Объективная реальность (СИ)

Второго утром я получил сообщение, что поиск завершён и моя группа (без немецких товарищей) отправилась в Мюнхен. Как говориться, это чисто наше семейное дело. В Мюнхене нас уже встречали. Как выяснили наши ребята, Маргарита Грунди решила «залечь на дно». Она перебралась в более респектабельный район города под именем баронессы Иоганны фон Крюге. Небольшой особнячок в престижном квартале имел маленький ухоженный сад и высокую крепкую ограду. В доме кроме прислуги было еще трое охранников и две сторожевые собаки. Вполне прилично по стандартам нынешнего времени. Старая революционерка не выходила из особняка, сказывалась больной. Её выдал связной — человек, за которым мы тоже следили. Я ведь говорил, что кроме охраны в кафе, где проходило моё весьма нервное свидание с Марго была еще одна парочка — снаружи заведения. Она была вооружена еще и фотоаппаратом, так что снимки основных «фигурантов» — помощников старой эсерки были у наших ребят в кармане, а за двумя из них приглядывали наши немецкие товарищи. Они и забили тревогу, рассказав об исчезновении хозяйки «Сокола». Почему мы решили что она не исчезла, как минимум, из города? Так ее шпионское кубло продолжало функционировать. Причём весьма активно. По всей видимости, кураторам Марго и ее группы очень нужны были сведения по начавшимся выборам, аналитика у тех же наглосаксов и лягушатников была поставлена на высоте. Следовательно, она должна быть где-то рядом, приглядывать за семейным бизнесом. Из этого предположения мы исходили и не ошиблись. Если бы она покинула город, найти ее с нашими возможностями было бы непросто. А привлекать большие силы, вот это уж мне не уверен, что разрешили бы.
Сейчас я сижу в небольшом, но весьма пафосном кафе неподалеку от особняка, в котором укрылась старая эсерка. Правда, надо признать, что кофе тут дорог, но достаточно приличный. Как раз люблю такой — мягкий вкус с легкой кислинкой в послевкусии. И да, я пью его без сливок и сахара. Привычка, нет, просто таким образом можно не забивать вкусовые рецепторы, оценить качество напитка, кофейных зерен и определить, нет ли в чашечке какой-то неприятной добавки. Если тебе будут пытаться подсунуть яд или снотворное, то кофе будет крепким и очень горьким — чтобы эта горечь перебила посторонние нотки. Но тут нет, вроде бы не должно быть засады, а всё равно — страхуюсь. Это в меня Артузов подселил такую паранойю. Лучше быть живым параноиком чем мертвым доверялой… Время уже довольно позднее, в заведении кроме меня трое посетителей, один из которых мой человек, который старательно делает вид, что меня не знает. Смотрю на часы — время. Выхожу, делаю круг, так, чтобы появиться у ограды нужного мне дома. Там уже всё готово: у решетки лежит небольшой круглый камень в условленном месте. Значит, группа захвата прибыла на место. Но вот с парадного мы заходить не будем. У калитки меня ждет еще один человек, вместе с ним мы идем к черному ходу. Неприметная дверь не скрипит, значит, ребята всё смазали — скрип дверных петель работает не хуже современной мне электронной сигнализации. Вхожу и поднимаюсь на второй этаж особняка. В коридоре и на лестнице следы свежей крови и запах… ага, такой неприятный, чуть острый запах сгоревшего пороха и смерти.
Володя, фактически руководитель моей группы прикрытия, показывает мне билеты на поезд и комплект документов: баронесса собиралась пятого уехать в Швейцарию, правда, там она была бы Марией-Моникой фон Левински. И что это у неё за охота поиграть в благородную даму на старости лет? В общем, нас не ждали, но мы припёрлись. Захожу в комнату, в которой восседает на стуле Маргарита Грунди собственной персоной. Она хорошо привязана, воротник платья оторван, значит, там была вшита ампула с ядом, во рту у женщины кляп, что ее не красит совершенно, как и звериная ярость в глазах.
— Добрый вечер, мадам Грунди. Здоровья я вам желать не буду, не хочется. Как вы понимаете, я навестил вас, потому что у меня возникло несколько вопросов. И я хочу получить на них ответ. Обещайте, что не будете кричать и делать глупости — это непрофессионально. В доме кроме нас с вами живых нет. Вы меня поняли? Кивните головой в знак согласия. Хорошо… Михель, вытащи кляп, но далеко не отходи.
 
Володя вытаскивает кляп, женщина начинает тяжело дышать, ага, с тряпкой во рту заниматься этим чуток неудобно, но это, как говориться, временные трудности.
— Что вам надо? — почти шипит, отдышавшись.
