Что-то между нами (СИ)

Что Воинов возвращается, я понимаю на каком-то необъяснимом чувственном уровне. Мне до слез жаль, что я не могу сейчас узнать, что он делает, как реагирует и куда смотрит. Но раз уж притворилась спящей, нужно отыгрывать роль до конца. Проходит еще, кажется, целая вечность, прежде чем Роберт садится рядом. Чувствую, как костяшки его пальцев скользят по выступающей косточке на бедре, боку и… да-да-да! – касаются теплой со сна вершинки. 
– Глаза открой. Знаю ведь, что не спишь.
Я уже привыкла к такой манере общения и даже нашла в ней массу плюсов. В конце концов, мне не нужно ломать голову над тем, что делать. Роберт сам отдаст нужное распоряжение. 
Медленно поднимаю ресницы. Беру в фокус его лицо и соскальзываю к соску, зажатому между его смуглых пальцев. О-ох…
– Привет. Выспался?
Прежде чем ответить, Воинов внимательно прислушивается к себе. 
– Да, слушай. Отлично просто. Это ты меня раздела? 
– Попыталась. Но ты тяжелый – кошмар. 
– Это как расценивать?
– Как констатацию факта? – теряюсь я, искренне не понимая, что такого сказала. Он же не парится по поводу своего веса? Смешно. Выглядит он… впечатляюще. Никаких кубиков, конечно, но и ничего лишнего. Такой заматеревший здоровый мужик. 
Под его темным взглядом приподнимаюсь. Одной рукой опираясь на локоть, другой осторожно касаюсь выступающих грудных мышц. Царапаю легонько, взволнованно облизав губы. Ну же! Помоги. Направь, блин, я же ни черта не умею. А он только бровь изгибает и сильнее сжимает и без того ноющий сосок. Честно сказать, было гораздо проще, когда он мной командовал. 
– А я тебя изучала, пока ты спал, – выпаливаю, все сильнее волнуясь.
– Да? – сипит. – И как?
– Как ты мне? 
Это невероятно, да. Но его, похоже, и впрямь занимает этот вопрос.
– Необычно. Мы очень отличаемся, – шепчу, поглаживая густую поросль ладошкой. – Мне нравится этот контраст. Ты… – веду рукой ниже, ниже… – Я… – той же ладонью касаюсь уже себя. Что мне подсказывает, как надо? Не знаю! Наверняка это совершенно не по канону. Но Воинову нравится моя импровизация. Его глаза темнеют, а дыхание тяжелеет и замедляется. Он убирает ласкающую меня руку и чуть откидывается назад.
– Продолжай. Гладь себя.
Ауч! Я сама на это подписалась, да? Чувствую, как щекам становится горячо. Я скрещиваю руки. Одной ладонью полностью прикрываю грудь, другой чувственно провожу по шее. Боржоми пить уже поздно, и мне остается лишь попытаться расслабиться. Я закрываю глаза, поднимаюсь вверх по горлу пальцами и беру их в рот. Звук расстегивающейся ширинки полосует по нервам. Вздрагиваю, распахиваю глаза и залипаю… Залипаю на руке Воинова, обхватившей раздувшуюся головку и медитативно скользящую туда-сюда. Комнату прошивает стон. Мой. Стон. 
– Черт. Сюда иди!
Но на в реальности идет он сам. Откидывает меня на подушки и нависает сверху. Страшно ли мне? Боюсь ли я повторения той раздирающей меня буквально на части боли? Если да, то не очень сильно. Я увязаю в нем и в охватившей нас похоти. 
Роберт рывком задирает подол сорочки. Я тяну руки вверх, помогая меня раздеть. Он откидывает бесполезную тряпку и ощупывает меня изучающим взглядом. Сюрприз-сюрприз! Я без трусиков. Зрачки Воинова расширяются, поглощая радужку едва ли не полностью. Так, пялясь между моих широко разведенных ног, Роберт отстраняется. Господи, нельзя же так смотреть! Меня охватывает мучительное стеснение. Что он там увидел? У всех же более-менее одинаково, нет?
Я хватаю подушку, на которой он спал, и прижимаю к лицу. Убейте уж меня кто-нибудь!
– Нет-нет, что ты делаешь?
– Ничего! – невнятно бурчу. 
– Не поздно ты взялась стесняться? – надсадно смеется Воинов, отнимая мою не очень-то надежную защиту. – Эмилия, посмотри на меня.
– Ну?
– Ты красивая. 
Там, что ли? Боже, он сведет меня с ума! 
– Слышишь?
– Угум, – а сама в стену пялюсь и дрожу, дрожу…
– Очень красивая. Исключительно. Даже жаль пользовать такую красоту. 
А сам палец в меня вводит. Ох! Я невольно подкидываю бедра, впечатываюсь в матрас затылком и пятками. 
 
