Тренировочные часы (ЛП)

Он скрещивает ноги в лодыжках, кладет руки за голову, и мой взгляд путешествует по всей его длине. Высокий. Массивный. Твердый во всех лучших местах.
Я хочу мурлыкать, но не хочу пугать его до чертиков.
— Ты бы вышла замуж за человека, которого никогда раньше не видела? — Эллиот бросает на меня беглый взгляд, переключая каналы.
— Да, сто процентов. — Я энергично киваю, потому что так и есть.
Он выглядит удивленным.
— Неужели?
— Да. Если бы я достигла определенного возраста и не была бы в отношениях, я бы сделала это. Что эти люди теряют? Это похоже на забавный эксперимент.
— Думаешь, что достигнешь возраста, когда тебе придется выйти замуж за совершенно незнакомого человека?
— Не думаю, что кто-то из этих людей обустроены. На мой взгляд, для каждого есть вторая половинка, если вы открыты для этого.
— Но жениться на незнакомке по телевизору? Думаешь, будешь настолько одинока, что тебе придется?
— Да, это определенная возможность. Я имею в виду, подумай об этом таким образом. Мне уже за двадцать, я в самом расцвете сил, и на горизонте все еще нет никого, кто хотел бы со мной встречаться.
Я оставляю приманку для его несогласия, и он ее глотает.
— Это неправда, — говорит он медленно и тихо, вдумчиво.
— Ну, в любом случае, думаю, что идея довольно романтична.
Эллиот издает низкий смешок.
— Видимо так и есть, если Зик Дэниелс — самый большой циник в кампусе — сидит и смотрит его со своей девушкой.
Я обдумываю эту информацию.
— То есть, в принципе, мы должны подготовиться к тому, что можем стать зависимыми от еще одного телешоу?
— Наверное.
— Это постоянное влечение к нелепым шоу ничем хорошим не закончится, ты ведь знаешь это? В какой-то момент нам с тобой придется покинуть дом ради еды, воды и солнечного света. Я даже не помню, когда в последний раз принимала душ.
Он делает вид, что принюхивается к воздуху между нами.
— Очень смешно, Доннелли.
Доннелли.
Мне нравится, когда он меня так называет.
Он делает это, когда дразнит меня, когда не знает, что еще сказать, и мне нравится притворяться, что это его застенчивый способ показать свою привязанность, не будучи очевидным, как будто он тайно питает чувства ко мне, но не может дать мне знать.
— Очень смешно, Сент-Чарльз, — отвечаю я ему, украдкой бросая взгляд из-под ресниц на его пресс
Не думаю, что Эллиот осознает свою привлекательность для женщин. Если бы он это сделал, сомневаюсь, что он сидел бы без рубашки, выглядя, как герой обложки любовного романа.
Только что после душа. Обнаженная грудь.
Спортивные шорты.
Эти чертовы шорты ничего не делают, чтобы скрыть очень очевидные очертания члена, расположенного внутри, темно-синяя ткань тоньше, чем моя майка, и заставляет меня извиваться каждый раз, когда смотрю вниз.
То есть каждые несколько секунд.
Руки за головой, нижняя сторона бицепсов бледнее, чем остальные руки, плоть нежная. На несколько мгновений я сосредотачиваюсь на его светло-каштановых волосах под мышками. Даже они кажутся мне мужественными и сексуальными. Восхитительно.
Когда начинается новое шоу, невозможно устоять перед импульсом комментировать. Мы потрясены, возмущены и шокированы тем, что происходит на экране. Раздражение, очевидно, выражает наше мнение во время первого эпизода — пока наши веки не тяжелеют от усталости.
Некоторое время свет остается включенным, освещая комнату, и когда мои глаза начинают закрываться, Эллиот поднимается с кровати, чтобы выключить его. Когда он возвращается, откидывает одеяло, скользит рядом со мной, нагревая небольшое пространство между нами.
Я вздыхаю, закрывая глаза.
Удовлетворенно.
Тело гудит.
Снова делаю вздох, когда в какой-то момент посреди ночи большая рука оказывается на моем бедре, скользит вниз по моему бедру. Затем лениво передвигается по моей талии, вверх по рубашке. Двигается вверх и вниз расслабленными, ленивыми движениями по моему животу, притягивая меня ближе.
Эллиот прижимает меня к себе, ладонь лежит на животе.
Если это сон, не будите меня…
 
