Главный герой не входил в мои планы (СИ)

— Зачем вы пришли? — мрачно уточнила я, решив, что спорить бессмысленно. Уж лучше поскорее закончить этот неприятный разговор. Сомневаюсь, что он заявился сюда лишь для того, чтобы поиздеваться надо мной. Да, еще вчера я была уверена в том, что он нацелен меня изжить, теперь же понимаю, что Корнуэлл совмещает «приятное с полезным». То есть, не против поиграть на моих нервах, но любое его действие, так или иначе, имеет свой мотив и выгоду. На эмоциях я как-то забыла об этой его черте — не делать ничего, что не принесет ему выгоду. Растрачивать силы на что-то бесполезное он не привык.
Посмотрела на конверт в своей руке со смешанным чувством любопытства и раздражения. С одной стороны, было любопытно, что же принц может написать, с другой — я чувствовала серьезную обиду, ведь на протяжении всей переписки с ним он ни разу даже не намекнул о реальном положении дел с этой свадьбой. Я до последнего верила, что веду переписку с будущим супругом, ведь его манера общения и содержание писем были наполнены симпатией и интересом, как если бы он за мной ухаживал.
А вчера на приеме, хоть Виго и произнес слова поздравления с помолвкой, которые запомнила с трудом из-за своего потрясения, так виновато отводил взгляд, что даже я отметила это в своем состоянии. Значит, понимал, что провинился передо мной.
Так и не определившись, открыла ящик стола, чтобы отложить письмо до лучших времен, но в последний момент гордыня взыграла, и я бросила конверт к остальной корреспонденции. После чего вспомнила про свой вопрос и посмотрела на Адриана, который до этого момента, как оказалось, пристально следил за моими действиями, а встретившись со мной взглядом, загадочно улыбнулся.
— Кое-что мы с вами так и не успели обсудить, — наклонился надо мной Адриан, сложив руки на груди. — Я пришел прояснить некоторые моменты.
Каким-то чудом мне удалось усидеть на месте и не шарахнуться в сторону. Хоть Адриан и не выглядел так, будто пытался запугать меня, но его присутствие, еще и так близко... давило.
«Решил доминировать надо мной, кошак патлатый?» — подумала я с гневом.
— Отодвиньтесь, — холодно посмотрев ему в глаза, потребовала я. И, надо же, даже голос не дрогнул. — В нашем доме достаточно комфортабельные кресла для гостей. Если они вас не устраивают, могу предложить лежанку или пуфик.
— Я смотрю, вы не перестаете видеть во мне комнатного Мурзика, — хохотнул он, но отстранился.
— Я не хотела вас оскорбить, — с приторной улыбочкой заверила я. — Просто это мой способ узнать вас получше, ведь я не очень хорошо разбираюсь в повадках оборотней. Вы же простите мою грубость, как я закрываю глаза на вашу? — миролюбиво предложила я, наблюдая, как мужчина идет к упомянутому ранее креслу.
— Пока вы не предлагаете мне когтеточку и лоток, все в порядке, — иронизировал Адриан.
— Как я могу? — скривила я губы в притворном огорчении. — Тем более, когтеточки нет. Лишь клубки шерсти и валерьянка. Тоже не интересует? — подняла я брови, видимо, от нервов сильно расхрабрившись. — Нам предстоит еще столько узнать друг о друге... — поцокала я языком, а после услышала сдавленный смех, но как только посмотрела на гостя, тот притворился, что кашляет в кулак, после чего со снисхождением посмотрел на меня.
— Валерьянкой не злоупотребляю, а вот молоко люблю, — нисколько не смутившись, в тон мне ответил Корнуэлл. — Но давайте оставим тесное знакомство на более удобный случай. Уверен, времени в браке у нас будет для этого предостаточно. Сейчас вернемся к главному, — посерьезнел он, чем привел меня в чувства и заставил вспомнить, что имею дело с опасным персонажем. — Я хочу в подробностях узнать о ваших отношениях с герцогом Лесли, а так же мотив и причины того, что вы решили пойти против друга и королевства, помогая мне.
— Может... — сглотнула я, ощутив озноб от его тона, который обещал вытрясти из меня не только правду, но и остатки души. — Может, лучше еще познакомимся поближе? Недавно как раз прикупила кусты с кошачьей мятой...
На меня вновь посмотрели с молчаливым умилением, которое мной воспринималось как самое худшее оскорбление моих умственных способностей.
