Тренировочные часы (ЛП)

— Ты сегодня никуда не пойдешь?
— Позже, папа, никто не ходит на вечеринки так рано. Мне нужно сделать несколько карточек по договорному праву. Правонарушения и преступления сами по себе не изучатся.
Его взгляд скользит по моему лицу, изучая выражение.
— Ты уже начала искать квартиру?
— Квартира или дом? — Я не могу сдержать оптимистическую интонацию в голосе.
Отец качает головой из стороны в сторону, из горла вырывается низкое «э-э-э».
— Мы подумаем о доме. Я бы предпочел, чтобы ты была в более безопасном месте, где есть замки, ворота и охрана.
— Здесь таких нет, папочка. — Я не часто его так называю, но по какой-то причине это слово сейчас казалось правильным. — В моей последней квартире была деревянная пожарная лестница и диван с огромной дырой посередине. Пружины вонзались мне в зад, если я слишком быстро садилась.
Он тяжело вздыхает.
— Почему я этого не знал?
— Потому что я ничего не сказала, когда посылала тебе копию договора. Я хотела, чтобы ты подписал его, а не говорил, что я не могу там жить.
— Я бы запретил тебе там жить.
— Знаю! — Я встаю на цыпочки и громко чмокаю его в щеку. — Собираюсь впасть в спячку перед уходом, может, приму душ. — Целую его еще раз в обветренное лицо. — Спасибо, что позаботился об Эрике Джонсоне.
— Я слежу за ним.
Я сужаю глаза.
— Поверь мне, я тоже.
ГЛАВА 7
Анабелль
Сегодня вечером я иду на вечеринку и собираюсь утопить этих мудаков в алкоголе. Хочу забыть их идиотский план и то, что эти придурки планировали для меня.
Один.
Напиток.
За.
Раз.
Почему меня так беспокоит, что кучка полувзрослых мужчин заключила на меня глупое пари? Они даже не знают меня, не смогли бы узнать на опознании. Я могла бы быть любой девушкой в кампусе — или на планете, если уж на то пошло, — и они все равно не сделали бы этого.
Так почему же это заставило меня плакать?
Почему взбесило меня так, что я на этой дурацкой вечеринке напиваюсь, чтобы забыть об этом на одну ночь?
Потому что это было унизительно. Слышать, как о тебе говорят в таком унизительном тоне совершенно незнакомые люди? Ужасно. Не слезть с этого эллиптического тренажера и не защищаться — это то, о чем я буду сожалеть долгое время, даже несмотря на то, что два парня, которые говорили обо мне, защищали меня.
Ну, не защищали, но и не оправдывали поведение Эрика и Рекса, а для меня этого достаточно. В некотором смысле, это делает их полу-приличными парнями, которые, вероятно, не заслуживают, чтобы я накинулась на них.
Еще одна причина, по которой я вышла сегодня — моя новая подруга Мэдисон. Я познакомилась с ней сегодня на одном из занятий, когда она заняла место рядом в моей единственной лаборатории в этом семестре, чтобы закончить научный зачет, и мы поладили. По-видимому, каждую пятницу вечером она и ее друзья посещают Джок-Роу — место вне кампуса, включающее студенческое спортивное жилье — чтобы преследовать спортсменов, встречаться и напиваться.
Что Мэдисон еще предстоит сделать.
Она оставалась трезвой до этого момента, в то время как я, по общему признанию, опрокидывала их быстрее, чем мальчик из братства. Почти уверена, что то, что в ее красной чашке, не заканчивается так же быстро, как мой напиток.
— Уверена, что не хочешь переключиться на воду или что-нибудь в этом роде? — спрашивает она, когда я смотрю в свою пустую чашку. — Я так и сделаю.
— Я отдала десять баксов за эту штуку и получаю то, что мне причитается.
— Я имею в виду... пиво в центре города обходится дешевле, — замечает она. — И у него нет всей этой пены.
Верно.
— Но посмотри, какая я хорошенькая с пенными усиками. — Я облизываю их, смеясь. — Где вообще можно найти воду в таком месте?
Здесь людно, единственные видимые жидкие напитки вокруг в бочонке или в рюмке.
 
