Она была создана для меня (ЛП)

Фил фыркает над своим кофе. — Кайл его недолюбливал.
— Кстати, — вмешивается Райан, — а где наш бесстрашный лидер?
Я отхлебываю кофе, пожимая плечами. Я не видела Кайла со вчерашнего полудня, когда появилась Сэди и вытащила меня выпить. Я рассказала ей об Оуэне, умолчав о том, как вел себя Кайл. Не знаю почему, но я не хотела, чтобы она его осуждала. То есть я осуждаю его — то, как он вел себя, не было круто.
Это нелепо, потому что не то чтобы он мне нравился. Он был добрым и милым, когда мы впервые встретились, но с тех пор я не вижу в нем ничего подобного. А что касается его внешности… Послушайте, я не поверхностна, но если учесть грязную рабочую одежду, старую поношенную кепку и волосы, которые торчат во все стороны — и с головы, и с подбородка, — то он просто ужасен. Конечно, его рубашка обтягивает бицепсы так, что у меня сжимаются бедра, а его глаза похожи на сосны летом, и когда мы остаемся наедине, между нами проскакивает искра, которая иногда отключает логический центр в моем мозгу…
Но это не значит, что я в него влюблена. Ведь так?
— А, вот и он, — зовет Боб, и я стараюсь не смотреть в сторону Кайла. Я не хочу доставить ему удовольствие даже простым "добрым утром".
Рядом со мной Фил присвистывает. — Отлично выглядишь, босс.
— Ух ты, кто этот парень, черт возьми? — спрашивает Райан, ухмыляясь.
Я заставляю себя не смотреть, сосредоточившись на том, чтобы поправить несколько листочков на моей карте.
— Ха, ха, — говорит Кайл позади меня. — Пришло время подстричься, вот и все.
— Ты ходил в то место на Монтегю? — спрашивает Дейл.
— Ага.
— Они хороши, — соглашается Боб.
Ладно, теперь мне любопытно.
Я поворачиваюсь, намереваясь бросить случайный взгляд на Кайла, а затем опуститься к ноутбуку, но мои глаза находят его в другом конце комнаты и отказываются уходить.
О, святые угодники.
Я впервые вижу его без кепки на голове, и он выглядит… мягко говоря, по-другому. Его неаккуратные волосы аккуратно подстрижены, по бокам они ближе, а сверху длиннее, намеки на седину на висках теперь более заметны, так как они короче. А его борода — честное слово, если бы вы спросили меня вчера, я бы сказал, что ему нужно ее сбрить, но он этого не сделал, и я рад. Вместо этого ее подстригли и привели в порядок, так что она стала намного аккуратнее, но все еще остается полноценной бородой, темной с вкраплениями седины. И, скажем так, я думаю, что теперь я девушка, которая любит бороду.
Кайл пристегивает пояс с инструментами, над которым я замечаю чистую белую футболку под лесо-зеленой клетчатой фланелевой рубашкой с рукавами, закатанными до локтей. В такой же одежде я видела его много раз, но выглядит она иначе. Чище. Аккуратнее. Сексуальнее. Неужели его предплечья всегда были такими мускулистыми?
Он поднимает взгляд на меня, и что-то вспыхивает в этих пронзительных зеленых глазах. Возможно, удовлетворение, но я не могу быть уверена. Что бы это ни было, я чувствую, как меня пронзает осознание, а в животе разливается жар.
Господи.
Я отвожу взгляд, мои щеки теплеют. За одну ночь он превратился из сурового и симпатичного друга моего отца в чертового красавчика.
Черт побери. Как мне теперь сосредоточиться? Я даже не могу вспомнить, что мы должны были делать сегодня. Вместо этого я думаю только о том, как пройдусь по комнате и проведу рукой по его бороде. Интересно, какая она будет — грубая или мягкая? Интересно, как она будет ощущаться на моей шее. Между бедер.
Как же я не люблю его.
Ааа. Черт возьми.
Это проблема. Настоящая проблема. За все время, что я работала с мужчинами, ни один из них не выглядел как сексуальный плотник из какого-нибудь сериала HGTV. Кто бы мог подумать, что это мой тип?
Это не имеет значения. У тебя есть работа, которую нужно сделать.
Я моргаю, заставляя себя вернуться к задаче. Я здесь, чтобы работать, а не глазеть на бригадира. Мне нужно привести себя в порядок.
