Сердце Зверя (СИ)

Саске испугался было, что его заметили, но странная парочка – мужчина и мальчик, стоявшие к нему спинами, не обращали на него никакого внимания. Это было странно. Саске неуверенно окликнул их, но ответа не получил.
- Что за черт, - пробормотал Саске, подходя поближе.
На него по-прежнему никто не смотрел и, кажется, его даже не слышали. Саске осторожно обошел эту парочку и, оказавшись с ними лицом к лицу, обомлел.
Орочимару выглядел определенно моложе, но не узнать его было невозможно. Саске невольно зацепился взглядом за простую цепочку, висевшую у него на шее – с тонким серебристого цвета ободком кольца на ней.
Мальчик, доверчиво державший Орочимару за руку, тоже оказался смутно знакомым – в детских чертах отдаленно проглядывал взрослый, чуть ожесточившийся Наруто.
Саске осторожно помахал перед ними руками, но никакой реакции не добился. Потрогать никого из них (хотя Саске, естественно, потянулся к Наруто, касаться Орочимару ему не слишком-то хотелось) тоже не вышло – рука прошла сквозь. Да и выглядели эти двое, как картонные фигуры, даже не моргали.
- И что я тут делаю? – растерянно поинтересовался Саске и тут же, будто по команде, застывшая в статике картинка ожила.
- Вожаком часто становятся не самые сильные, - словно отвечая на чей-то вопрос, проговорил Орочимару. – Несмотря ни на что, мы все же не животные.
Наруто рядом с ним с любопытством переступил с ноги на ногу.
- А почему идут за тобой? – спросил он.
Орочимару задумчиво тронул цепочку.
- Потому что я хочу, чтобы они выжили, и они это знают, - он посерьезнел. – Наруто, Зверь живет агрессией и злостью. Ты должен найти с ним общий язык. Ты не можешь его победить, но ты можешь перенаправить его ярость туда, куда нужно тебе.
К концу фразы прежде нормальный звук вдруг стал нарастать, надсадно, тяжело сдавливая охнувшему Саске голову. Одно-единственное слово – «перенаправить» – будто эхом отражалось от невидимых стен, разрасталось, расширялось, заполняло собой все пространство…
Очнулся Саске от дикого голода. Он поднялся с терпко пахнущей земли, встряхнулся, наслаждаясь ощущением своего сильного, созданного для охоты тела, и легко побежал вперед, отталкиваясь лапами от земли.
Он перескочил через поваленное дерево, покрытое мхом, и остановился, прислушиваясь. Где-то невдалеке послышались легкие, негромкие шажки, и он рванулся через подлесок. В панике метнулись перепуганные олени, и он бросился было за ними, но заметил поблизости всполох рыжего и кинулся туда, легко перебивая хребет небольшой лисице. Саске впился в нее зубами, но, едва теплая кровь попала в пасть, отшатнулся от маленького тельца.
Это было не то. Он не хотел охотиться на зайцев или оленей, или безобидных лисиц. Ему нужны были те, другие – враги, способные оказать сопротивление. Те, кого он ненавидел всей душой. Саске безучастно отошел от лисицы и снова побежал через лес. Ему нужны были люди, охотники, альфы, все те, кто мог представлять угрозу.
Саске не хотелось ощущать на языке испуг и страх тупого загнанного зайца. Ему нужен был ужас, леденящий кровь страх, который ощущали бы те, другие. Он питался этими эмоциями, нуждался в них, потому что кровь врагов… успокаивала, давала ощущение безопасности. Чем меньше таких злобных, отвратительных существ остается, тем меньше угроза. А Саске хотелось именно этого – жить, не опасаясь за жизнь. Он хотел защищаться, защищать, и подпитываемая этим желанием ярость и ненависть бурлили в крови, заставляя его двигаться вперед, нестись стремительной стрелой через лес. Это желание было сильнее него, и противиться ему было невозможно. Но Саске не слишком этого и хотелось. У него был свой, им выбранный долг, обязанность, и отказаться от этого значило отказаться от самого себя.
Он вышел из леса и почти сразу наткнулся на тех, кого так долго искал. Охотники – со странными смазанными лицами, будто кто-то стер их тряпкой.
