Раскаявшийся муж (СИ)

Она, ласково воркуя, обнимала дочку, оттягивая момент, когда должна будет встретиться взглядом с мужем, а когда набралась смелости и посмотрела на него, удивилась. Брайс был так открыт и уязвим, но заметив, что Бронвин глядит на него, тут же нахмурился.
— Что вы с папой делали сегодня утром? — не опуская голову, чтобы Брайс мог прочесть по губам, спросила она у Кайлы.
— Играли в лошадку! — с восторгом ответила малышка и подпрыгнула, пришпоривая каблучками туфелек бедра матери. — Но, лошадка! Но!
Бронвин поморщилась от боли, и Брайс снял Кайлу с ее колен.
— Ты делаешь маме больно, — сказал он хорошо модулированным голосом.
Вероятно, ему было сложно оценить, насколько громко он произносит слова, поэтому он говорил так тихо, что Бронвин едва слышала. В принципе, он редко обращался к Бронвин, и, скорее всего, говори он с ней, то громкость голоса будет расти пропорционально гневу, поскольку он постоянно злился на Бронвин.
Брайс задумчиво посмотрел на нее, а затем, к ее удивлению, сел рядом. Кайлу он опустил на пол, где были разбросаны ее игрушки.
— Ты лучше выглядишь, — сказал он, все еще рассматривая Бронвин. — Даже щеки появились. Как себя чувствуешь?
— Отдохнувшей, — ответила она, — и уставшей от безделья.
Брайс слегка улыбнулся и Бронвин оторопела.
«Он мне правда улыбнулся?»
— Чем хочешь заняться, когда совсем поправишься?
Бронвин с тревогой уставилась на него. Она боялась думать о будущем, поскольку не знала, чего от нее хочет Брайс.
«Он хочет, чтобы мы и дальше жили вместе, как безразличные друг другу люди? Если так, то я не согласна. Лучше уж развестись. А, может, он уже со мной развелся?»
— Я не… Что ты имеешь в виду?
— Это не вопрос с подвохом, — едко пояснил Брайс.
— Наверное, найду жилье…
Судя по сердитому взгляду, ему не понравился ответ.
— Ты больше не заберешь у меня Кайлу. Вы обе останетесь здесь, и тебе лучше с этим смириться.
— Останемся в качестве кого? — многозначительно спросила она.
С каждой секундой развод становился все более привлекательным. Бронвин не знала, почему сама давно не подала документы. Наверное, подсознательно она все еще цеплялась за осколки того сказочного брака, который на самом деле существовал только в ее воображении.
— Моей жены и дочери, — сердито ответил он, немного повышая голос. — Я мог бы обойтись и без жены, но понимаю, что сейчас вы с Кайлой единое целое, поэтому готов тебя терпеть.
— И сколько, по-твоему, мы должны так жить? — уточнила Бронвин, стараясь ничем не выдать своих эмоций.
— Как жить, Бронвин? Ты ничего не теряешь, будешь всем обеспечена. Это я приковываю себя к жене, которая убежала от меня и увезла ребенка. Это мне придется жить с женщиной, которую я не уважаю. Но если это единственный способ быть вместе с дочерью, то так тому и быть.
Бронвин побледнела.
— Ничего не теряю? — возмутилась она. — Если ты считаешь себя подарком судьбы, то глубоко ошибаешься. И не забывай, что мне придется жить в браке без любви с мужчиной, который выгнал меня из дома, когда узнал, что я беремен. С мужчиной, который даже не скрывает, что ненавидит и презирает меня. Я бы лучше развелась и устроила совместную опеку над Кайлой. Мы с ней можем найти квартиру неподалеку…
— Ты либо живешь здесь с ними, либо живешь одна, но без Кайлы. По-другому не будет. Так что ты выбираешь?
Бронвин похолодела.
— Ты не сможешь забрать у меня дочь, — с вызовом сказала она, хоть и знала, что это просто бравада. У него имелись для этого все ресурсы, а у нее нет. Пока нет, поэтому сейчас ей придется согласится.
— Не смогу? — холодно переспросил Брайс. Бронвин заерзала под его пристальным взглядом и отвела глаза на Кайлу, играющую на полу. — Тебе лучше поскорее определиться останешься ты или уйдешь. Если решишь остаться, то придумай, как сделать свою жизнь здесь более-менее терпимой.
— А что насчет…? — не договорив, она прикусила язык и покраснела до макушки до самых пяток.
— Секса? — догадался Брайс.
Бронвин смущенно кивнула.
— Не знаю, на счет твоей, а моя сексуальная жизнь в полном порядке. Я, естественно, не жду, что ты станешь монашкой. И не бойся, что однажды ночью я окажусь в твой постели — ты последняя женщина на свете, с которой я хотел бы переспать, — с отвращением закончил он.
 
