Она была создана для меня (ЛП)

Это риск, но если прошедший месяц и научил меня чему-то, так это тому, что я не могу жить без Вайолет.
40
Вайолет
Я закрываю дверь в свой кабинет с тихим стуком и смотрю на время, устраиваясь за столом. Это был долгий день, и я еще не закончила. Надо бы заказать ужин, но я не голодна. За последний месяц у меня пропал аппетит. Единственное, что радует, — я сбросила несколько лишних килограммов, которые носила с собой, и еще пару. Коллеги думают, что я занимаюсь здоровьем, но на самом деле все гораздо менее гламурно.
Мне грустно.
Я не хочу так себя чувствовать. Это бессмысленно. У меня есть работа, о которой я мечтала много лет. Я зарабатываю гораздо больше денег. Скотт и остальная команда просто замечательные. Конечно, я работаю больше часов, чем хотелось бы, но несколько месяцев назад я уже привыкла к этому. Более того, я упивалась этим.
В общем, я должна быть в восторге. Как будто моя жизнь наконец-то сложилась, но я не могу ею насладиться.
Я никогда не скучала по кому-то так сильно, как по Кайлу. Каждый день я беру телефон, чтобы написать ему, но останавливаю себя. Трудно поверить, что за два коротких месяца вся моя жизнь перевернулась настолько, что теперь все кажется неправильным, когда его нет рядом. Никогда еще моя кровать не была такой пустой. Никогда еще мои ночи не были такими одинокими. А мое сердце…
Мое сердце никогда не было таким нежным и израненным.
И самое страшное, что я сама сделала это с собой. Он был готов рассказать папе, а я решила этого не делать. Это я решила переехать сюда и устроиться на эту работу, отказаться от Кайла.
Я откидываюсь на спинку стула с глубоким вздохом. Работа держит меня в напряжении, и это хорошо, но мое сердце к ней не лежит. У меня даже появилась эта неприятная привычка — плакать в ванной после обеда. Иногда это единственный способ пережить день. Сегодня у меня не было такой возможности, потому что мы были очень заняты, и теперь печаль накопилась во мне до такой степени, что кажется, будто я вот-вот лопну.
Еще несколько часов, говорю я себе.
На мой телефон приходит сообщение от мамы. Папа звонил вскоре после моего возвращения в Кремниевую долину, но я была завалена работой и, признаться, хотела его избежать. Я отправила ему и маме сообщение о том, что очень их люблю, но мне нужно немного времени, чтобы сосредоточиться на возвращении к работе, и пообещала позвонить им в ближайшее время. Они уважили мою просьбу, но, думаю, месяц без звонка — это уже слишком.
Еще есть Сэди, которая звонит почти каждый день, чтобы узнать, как я. Я отвечаю на ее звонки и стараюсь быть как можно бодрее, но не знаю, насколько она мне верит. Если бы только она была здесь, чтобы мы могли посидеть на ее диване и поговорить о жизни. Как бы мне хотелось, чтобы она потащила меня с собой в книжный магазин, заставила отвлечься от работы и пойти выпить кофе. Мне так ее не хватает.
Я смотрю на свой телефон, затем неохотно нажимаю вызов FaceTime. Может быть, встреча с мамой и папой поднимет мне настроение. На самом деле, как я понимаю, растягивая рот в улыбку, чтобы поприветствовать их, избегание их в течение последнего месяца, вероятно, способствовало моему дерьмовому настроению. Это поможет мне почувствовать себя лучше.
— Привет, милая! — Мама улыбается мне через экран, и мои глаза мгновенно наполняются слезами.
Черт.
Я грубо прочищаю горло. — Привет, мам. Где папа?
Она ласково хихикает. — Он в своем кабинете, как обычно. Как у тебя дела? Ты хорошо устроилась?
Я обвожу взглядом свой кабинет. Я устроилась более чем хорошо. Я вернулась к тому состоянию, в котором была до приезда в Нью-Йорк, работая круглые сутки и пренебрегая всеми остальными аспектами своей жизни, только теперь у меня собственный офис и большая зарплата.
И с разбитым сердцем.
Всхлип вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить, и мамино лицо смягчается.
— О, Вайолет, что случилось?