Саске кинулся на первого, сшибая его лапами на землю, и вгрызся в подрагивающее горло, пуская восхитительно теплую кровь, в которой было все то, чего он так хотел – ужас и страх такого же хищника, побежденного, уничтоженного на охоте.
 
Саске открыл глаза, бездумно вглядываясь в окружающую темноту, изредка перемежаемую светом фар от проезжающих мимо дома автомобилей, пробивавшимся через незашторенные окна. Несколько минут он приходил в себя, пытаясь понять, как пользоваться собственным телом – он никак не мог отойти от ощущения, что все еще волк, с его гибким сильным телом и четырьмя лапами.
Дикий голод, мучивший его до сих пор, казалось бы, только усиливался. Не соображая, что делает, Саске поднялся с дивана, на котором заснул вечером, и ушел в кухню. Наруто, судя по ровному размеренному дыханию, спал наверху, и Саске был этому рад. Ему не хотелось, чтобы он видел его таким.
Саске подошел к холодильнику и, открыв холодильную камеру, схватил первый попавшийся под руку кусок мяса, завернутый в полиэтиленовую пленку. Жадно вцепившись в ледяной кусок, он поднес его к носу, принюхиваясь. Все было не то. Хотелось совсем не этого.
Саске, почти недоуменно покосившись на кусок мяса, зашвырнул его обратно и захлопнул дверцу морозильной камеры.
- Черт, - пробормотал он еле слышно, когда разум, продравшийся-таки через прилипчивый, как размякший кусок пластилина, сон, разложил все по полочкам.
На улице снова тускло блеснули фары, на мгновение освещая темную кухню. Саске они показались огромными яркими волчьими глазами, пробиравшими его до глубины души.
========== Глава 23 ==========
Глава 23.
Саске с философским терпением щелкал пультом, переключая телеканалы, на которых творилась ужасная раздражающая чушь. Мельком удивившись тому, зачем он вообще до сих пор оплачивает телевидение, раз там нет ничего интересного, Саске подтянул к себе плед, давно ставший неотъемлемой частью дивана, и улегся на диванную подушку.
Наруто, в очередной раз зависший в ванной, шумно отфыркивался наверху – похоже, снова наглотался воды.
Саске глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Постоянные перекосы в волчью сторону его порядком достали. И если от звуков можно было абстрагироваться, то от зрения – не особо. Саске уже почти привык слышать все, что происходит в соседних домах, птичье копошение на крыше, чужую ругань, соседские телевизоры и радио… Но не сказать, что ему это нравилось. Наруто пытался вдолбить в него, что заставить себя не слышать на самом деле очень легко, и на практике у Саске это получалось, но периодически барьеры срывало, и тогда волна звуков наваливалась на него, как снежная лавина.
С одной стороны, для его работы подобные преимущества были даже очень выгодными. Омеги привыкли полагаться на собственную «уникальность» – они лучше видели, слышали, реагировали, были сильнее физически. И уж никак не ожидают, что альфа, который по определению опасен только тем, что может иметь оружие, окажется для них действительной угрозой.
И все же неудобств было определенно больше.
Вздохнув, Саске переключил на новости и поднялся с дивана, с удивлением отмечая, что он ничего лишнего не слышит и даже видит, как нормальный человек. Новость была приятной, учитывая, что в последние недели слух у него практически «не отключался».
Саске вышел в кухню и, задумчиво заглянув в холодильник, критически осмотрел его содержимое. Потыкался наугад в стоявшие там контейнеры с едой, но так ничего и не выбрал. Пожевать же, увы, чего-нибудь хотелось. В результате Саске вытащил небольшую банку соленых огурцов, решив ограничиться ими. Все равно выбор был не так уж и велик.
Саске переставил банку на стол и попытался открыть крышку. Банка надсадно хрустнула, рассыпаясь осколками, половина из которых благополучно воткнулась ему в ладонь.
- На полчаса тебя оставить нельзя, - Наруто, одетый в одни джинсы, тряхнул мокрой головой и, вытащив небольшой тазик из шкафа, подставил его к столу, рукой сметая туда уцелевшую часть банки вместе с содержимым.