Его огромная теплая ладонь движется на север, большим пальцем цепляет край моей рубашки и нагло скользит под нее. Неторопливо ласкает мою грудную клетку, опасно близко к груди, туда-сюда... туда-сюда ...
Это похоже на рай.
И заставляет меня изнывать от желания.
Как во сне, я поднимаю руку Эллиота выше, чтобы его ладонь обхватила мою грудь. Подушечки его пальцев медленно скользят по моим затвердевшим соскам, сначала по одному, потом по-другому. Мягко растирают. Прищипывают. Перекатывают их между указательным и большим пальцами так медленно, что тупая боль между ног начинает пульсировать.
Прижимаю задницу к его растущей эрекции, так плотно, что чувствую, как она дергается под его спортивными шортами. Напрягается.
Медленно вращаю тазом, сильнее вжимаясь в его пах.
Его ягодицы сжимаются.
Тело шевелится.
Пальцы прижимают меня крепче.
Горячее дыхание обдувает мою кожу, когда его теплые губы касаются моей шеи. Это экстаз, от которого я могу получить кайф. Меня заводит простое прикосновение его лица к моим волосам. Я извиваюсь, наши тела переплетаются.
Эллиот целует мое плечо, рука остается на груди…
Выгнув спину, я тянусь к нему сзади, чтобы быть ближе. Притягиваю его голову, пальцы зарываются в его густые волосы, пака его — щипают мой сосок под рубашкой.
«О боже, как же хорошо».
Я тихо стону.
Парень тоже хрипло стонет, рука скользит вниз по моему животу, медленно продвигаясь ниже пупка. Подушечки его пальцев проникают в мои шорты, находят ложбинку между бедер, где тепло и влажно.
Эллиот дразнит мой центр, потирая подушечкой среднего пальца крошечными кругами. Он губами впивается в мою шею, в то время как я выгибаю спину и сжимаю рукой его волосы.
Когда я больше не могу этого выносить, отстраняюсь, поворачиваясь к нему лицом. Мы тяжело дышим всего в нескольких дюймах друг от друга. На заднем плане рекламный ролик освещает комнату достаточным количеством света, чтобы мы могли видеть друг друга.
Как раз достаточно.
Его веки тоже открыты, он моргает мне в ответ. Ноздри раздулись. Грудь вздымается.
Член набухает — я чувствую его бедром.
Чувственный.
Сонный.
Так хорошо и так приятно.
Не знаю, как долго мы так лежим, глядя друг на друга, медленно приходя в себя, с колотящимися сердцами, но знаю, что его сердце тоже колотится, потому что вижу это в его глазах.
Они распахнутые, блестящие и полные скрытого предвкушения.
Используя темноту как алиби, я поднимаю ладонь к его плечу, провожу ею вдоль ключицы, запоминая каждую бархатистую линию. Прослеживаю его подбородок. Легонько провожу подушечками пальцев по его шее, лениво играя с его волосами.
Когда мой большой палец касается его прекрасного рта, его губы приоткрываются, и он целует кончик моего пальца. Затем хватает меня за предплечье и касается губами середины ладони.
Щекочет. Покалывает.
Заставляет меня дрожать.
Затем…
Эллиот целует мое запястье, проводя носом по чувствительной коже внутри. До сгиба моего локтя. Легкие вдохи вырываются из нас обоих, в то время как он вдыхает запах моих духов и мыла.
Я закрываю глаза от блаженства, и каким-то образом мы оказываемся еще ближе, наши тела, наконец, прижаты друг к другу. Твердая эрекция Эллиота требует внимания.
Он сгибает шею. Целует дорожку вдоль моего плеча, в то же время скользит рукой по моей груди.
Губы находят пульс на моей шее, тихо посасывая.
Я стону, открываю глаза, смотрю в потолок, собираю в ладони его волосы, пока Эллиот пробует мою плоть.
 
Затем... наши губы встречаются в первом поцелуе.
Соединяются один раз, исследуя друг друга.
Второй раз.
Языки сплетаются вместе.
Горячие, влажные, жаждущие.
Такие нуждающееся.