Она была создана для меня (ЛП)

Я смотрю на Мюриэль, когда она заходит за мной, и с тоской осматриваю это место. — Я не была здесь по меньшей мере лет десять.
А пахнет от нее, думаю я, но, к счастью, стараюсь этого не говорить. Она задергивает несколько грязных штор, чтобы впустить больше света, и я начинаю серьезно осматривать помещение. Здесь достаточно просторно, но на этом все плюсы заканчиваются. Стены обшиты отвратительными панелями из искусственного дерева, которые, вероятно, были установлены в семидесятые годы, а потолочные плитки повреждены водой и в одном месте провисли так низко, что видна проступающая изоляция. Когда я легонько подталкиваю одну плитку, она падает на пол, обнажая какое-то гнездо и экскременты животных.
— О! — испуганно восклицает Мюриэль.
— Это обычное дело для хижины такого возраста, — говорю я ей. — Может, вы и не жили здесь годами, но в потолке обитает множество тварей.
Я улыбаюсь, чтобы смягчить удар, но она смотрит с отвращением. Потому что это отвратительно.
Почему я снова выбрал эту профессию?
Я подхожу к одному из углов и отодвигаю кусок деревянной обшивки, чтобы осмотреть полость стены. — Белки тоже живут в стенах.
За моей спиной появляется Мюриэль. — Как вы можете об этом судить?
Я жестом показываю на кучки желудей в полости стены, и она краснеет. Отодвинув панель дальше, я замечаю линию муравьев-плотников.
Отлично.
— Как давно вы занимаетесь реставрацией хижин? — спрашивает Мюриэль, нависая у меня за спиной, пока я отдираю угол линолеума, чтобы осмотреть пол.
— Несколько лет.
Я нахмурился и сделал несколько пометок в своем блокноте. Я уверен, что полы нам не спасти, а заменить их будет дорого. Я снова смотрю на потолок. Его придется вырывать, и изоляцию тоже нужно будет заменить.
— И вы работаете в одиночку?
— Ага.
Ну, это не совсем так — иногда у меня есть подрядчик, который выполняет работы, не относящиеся к моей компетенции, например, сантехнику и электричество, но по большей части я один.
— Должно быть, одиноко, — пробормотала она.
Я смотрю на нее поверх своего блокнота. Одиноко ли? Наверное, я стараюсь не думать об этом. Я достаточно занят, чтобы продержаться все дни, а физический труд позволяет мне всегда крепко спать по ночам. У меня есть свой красивый домик на берегу моря и холодное пиво в конце долгого дня. Это совсем другая жизнь, чем та, что была у меня в городе, и это намеренно. Если мне иногда не хватает кого-то, с кем я мог бы просыпаться каждое утро, когда желтые лучи солнца согревают потолок моей спальни, это небольшая цена.
Я пожимаю плечами и выхожу на улицу, чтобы проверить фундамент. Здесь определенно есть крен — я почувствовал это, когда мы ходили внутри, — и, присев у задней стенки хижины, я понял, почему. Вся задняя стенка прогнила насквозь, она настолько мягкая, что я могу выковыривать древесину пальцами. Он расположен слишком близко к земле, и зимой снег скапливается, повреждая древесину. Ни один из этих старых домиков не обработан под давлением, поэтому они просто гниют.
Я со вздохом поднимаюсь на ноги. В этом месте есть практически все, что только можно себе представить. На большинстве моих работ есть хотя бы одна или две из этих проблем, но не все сразу. Лучше бы она снесла этот домик и начала все с нуля.
Я благодарю Мюриэль за уделенное мне время и говорю, что свяжусь с ней, чтобы предложить цену за работу, но я не уверен, что хочу за нее браться. Это очень много работы для одного человека, и у меня уйдет целая вечность на ее выполнение.
Я отправляюсь домой по живописному маршруту вдоль озера, заезжая на рынок, чтобы купить свежих продуктов на ужин. Когда я наконец сворачиваю на гравийную дорожку, я устал. Это был долгий день, я заканчивал работу на одном объекте перед встречей с Мюриэль в доме ужасов. Я готов выпить пива и поспать подольше.
