Неукротимая Сюзи
– Жиль Жиро! – воскликнула Сюзи.
– Именно так, мадам. Но каким образом вы смогли узнать, как меня зовут? Благодаря какому-то колдовству?
– Что за глупости, помощник капитана! Вы что, меня не узнаете? Я – Антуан Карро де Лере, который был первым помощником капитана на судне «Шутница», на котором вы служили вторым помощником!
– Все это очень странно, мадам, поскольку тот первый помощник, как это следует из его имени и его должности, был мужчиной, и лицо у него было совсем не таким, как у вас сейчас.
– Это долгая история, мсье, которую я вам когда-нибудь расскажу. А сейчас просто имейте в виду, что мотивы моего поведения были благими и я просто была вынуждена носить мужскую одежду. Я и тогда была женщиной, и если есть необходимость в том, чтобы я доказала вам, что я – именно тот человек, за которого себя сейчас выдаю, то, думаю, будет вполне достаточно напомнить вам, что нашего капитана звали Томас Ракидель, что мы захватили галеон, который назывался «Нина», что этот галеон мы доставили в Сен-Мало, сделав по дороге остановку в Бордо, что кота на нашем судне звали Скарамуш, что…
Такие подробности в конце концов убедили Жиля Жиро, но при этом вызвали у него еще большее удивление.
– Но как… – пробормотал он, – как могло получиться, что вы оказались здесь, на этом острове, на другом конце света?
– Это уже совсем другая история, причем очень печальная. Я плыла на судне, которое направлялось на остров Бурбон…
– Вы потерпели кораблекрушение?
– Нет. Наше судно взял на абордаж пират по имени Джеймс Плейнтейн. Он и его люди перебили весь экипаж и отправили наше судно на дно. Увидев, что я женщина, он привез меня сюда, где у него целый гарем…
– Так вы…
– Меня он еще не трогал, потому что сразу же снова отправился в море в поисках добычи – что, кстати, не сулит ничего хорошего таким судам, как ваше…
– Мы направляемся в Индию, но собираемся сделать остановку у острова Бурбон, – сообщил Жиль Жиро. – Судно наше называется «Меркурий», я – его капитан, и, поверьте мне, я сумею позаботиться о безопасности его груза и экипажа!
– Желаю вам удачи, помощ… э-э… капитан, но имейте в виду, что и более опытные моряки потеряли в схватке с этим пиратом все – даже свои собственные жизни!
– Мсье… э-э… мадам, что лично вы сейчас намереваетесь делать?
– Мне хотелось бы, чтобы вы взяли меня на свое судно, мсье. Вам ведь известно, что я обладаю кое-какими знаниями и навыками в навигации. У меня довольно большой опыт пребывания в море, так как я однажды совершила путешествие до самой Луизианы. В общем, я не стану для вас слишком большой обузой. Я сойду с вашего судна на острове Бурбон, где наверняка найдется корабль, на котором я смогу вернуться во Францию.
– Мы с радостью примем вас у себя на борту, мсье… э-э… мадам. А в Сен-Поле, в котором мы бросим якорь, у вас будет возможность снова встретиться с капитаном Ракиделем, который…
Жиль Жиро запнулся, услышав, как из горла Сюзанны вырвался сдавленный стон.
– Увы, мсье, этого быть не может! – сокрушенно покачала головой Сюзи. – Томас Ракидель мертв.
Капитан «Меркурия» нахмурил брови и возразил собеседнице:
– При всем моем к вам уважении, мадам, должен вам заметить, что это неправда. Если, конечно, совсем недавно не произошло какое-то трагическое событие и если Ракиделя не свалила смертельная болезнь буквально в последние несколько недель… Дело в том, что, когда «Меркурий» делал остановку у острова Горе [162], чтобы принять там груз камеди и кож, мы слышали в тамошнем порту рассказы о его геройствах от моряков, которые совсем недавно сталкивались с ним на острове Бурбон…
– О его геройствах? Они сталкивались с ним на острове Бурбон?