– Почему это? – шепчу сдавленно. 
– Ты изменишься. 
– Это проблема? Тебя только девочки вставляют?
– Бред какой, господи. Я что, похож на извращенца?
Гляжу на него из-под ресниц. Челюсть напряжена, веки отяжелели… Грудь туда-сюда ходуном, а рука, которой он поглаживает мою икру, немного дрожит. 
– Если только чуть-чуть. 
Воинов мстительно сощуривается и чуть сгибает погруженные в меня пальцы. Я как будто у него на крючке теперь.
– Поговори. 
– Да я вообще молчу. Аа-а-ах.
– Вот тут хорошо, да?
– Да! – выдыхаю. 
– Сейчас-сейчас, – суетится, накрывая меня собой.
  
ГЛАВА 18
 
ГЛАВА 18 
Сплоховал. Просто не получилось. Довести ее…
Казалось, вот оно, близко. Но Эмилия так сильно зажималась, так стонала сладко, что залипая на этом, я то как неумелый пацан рвал ритм, то, наоборот, срывался в настолько бешеный темп, что девчонка отъезжала, закатывая глаза. Пот катился градом по спине, капал ей с волос на лицо и ярко-розовые, искусанные и натертые моей шерстью соски. Не особенно внимательный к женскому удовольствию, с Эмилией я просто слетел с катушек. Потом только понял, что передержал. Не была она готова к такому марафону. А себе этим я только смазал финальный кайф.
– Не могу больше… Пожалуйста…
Разглаживаю языком болезненный излом бровей. Ресницы Эмилии трепещут. Тонкие ноги, недавно обвивавшиеся вокруг моих бедер, теперь безвольно раскинуты. В глубокой ямке между ключиц мерцает лужица пота.
– Сейчас… Сейчас. 
Ну, нельзя же это оставить так! Облизываю пальцы и проталкиваю руку между нами. Эмилия, не сумев перехватить эмоции, болезненно морщится, мол, когда ж ты уже отстанешь? И от того вдвойне херово. Начинала-то она с энтузиазмом. Чувственная девочка. Просто находка.
Выругавшись, снимаю резинку и довожу себя в два напряженно глубоких толчка. Оргазм – бледная тень того, каким он мог бы быть. Удовольствие вымученное и болезненное. Качественно ее заливаю. Потом буквально на себе тащу в душ. И мою ее, едва стоящую на ногах. Сам мою.
Вернувшись в кровать, Эмилия в один момент отрубается. А я-то выспался. Можно ехать в офис. Но так в лом! Хочется продлить это утро. Первое счастливое утро за долгое-долгое время. Хотя, казалось бы, для радости нет никаких причин. Как любовник я потерпел сокрушительное фиаско. С другой стороны, она девочка. Мне не стоило ждать, что все получится с первого раза. В жизни так не бывает, хотя да… В некоторых точках мне казалось, что Эмилия очень близко. Я сам все испортил непонятно откуда взявшимся мандражом. Пипец, как меня от нее крыло. Как дорвавшегося извращугу. Вполне возможно, мое прекрасное настроение вызвано осознанием того, что Эмилия теперь всегда рядом. Удивительно… Странно. Почти невозможно. Но отрицать бессмысленно.
Убираю с измученного лица девчонки волосы. На бледной коже веснушки выделяются особенно ярко, как и губы, истерзанные не меньше сосков. Увлекся я… Ноль контроля. Как только буду реабилитироваться? Драгоценности? Ну да. Куда они ей? 
Ужасно хочется закурить и выпить кофе. Бреду на кухню. Открываю шкафчик без особой надежды, а на полочке стоит моя любимая марка. Мелочи, да? Но я по привычке фиксирую каждую, и в сумме вырисовывается прелюбопытнейшая картина. 
Выбиваю сигарету из пачки и, пока готовится кофе, курю в распахнутую форточку. На улице, как и ожидалось, ниже ноля, пол под ногами остывает мгновенно. Хорошо. Я-то до сих пор еще очень разгорячен. С шипением затягиваюсь.
Окна квартиры выходят на тот же сквер, что и окна моей, только с совершенно другого ракурса. Надо бы, чтобы здесь поработали спецы на предмет безопасности. И к Эмилии приставить нормальную охрану, а не одного единственного топтуна, науськанного на этого ее… Стаса. Я об этом еще в командировке думал, но потом отвлекался. Теперь же эти мысли стали навязчивыми. Нельзя допустить, чтобы с ней случилось какое-нибудь дерьмо. Она же моя. Теперь точно. Еще одна зона ответственности.