Я поднимаюсь по двум ступенькам на крыльцо, расположенное сбоку от дома, и улыбаюсь, глядя на озеро Коббоссиконти1, когда снимаю рабочие ботинки. Я купил этот домик, когда только приехал сюда, четыре года назад. Он был не в лучшем состоянии — хотя и не в таком плохом, как то место, которое я только что увидел, — и у меня ушли месяцы на кропотливую реставрацию, я учился всему по ходу дела. Теперь я не могу представить, что буду жить в другом месте.
 
Я беру пиво из холодильника и оглядываюсь по сторонам. Кухня и гостиная имеют открытую концепцию, а соборный потолок поддерживается огромными балками из грубого болиголова, охватывающими пространство над головой. Внизу находятся ванная комната и спальня, а над ними — мансарда, откуда открывается вид на жилое пространство внизу. Вся передняя стена хижины состоит из окон, из которых открывается обширный вид на озеро. Зимой я греюсь у дровяной печи после подледной рыбалки, а летом открываю окна, чтобы дул ветерок, когда я не нахожусь в воде.
Одним словом, это рай.
Мой телефон вибрирует в кармане, и я с усмешкой достаю его, зная, что это Рич собирается продолжить предыдущий разговор.
— Ты ведь не собираешься оставить это так, да?
Голос моего друга уверенно звучит в моем ухе. — А ты что думаешь?
Я откидываюсь в кресле и кладу ноги на журнальный столик, стоящий передо мной. Он сделан из местной сосны, и мне потребовалось несколько часов, чтобы отшлифовать и отполировать его, чтобы выявить естественную текстуру дерева. Это был один из первых проектов, который я закончил, когда только переехал, и он напоминает мне о том, почему я покинул город. Здесь, в красоте штата Мэн, у меня нет стрессов корпоративной жизни, которые чуть не убили меня. Я провожу дни, работая руками, восстанавливая заброшенные хижины в округе Кеннебек до их былого великолепия. Когда много лет назад я стал адвокатом, я сделал это потому, что хотел изменить жизнь людей к лучшему. Я и сейчас этим занимаюсь, но так, чтобы это не стоило мне здоровья или рассудка.
— Мне кажется, ты заноза в моей заднице, — добродушно говорю я, и Рич смеется.
— Я стараюсь. — Его голос становится серьезным. — Я хочу, чтобы ты работал над этим проектом, Кайл. Я заплачу тебе вдвое больше твоей обычной ставки.
Я вздыхаю. В свои сорок девять лет Рич старше меня на шесть лет и всегда был старшим братом — особенно в последние четыре года, когда моя жизнь рухнула и он вытащил меня из сточной канавы.
— Ты же знаешь, у меня здесь много работы, — мягко говорю я. Но когда я вспоминаю о хижине, в которую заглянул сегодня вечером, то морщусь. — Я ценю твое предложение, но мне не нужно…
— Дело не в этом. Я знаю, что ты занят, и, конечно, это не твоя обычная работа, но… ты единственный, кому я доверяю это дело.
Я смотрю вниз, смахивая опилки со своих рабочих шорт. От одной мысли о возвращении в Нью-Йорк у меня сводит живот, но Рич всегда был рядом со мной, без лишних вопросов. Если я ему нужен, мне придется это сделать.
— Ты же знаешь, что для меня это слишком много, чтобы браться за дело в одиночку, — говорю я ему.
— Конечно. Я соберу команду, и сейчас как раз подбираю руководителя проекта.
Я хмурюсь. Мне не нужен руководитель проекта, чтобы следить за мной, но сейчас это наименьшая из моих проблем.
— Так ты хочешь, чтобы я начал прямо сейчас?
— Если сможешь, — отвечает Рич. — Я надеюсь, что мы сможем закончить все за пару месяцев.
— Давай-ка я проясню ситуацию. Вместо того чтобы провести лето на озере, ты хочешь, чтобы я провел его в городе, потея до седьмого пота? — Ричард смеется, а я продолжаю. — Где я вообще найду место для ночлега в такое позднее время?
— Ты остановишься в гостевой комнате у нас дома. Мы все равно уезжаем из города на пару недель летом, так что на какое-то время у тебя будет свободное место.
Я обдумываю это. Несколько месяцев в городе, работая над чем-то другим, чтобы помочь другу.
Или убирать мертвых животных и гниль из хижины, в которую я предпочел бы больше никогда не заходить.
— Хорошо, — осторожно соглашаюсь я. — Но ты мне не заплатишь.