– Значительная часть экипажа его судна, как вы только что и сами сказали, погибла, но он продолжал сражаться… Какой-то юнга – ловкий и сообразительный – сумел спустить на воду шлюпку, а перед этим еще и развести огонь в различных уголках судна. Этот огонь очень быстро распространился по всему кораблю и напугал тех, кто его захватил, и они, как крысы, бросились наутек обратно на свое судно. Ракидель, юнга и еще какой-то третий человек воспользовались этой суматохой и уплыли прочь на шлюпке. Они плыли на ней в течение нескольких дней, ориентируясь по звездам и утоляя жажду морской водой, пока наконец не добрались до порта Сен-Поль. Там они сейчас и находятся. Хотите верьте, хотите нет, но именно такую историю я слышал от моряков… Которая, впрочем, не очень увязывается с судьбой, которая постигла вас…
Сюзи, выслушав рассказ Жиля Жиро, едва не потеряла дар речи и самообладание. Чувствуя, что ноги у нее ослабели, она с ошеломленным видом опустилась на колени на песок, с трудом веря тому, что услышала, и не решаясь дать волю охватившей ее радости. Ракидель жив! И Жан-Батист жив! Да, и он тоже жив, потому что упомянутым Жилем Жиро ловким и сообразительным юнгой мог быть только он! Но кто же был третьим? Сюзи спросила об этом своего собеседника.
– Да вы его знаете, мадам, потому что он был врачом на «Шутнице»…
– Так это Николя Гамар де ла Планш?
– Именно так.
В этот момент Сюзанне невольно захотелось уверовать в то, что само Провидение печется и о ее собственной судьбе, и о судьбе тех людей, которых она любит.
– Судя по тому интересу, который вы, мадам, проявляете к капитану Ракиделю, вас с ним что-то связывает, да?
– Еще как связывает, мсье: Ракидель – мой муж. Кстати сказать, упомянутый вами юнга – мой брат, а врач – мой друг…
Жиль Жиро не выказал по данному поводу ни малейшего удивления.
– Ну что ж, мадам, мы доставим вас на остров Бурбон, и я рассчитываю воспользоваться вашим пребыванием на борту для того, чтобы услышать подробный рассказ об удивительных событиях, происшедших в вашей жизни после того, как мы расстались…
– Вы обо всем узнаете, мсье. Я очень признательна за вашу доброту, тем более что я не в состоянии заплатить за свое пребывание на судне: сундук, в котором лежало мое состояние, пропал во время пиратского нападения на «Зимородок». Он сейчас либо в руках Плейнтейна, либо на дне этого океана.
Сюзи пошла к морю вслед за капитаном Жиро, чтобы сесть на шлюпку и отправиться к «Меркурию». Это судно, стоящее на якоре неподалеку от острова, хорошо просматривалось на фоне чернильно-черного неба, но казалось при этом кораблем-призраком. Чтобы покинуть остров, нужно было найти канал, прорубленный в барьере из кораллов, тянущемся вдоль всего берега.
Жиро запретил зажигать факелы, которые, конечно же, облегчили бы поиск пути к судну: он не хотел, чтобы экипаж заметил присутствие в лодке еще одного человека, тем более что этим человеком была женщина, похожая на аборигенку, облаченная всего лишь в кусок материи, с босыми ногами, слегка загоревшей кожей и распущенными волосами.
Когда находившиеся в шлюпке люди поднялись на борт судна (а затем туда подняли и саму шлюпку), «Меркурий» снялся с якоря и продолжил свое плавание по направлению к острову Бурбон.
Сюзанну упрятали в отдельную каюту в надстройке, находящейся в носовой части судна. Подобная изоляция ее вполне устраивала: ей нужно было побыть наедине со своими мыслями, поразмышлять о своей судьбе и изложить на бумаге рассказ о событиях, происшедших в ее жизни после захвата «Зимородка» Плейнтейном и его людьми.
Известие о чудесном спасении Томаса Ракиделя, Жана-Батиста и Николя Гамара де ла Планша зажгли в ней огонек надежды, которому она, однако, не хотела позволять разгораться очень сильно: это известие вполне могло быть всего лишь выдумкой, поскольку, как она знала, матросы любят сочинять всякие удивительные истории и склонны придумывать себе различных героев. Она, как и апостол Фома, отказывалась поверить в чудо до тех пор, пока не увидит его собственными глазами [163].
Ее ничуть не удивила изобретательность Жана-Батиста, если тот и в самом деле поступил именно так, как ей рассказал Жиро. Надежда снова встретиться с Ракиделем – пусть даже пока и не очень большая – заставляла ее томиться от нетерпения.