Я оглядываюсь на дверь в свой кабинет, чтобы убедиться, что она закрыта, и пытаюсь взять себя в руки. С чего бы мне вообще начать? С работы, на которую мне не следовало соглашаться, или с мужчины, в которого мне не следовало влюбляться?
 
Словно прочитав мои мысли, мама говорит: — Это Кайл, не так ли?.
От неожиданности я подпрыгиваю на месте. — Откуда ты знаешь?
— Мне сказал твой отец.
Мой желудок опускается вниз. — Сказал тебе… сказал тебе что?
— Что вы с Кайлом были вместе во время работы над домом.
Я открываю и закрываю рот, пульс бьется во мне. — Он знает?
Она кивает, глядя на меня, пока я осмысливаю сказанное.
Папа знает? Кайл сказал ему? Почему папа не позвонил мне? Ну, он ведь пытался мне позвонить, не так ли? Это я попросила его не звонить.
В голове крутится столько мыслей, что я даже не знаю, с чего начать.
— Значит, это правда? — мягко спрашивает мама. — Ты и Кайл?
Я моргаю, когда на глаза наворачиваются слезы. У меня нет причин скрываться, нет причин лгать, если они уже знают. Кроме того, я, возможно, переехала через всю страну, но это не значит, что отношения с Кайлом закончились, потому что это не так, не в моем сердце. Я влюблена в него больше, чем когда-либо.
— Да, — шепчу я. — Я влюбилась в него.
Мама одаривает меня маленькой, знающей улыбкой. — Я понимаю, почему. Он прекрасный человек.
Я смотрю на нее в шоке. Не знаю, чего я ожидала от нее услышать, но это было не то.
— Он такой. — Я сглатываю, мой живот сводит, когда я задаюсь вопросом, что, должно быть, думает папа. — А папа…
— Я разберусь с твоим отцом, не волнуйся. — Мама вздыхает. — Но тебе, наверное, стоит с ним поговорить.
Это последнее, что я хочу сделать, но мама права. Мне нужно с ним поговорить. Я достаточно долго пряталась, используя свою новую работу как оправдание.
— Хорошо, — говорю я с трудом.
Мама отворачивается от экрана. — Рич! Вайолет говорит по телефону, иди поздоровайся.
Я слушаю, как он выкрикивает ответ на заднем плане, и камень тяжелым камнем ложится мне на сердце. Бог знает, что он собирается мне сказать.
Но когда он появляется на экране, он улыбается. — Привет, Сладкоежка. Как дела?
От одного его вида у меня на глаза снова наворачиваются слезы. Я пытаюсь сдержать их, но это бесполезно. Шлюзы открылись, и теперь я не могу их остановить. Слезы льются по щекам и падают на клавиатуру, и я тянусь за салфеткой, прежде чем буду вынуждена позвонить в IT.
— Вайолет, что случилось? — спрашивает папа. — Что-то с работой? Работа не идет?
Он смотрит на маму, которая находится за кадром и явно рядом, но я чувствую, что она хочет, чтобы я сама сказала ему об этом.
— Дело не в этом. — Я вытираю лицо, пытаясь взять себя в руки. — Это… Мама сказала мне… — Мое сердце бьется как отбойный молоток, пока я пытаюсь подобрать слова. — Мама сказала, что ты знаешь обо мне и Кайле.
Папа кивает, его взгляд падает на что-то на столе. — Да.
Я делаю укрепляющий вдох. — Как ты узнал? Он тебе рассказал?
Отец гримасничает, по-прежнему не встречаясь с моими глазами.
— Ему и не нужно было. После завершения проекта вы оба выглядели не в своей тарелке, и я понял, что что-то не так. Я сложил два и два, и когда я встретился с ним, он признался.
Я потираю лоб, чувствуя себя ужасно.
— Мне так жаль, — бормочу я. — Ты можешь меня простить?
Папа поднимает голову.
— Я не сержусь на тебя. Я злюсь на него. Он взрослый в этой ситуации.
Из меня вырывается усталый вздох. Почему я не удивлена, что он так на это смотрит?
— Нет, папа, — твердо говорю я. — Мы оба взрослые.
Его брови сходятся вместе.
— Он не должен был преследовать тебя, Вайолет, особенно после того, что ты пережила, потеряв работу. Я просил его присматривать за тобой…
— Я не нуждаюсь в заботе. Я не ребенок.
Я нетерпеливо вздыхаю, и где-то на заднем плане слышу мамин голос.