  
Поняв, что мое предложение не прокатило, я задумалась. Не то, чтобы я не ожидала подобного вопроса, просто, сколько ни думала, ничего вразумительного в свое оправдание придумать не могла, чтобы не раскрывать правду о том, что я — попаданка, а не настоящая Эдит Макрой.
Но даже раскрой я эту правду, разве же мне поверят? А если поверят, то как отнесутся, учитывая, что я — самозванка. И черт бы с ним, Адрианом, но если об этом станет известно моей семье... отчего-то мысль о том, что Крейг и отец... в смысле герцог Макрой… от меня отвернутся, заставляло сердце болезненно пропускать удар.
— Мы действительно были близки с герцогом, и я знала о его чувствах ко мне. Не настолько гипертрофированных, чтобы возводить мне алтарь, — быстро добавила я, боясь недопониманий. — Тем не менее, я считала его другом и... мне нравился контраст между нами, я находила это забавным. Вы наверняка знаете, что на моем фоне Никэл выглядел образцовым аристократом с легким и приятным характером. Это действительно было так, я также в это верила долгие годы. Однако около полугода назад я стала замечать за герцогом странности в поведении и в его высказываниях, на которые прежде не обращала внимания. Все чаще в его речи, как бы невзначай, стали проскальзывать довольно язвительные, даже жестокие слова, относящиеся к зверолюдям. Внешне это было не так заметно, но я была знакома с ним долгие годы, потому такие странные, даже немного фанатичные замечания меня смущали. Я сама никогда не отличалась терпимостью к кому бы то ни было, открыто выражая свое недовольство, да и охотилась на зверей без особого зазрения совести, когда это было необходимо, — для убедительности решила я добавить немного самокритики. — За это Ник частенько отчитывал, следуя образу добродушного человека, страдая над каждой подбитой мной зверушкой. Тем страннее были его изменения. Вначале он сводил это в шутку, стоило мне обратить внимание на его слова, но через какое-то время он перестал даже создавать видимость терпимости к зверолюдям, ставя их даже ниже дичи, на которую я охотилась. Находиться в его компании стало неприятно, и я стала постепенно отдаляться. Однако вразумительной причины для этого не было, потому изредка мне приходилось видеться с ним и, даже посетить прием в честь его дня рождения, чтобы соблюсти формальности. На том приеме собралось много знатных дворян, включая представителей королевской семьи. Не знаю, почему я обратила на это внимание, возможно сказывалась моя нервозность необходимостью создавать видимость хороших отношений с герцогом, но мне почудилось, что часть гостей куда-то исчезла из праздничного зала. Герцог Лесли отводил гостей в неизвестном направлении небольшими группами, и я... решила проследить за ними. Как опытная охотница, передвигаться бесшумно я научилась еще в детстве, потому меня не заметили, а вот я... стала свидетельницей того, чем герцог Лесли гордился больше всего, в своей скрытой... «коллекции», находящейся в подвале. Он называл его «Зверинцем». Пусть я и считаюсь злодейкой, но то, что я увидела, было слишком даже для меня.
Хоть мои слова и были наполнены ложью, однако, я знала правду из романа и помню все подробности описаний того подвала, в котором содержались зверолюди. Потому мой рассказ лился гладко, без нестыковок, однако это не делало повествование легким, рассказывая о всех ужасах того места.
— Там же я услышала о готовящемся заговоре. После этого я попыталась максимально дистанцироваться от герцога, разорвав с ним все связи, — закончила я свою часть рассказа.
— Почему вы никому не рассказали о том, что видели? Ладно короля опасались, но даже родным не сообщили, — заметил Адриан, который внимательно слушал меня, не перебивая.
— А как сами считаете? — насупилась я, бросив на Корнуэлла недовольный взгляд. — Какой бы была реакция брата и отца, по-вашему? Я промолчала по той же причине, почему согласилась на этот фиктивный брак: хотела защитить родных. Ничего хорошего бы не было, если бы отец вмешался. Макрой, хоть и очень влиятельны, но я сама видела, что в этом заговоре участвует также королевская семья. Что, в таком случае, мог предпринять мой отец? Напротив, король бы ополчился против моей семьи, наверняка заговорщики захотели бы если не избавиться, то использовать отца, скинув на нас улики, утащив за собой на плаху, когда запахнет жаренным. Будь так, у Лесли также был бы козырь в руках, который он мог бы использовать, чтобы контролировать не только меня, но и отца. Поэтому я и промолчала, — строго и мрачно посмотрела в глаза Корнуэлла, рассказывая частичную правду.