— Понимаете, мадам, тут такая история… Я человек нервный и очень не люблю, когда в меня стреляют, да еще так, чтобы вынести мозг из черепной коробки. Я, понимаете, им зарабатываю и мозги свои ценю. А потому визит стрелка мне пришёлся совсем не по душе. И да, это я организовал те несколько заметок в полицейской хронике, в которых говорилось об странном убийстве в Берлине выстрелом из винтовки. Хотя хочу вам дать должное, вы предприняли меры… предосторожности. Только не надо мне говорить, что это не ваша работа. Что же вы послали на дело парня, который уже передо мной засветился?
— Послать было некого. Все лучшие наши люди сейчас в Москве.
— Эх, Маргарита, Маргарита, хорошо, что идете на сотрудничество, мне не придется выбивать из вас показания, мне этого действительно не хотелось бы.
— У меня есть шанс?
Она ставит вопрос ребром. Понимаю и восхищаюсь. Мужества и хладнокровия старой маститой террористке не занимать. Но на ее судьбу это никак не повлияет.
— У вас есть шанс уйти быстро и безболезненно. Поверьте мне, это очень много.
— Что вам нужно?
Да, что-то сегодня баронесса фон Клюге немного не разговорчивая.
— Это инцидент в Берлине, это ваша инициатива или приказ сверху?
— Приказ.
— Значит, вот как далеко всё зашло. Кто его отдал?
Маргарита молчит.
— Понимаете, Марго, мы или с вами разговариваем, или я начинаю разговаривать вас. Я понимаю, что вы можете не вынести боли и сумеете что-то от меня скрыть, очень может быть, я не рассчитаю и у вас не выдержит сердце, например… Но последние минуты жизни у вас будут очень неприятными. Оно вам надо? Вы прожили долгую жизнь, но в конце ошиблись и проиграли. Я отношусь к вам с уважением, но это не помешает мне вытащить из вас всё, что мне нужно. Тем более, я уверен, что вы знаете много, нет, не всё, далеко не всё, но много. Итак, говорить будем?
— Мне нужен шанс.
— Вы хотите получить шанс на дальнейшее существование? Очень интересно… Что, так понравилось жить? Или боитесь старухи с косой? Второе… скорее всего второе… Понимаете, Маргарита, отпустить вас на волю я точно не смогу, но, если ваши данные будут интересны — вы поедите в Москву. Это будет непросто. Но я могу рискнуть. Может быть. Там. в столице вы пригодитесь, например, в качестве свидетеля, если что-то пойдет не так. Но я должен быть уверен, что вам есть что нам предложить. иначе тратить на вас время и ресурсы — плохое занятие. И я этим точно заниматься не буду.
— Хорошо, я буду говорить…
Если вы думаете, что Маргарита так просто сдалась? Её информация — это смесь правды, лжи, намеренной и рефлекторной, она не знает, что наш разговор фиксируется еще и магнитофоном. Эта громоздкая бандура стоит в соседней комнате. Тут только микрофон, но он чуть в стороне и Марго его просто не видит. Впрочем, я задаю ей вопросы так. что они повторяются в разных вариациях, в общем, потом можно будет проанализировать, что в ее показаниях правда, что ложь. Она со мной играет, уверена, что я купился на ее страх смерти. Но уже прозвучали несколько имён, остальное — так, намеки, четыре часа. Восемь пленок… там получасовые бобины с проволокой. Чёрт подери, как неудобно. Дело в том, что я не могу применить к ней те методы допроса, которыми угрожал. Мне кажется, что она распознала блеф. Значит жаль, делаю вид, что сейчас буду ее полосовать, достаю нож, Маргарита играет испуг, теперь, уверен, деза полилась рекой. Впрочем, пока мы с нею говорили, ребята обыскали тут всё и нашли кое-что интересное. Я устало моргаю, опускаюсь на стул, Володя зажимает даме нос и вливает в рот готовый разведенный раствор простого снотворного препарата. Дальше — проще. Тело в ковёр и вывозим его в глухое место — ферму в тридцати километрах от города. Утром приводим ее в чувство и тут я уступаю место Володе. Он в деле допроса с пристрастием настоящий специалист. Маргарита поняла, что ее судьба решена, она уже не играет, но Вовик ломает ее, старательно дозируя боль, чтобы дамочка не ушла от нас раньше времени. Так, постепенно, ее показания становятся всё более и более правдивыми. Это еще целых три часа. Блин… Сколько времени на одну бабу потеряли! Но оно того стоило. Под конец, когда мне всё стало ясно, Вова аккуратно сворачивает ей шею — мгновенная смерть, милостиво и просто.