К глазам подступили слезы, но Бронвин их сморгнула, злясь, что позволила презрению мужа так сильно ее ранить. Она посмотрела Кайлу — к счастью, малышка спокойно играла с игрушками, не замечая напряжения между отцом и матерью.
— На днях ты желал меня, — с вызовом напомнила Бронвин.
Брайс рассмеялся.
— Я пожалел тебя. Поверь, при одной мысли о сексе с тобой меня передергивает.
Бронвин очень старалась не заплакать, но одна горячая слеза все же скользнула по щеке. Брайс это видел. Он напряг челюсть, но в его выражении лица ничего не изменилось. Бронвин хотелось быть такой же равнодушной, но за первой слезой ускользнула вторая. Отвернувшись, она стерла ее, встала и пошла к двери. Брайс тоже встал и преградил ей путь. Бронвин повернулась, подошла ко окну и слепо уставилась на великолепный пейзаж.
Брайс
Черт ее подери! Он всегда был бессилен перед ее слезами, правда Бронвин об этом не знала. Брайс никогда не показывал свою слабость, боясь, что она использует ее против него. Однако, похоже, и сама Бронвин ненавидела, когда он видел ее плачущей. Брайс заметил, что она изо всех сил пытается быть сильной, хотя ее лицо, словно открытая книга, отражало каждую эмоцию. И из-за то, что она так старалась скрыть от него свою уязвимость, было еще сложнее притворяться нетронутым ее слезами. Он сжал кулаки и заставил себя не поддаваться искушению подойти и утешить ее.
Бронвин смотрела в окно, но, похоже, не восхищалась видом. Она обняла себя руками, и в этот момент выглядела такой хрупкой и одинокой, что Брайсу стало почти физически больно оставаться вдали от нее. Но теперь он не попадется в ловушку. Это раньше любовь застила ему глаза, но теперь он знал истинную суть своей жены.
Брайс вспомнил, как впервые увидел Бронвин. Вспомнил, как удивился: что в ней так его привлекло? Она была стройной и высокой, но в нее не было грации, которая присуща некоторым высоким женщинам. И она не была красивой. Черты ее лица по отдельности были привлекательными: прямой нос, полные губы, высоко приподнятые брови и большие карие глаза в обрамлении густых ресниц, но если сложить их вместе на ее овальном вытянутом лице, то они просто не сочетались. Однако Брайс смотрел на Бронвин часами и каждый раз, когда она переводила на него свои бархатно карие глаза, он беспомощно тонул в них.
Сейчас Брайс смотрел на Бронвин с осторожностью, почти желая, чтобы их встреча в том ресторане никогда не состоялась. Он видел, как она распрямила плечи, очевидно, приняв решение, и повернулась к нему.
— Я остаюсь, — произнесла она.
Читать по ее губам было для Брайса мучением. Всякий раз смотря на них, он вспоминал их вкус.
— Похоже, у меня нет иного выбора, — продолжила Бронвин. — После того как я полностью поправлюсь, а Кайла привыкнет к новому дому, я хочу продолжить учебу.
Брайс кивнул. Ее образование, ее мечта стать ветеринаром была одна из причин, почему он возражал против того, чтобы они рано заводили ребенка. Ему не хотелось, чтобы однажды Бронвин обвинила его и ребенка в том, что они лишили ее заветной мечты. Брайс не помнил, говорил ли в тот вечер об этом Бронвин, но знал, что, услышав новость о ее беременности, повел себя абсолютно неадекватно.
 
— Если у нас открытый брак и ты встречаешься с другими женщинами, то я буду встречаться с другими мужчинами. Единственное, о чем прошу — не афишировать это, ради благополучия Кайлы.
«Она хочет видится с другими мужчинами?»
Это не обрадовало Брайса. Он уже собрался возмутится, но вспомнил, что это было его предложение.
«Вполне логичное предложение, правда же? Ведь если я больше не хочу ее, то Бронвин может найти себе того, кто ее захочет? Того, кто будет обнимать ее и целовать. Того, кто будет утирать ее слезы и утешать. Того, кто будет любить ее и оберегать. В общем, того, кем я больше не хочу быть. Верно?».