Поэтому я делаю единственное, что приходит мне в голову.
 
— Да, Кайл, ты выглядишь очень красиво, — сухо говорю я. — А теперь, если вы, дамы, закончили обмениваться советами по красоте, может быть, мы приступим к работе?
Это вызывает несколько смешков со стороны парней, и Кайл опускает брови. Я чувствую облегчение, когда он поднимается по лестнице, а за ним следует команда. Это дает мне шанс перевести дух.
Точно. Работа. Мне нужно работать.
Я бросаю взгляд на свой ноутбук, чувствуя нервозность. Я не хочу сидеть на месте прямо сейчас. Мне нужно двигаться. По мне пробегает странная зудящая энергия, к которой я не привыкла. Что-то, что мне нужно выработать в своем теле.
Я спускаюсь по двум ступенькам в подвал, а затем шагаю к дверям, ведущим в сад. Ну, "сад" — это слишком щедро, скорее, это заросший клубок сорняков, старых строительных материалов и того, что, как мне кажется, когда-то было мебелью для патио. Мы еще не приглашали ландшафтного дизайнера, потому что были сосредоточены на внутренней отделке, но скоро мне нужно будет его организовать. А пока я могу принести себе пользу, убрав часть этого беспорядка.
Я нахожу старую деревянную лестницу, бессистемно прислоненную к наружной стене дома, вероятно, оставшуюся после предыдущей попытки ремонта. Освободив спутавшиеся вокруг нее лианы, я подтаскиваю ее к задней стене и прислоняю к кирпичу. Этот двор выходит на заднюю стену другого здания: четыре этажа из белого кирпича, по которым стелется что-то вроде плюща. В центре двора стоит высокое дерево магнолии, последние розовые и белые цветы которого падают на землю, так как начинается летняя жара. Двор был бы красивым, если бы кирпич был вычищен, а другие сорняки не угрожали поглотить заднюю часть участка.
Я осторожно поднимаюсь по лестнице, решив убрать часть сорняков вдоль задней стены. Лестница слегка покачивается, и я приостанавливаюсь, чтобы убедиться, что она устойчива. Некоторые перекладины пережили лучшие времена, но все в порядке, и я продолжаю.
Поднявшись достаточно высоко, я хватаюсь за сорняки и дергаю. Они отрываются от кирпича с приятным щелкающим звуком, и я бросаю их на землю, хватая новые. Мне приятно работать руками. Я провожу так много времени, сидя за ноутбуком, что иногда забываю, насколько лучше я чувствую себя, двигая телом на свежем воздухе. В это время на двор падает утреннее солнце, и его тепло впитывается в открытую кожу на моих руках и ногах.
— Что ты делаешь? — вздыхаю я, услышав хрипловатый голос нашего бригадира внизу.
Начинаем.
— Приступаю к работе на этом дворе, — говорю я, не оглядываясь. — Сегодня захотелось поработать на улице.
Наступает тишина, и я думаю, что он вернулся в дом, но потом он говорит: — Больше не говори со мной так перед бригадой.
Я прекращаю свои действия и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. — Прости?
— Не говори со мной так при команде.
Я раздраженно хмыкаю. — Ты серьезно?
— Я серьезно, Вайолет.
— Я сказала, что ты красивый.
Я хмыкнула, и его брови сошлись вместе.
— Я бригадир. Ты не можешь говорить со мной в таком тоне.
Гнев пылает в моем животе. — Но это нормально, что ты ведешь себя со мной как мудак, когда тебе вздумается?
Это заставляет его сделать паузу. Я бросаю на него взгляд, который говорит "да", и отворачиваюсь, чтобы вырвать еще одну травинку из стены, дергаю сильнее, чем нужно, и чуть не теряю равновесие.
— Будь осторожна. — Его голос звучит ближе. — Ты должна быть в перчатках.
— Не указывай мне, что делать, — отвечаю я, выдергивая еще одну травинку и бросая ее на кучу внизу. Я так раздражена тем, что он посмел пожаловаться на мою шутку, когда он уже несколько недель ведет себя как задница, что легко забыть, как сексуально он выглядел, спускаясь по лестнице сегодня утром. Как мое тело отреагировало на его взгляд.
Но так даже лучше. Если я злюсь на него, он меня не привлекает. Я могу сосредоточиться на работе.