психом! Да лучше она привлечет ту же Регинку или Алиску, хотя отношения у них были не самые лучшие. Но этого новенького она ведь просто прибьёт на одной из репетиций! Снежана искренне считала себя уравновешенным и спокойным человеком, но рядом с этим мажором в ней просыпались какие-то ошеломляющие по силе чувства такие как ярость, злость и праведный гнев.