Мэдисон делает глоток пива.
— Я порылась в холодильнике, там полно всего. Кроме того, он был не заперт, что очень удобно.
— Они запирают холодильник?
— Наверное, да?
— Это странно.
— Думаешь?
— Что это за место? Разве люди обычно не веселятся на Греческой улице?
— Да, но несколько лет назад спонсоры-выпускники начали скупать дома для студентов-спортсменов, приводить их в порядок, и это стало еще одним местом, куда можно пойти. По выходным здесь в основном поиск потр*хушек.
— Папа говорит «рынок мяса»! — Я хихикаю.
— Кажется, ты не говорила, что он работает в университете?
— Он главный тренер по борьбе.
— Вау. Так значит, ты как большая мигающая мишень.
— Что ты имеешь в виду?
— Ребята выстраиваются в очередь, чтобы встречаться с тобой?
— Не совсем.
— Я имею в виду, борьба здесь популярный вид спорта. К этим парням относятся как к королевским особам. Думаю, что как только стало известно, что дочь тренера идет сюда…
Я печально вздыхаю над невинным напоминанием Мэдисон о том, почему я здесь, в первую очередь — топлю в алкоголе свои горести.
— О, слухи разошлись.
— Почему ты так говоришь?
— Пара хвастуна, — я икаю, — в команде решили немного поразвлечься и заключили отвратительное пари о том, кто сможет переспать со мной первым.
— Да ладно, не может быть!
— Ага. Мой отец сказал всем в команде держаться от меня подальше — во-первых, спасибо папе. Во-вторых, у этих парней уже были неприятности из-за прошлых выходок.
— Не может быть! — выдыхает моя новая подруга.
— Да! И это было ужасно последние пару дней, потому что это унизительно, и все ребята говорят об этом. Я вчера рыдала в библиотеке, когда узнала.
— Как ты узнала?
— Подслушала разговор в спортзале. Думаю, не все знают, что я там тренируюсь. По крайней мере, говорили бы тише!
Мэдисон сжимает мою руку.
— Эй, ты не сделала ничего плохого. Все, что тебе нужно сделать, это сказать отцу, и я уверена, он позаботится об этом. Такие парни не заслуживают того, чтобы крутиться рядом, когда делают такое дерьмо.
Опускаю голову, последние несколько больших глотков пива начинают действовать.
— Я бы с удовольствием, но только что переехала сюда, и мы с папой только начали узнавать друг друга. Ненавижу драматизировать. Я его маленькая девочка.
— Правильно... — Мэдисон растягивает слово. — Вот почему тебе обязательно нужно сказать ему. Отцы хотят позаботиться о таких вещах для своих детей, Анабелль, и этим парням, которые, по твоему признанию, являются рецидивистами, нужно преподать урок.
— Ты говоришь как настоящий адвокат.
— Приму это за комплимент. — Мэдисон улыбается. — Хотя я учусь на медсестру.
— Я все равно не скажу отцу. Хочу сама разобраться. Мне просто нужно понять, как именно.
— Ладно, но ты правда думаешь, что напиться на домашней вечеринке — это хороший способ справиться с этим?
— Это ты хотела выйти!
— Знаю, но посмотри на меня! — Она проводит руками вверх и вниз по туловищу. — Я отлично провожу время! Завтра я буду помнить всю эту ночь!
— Но ты все равно не сможешь отвезти нас домой. — Я хмурюсь.
Мэдисон надувает губы.
— Верно, но я и не водитель.
Правильно — мы пришли с ее подругами, которые совсем пропали.
— Знаешь, нам, наверное, стоит пойти и поискать их.
Я киваю ей, пьяно шатаясь.
— Иди ты, я подожду здесь.
Еще.
Один.
Глоток.
И все.
Потом я уйду с Мэдисон и ее друзьями.
Все, что мне нужно — это вытравить этих придурков из своего организма, забыть их идиотский план, унизительные слова и то, что они планировали для меня.
 
Один.
Напиток.
За.
Раз.
ГЛАВА 8