Наблюдатель (СИ)

— А кто сказал, что оно несправедливое? — раздался из темноты голос, — только вот женщин в нём по-прежнему нет. А куда вы дели девочку? Мы на неё рассчитывали!
— Шустрый, сука! — сказал Михай и сплюнул сквозь зубы.
— Он и был гнилой, чему ты удивляешься? — сказал ему негромко Ян, — сможешь снять его на голос?
— Даже если и смогу, какой толк? Он же не один. Это ничего не решит. Ждём пока, — сказал Михай.
— Нам ждать нечего, мы им не нужны, убьют и всё, — вздохнул Ян.
— Ждём удобного момента, — шепнул Михай, — пока наша баба-робот чего-нибудь не выкинет. Не думаю, что она собирается сдаваться.
— Чего вы там шепчетесь? Где девочка? — крикнул Шустрый слегка раздражённо.
— Девочки тут нет, она в безопасности, — сказала Лада, — и это развязывает нам руки.
— В смысле? — не понял Шустрый.
— Нам не нужно никого оберегать, мы можем устроить бойню и истребить вас, не думая о последствиях, — сказала Лада.
Шустрый хрипло засмеялся.
— Мы видели, на что ты способна. Но это не проблема. Всегда, главное, это найти правильное средство. И на тебя будет управа. Ну, а если не получится, так что ж. Пока труп не остынет, можно будет попользоваться, — сказал Шустрый и опять хрипло рассмеялся. 
Его неуверенно поддержали только два голоса. Видимо остальным это тоже показалось не очень хорошей идеей. 
Лада повернулась к Яну и Михаю, удивлённо подняв брови.
— И откуда они только такие берутся? — спросила она.
Мужики пожали плечами, и каждый думал, что они ведь делили одно жилище с этим придурком. Знали бы что так выйдет, придушили бы заранее во сне. Или не во сне. Просто прибили бы и всё. 
— И как только таким удаётся собрать вокруг себя людей? — сказал Ян.
— Это ненадолго, — сказала Лада, — такие обычно быстро сдуваются. Он не жилец в любом случае. Не мы, так свои его убьют.
— Ладно, нечего ждать, — крикнул Шустрый, — кончайте сначала псину.
Громко лязгнул затвор. Похоже, Шустрый с товарищами притащили какую-то серьёзную установку. Но не успели они броситься врассыпную, спасаясь от неминуемой гибели, как впереди раздался взрыв и в отсветах пламени мелькнули разлетающиеся в стороны тела.
Через секунду ни Акселя, ни Лады, ни Яна с Михаем на прежнем месте уже не было. По ним никто не успел сделать ни одного выстрела, взрыв спутал все карты. 
Зато Михай успел. Только выйдя из круга света, он на ходу, с пояса, делал выстрел за выстрелом и после каждого, одним прожектором становилось меньше. Через считанные секунды всё погрузилось в темноту. Но не в тишину. Среди нападавших началась паника.
Оказавшись на лодке, Спас с Юной загрустили. Да, лодку было бросать нельзя, но они оба чувствовали себя здесь как в ссылке. Поскольку двигались они быстрее и могли начать делать это раньше, не дожидаясь темноты, то они отогнали лодку к разрушенному городу, поставили на электронный якорь и стали наблюдать за происходящим. 
Это оказалось не очень интересно, потому что всё происходило не на виду. Да и очень далеко. Только иногда можно было разглядеть бегающие группы людей. Но они всё равно не бросали это дело и продолжали следить. 
Их друзьям предстояло ночью пройти через город, и нужно было по мере возможности проконтролировать ситуацию.
Предчувствия их не обманули. К вечеру в городе всё успокоилось. Но возникло стойкое ощущение, что те, кто теперь контролировал город, что-то задумали. Когда в сгущающихся сумерках несколько групп направились на побережье, таща с собой какие-то ящики, стало ясно, что наивный план с мнимым уходом в другую сторону не сработал. Их будут ждать в городе, причём, активно готовятся к встрече. 
Как только Спас это понял, он поделился своими соображениями с Юной и поспешил надувать лодку. Это его раздражало больше всего. Лодку постоянно приходилось надувать и спускать. Процесс был утомительный и крайне неудобный. Это нужно было делать снаружи на корпусе, где места было совсем немного. Особенно ему не нравилось сдувать мокрую лодку. И ладно ещё время от времени, но когда это приходилось делать постоянно, как сегодня, это начинало просто выводить из себя. Но выбора не было. 
 
Он уже её сегодня надувал и сдувал. И вот теперь опять нужно надуть, а она ведь мокрая ещё, а потом, опять придётся сдуть. 
Разобравшись с лодкой, он привязал её и направился в «арсенал», подобрать себе вооружение. К этому времени уже почти совсем стемнело. 
Спас в нерешительности перебирал оружие, понимая, что тянуть не стоит. В итоге повесил на пояс кобуру с пистолетом, нацепил на этот же ремень нож, взял ружьё и уже уходя, вспомнил ещё кое-что. Вернувшись, он выдвинул ящик снизу и достал один из лежащих там фонарей. Уже сунув его в карман, он собрался было идти, но уставился на дно ящика. Там лежала коробка, в которой ровным рядом были уложены гранаты. Он быстро вытащил три штуки и распихал по карманам. 
Поняв, что так ходить будет неудобно, он схватил небольшой тактический рюкзак и, переложив всё в него, уже почти бегом бросился на выход.
— Юна, лодка на тебе, если что, действуй как договорились! — прокричал он ей и выбрался на улицу.
— Да знаю, знаю я, — пробормотала Юна.
Спас надавал ей инструкций на все случаи жизни ещё днём, предвидя, что ему может понадобиться высадиться на берег. В самом крайнем случае и при самом плохом развитии событий, то есть, если здесь все умрут, ей нужно будет плыть одной на противоположный конец леса, в новое селение, откуда они все и разбрелись по этой местности. А там уже будет шанс встретить кого-то из своих. Рано или поздно, там кто-нибудь обязательно появится.
Юна очень переживала за Спаса, за Акселя, за Ладу. Да и за двоих новых знакомых тоже. Тем более, что перед одним из них у неё так и осталось застарелое чувство вины, что она его огрела по голове трубой при первой встрече.
Но ей оставалось, только ждать чем всё закончится и смотреть через оптику на берег. Впрочем, такое было уже не в первый раз.
Спас умудрился причалить не используя фонарь, хотя в этом месте это было не так уж просто. Чтобы его не услышали, он пришвартовался несколько в стороне от предполагаемого места событий, куда, по его мнению, направлялись группы людей с ящиками.
Потом он пожалел об этом, потому что оказался слишком далеко. Сначала он пробирался очень осторожно, но когда далеко впереди вспыхнул свет прожекторов и он увидел фигуру Акселя, то стало ясно что он опаздывает. Остальных видно не было, но это из-за рельефа местности. 
Спас побежал. Теперь он больше не боялся что его обнаружат, теперь он боялся только одного — не успеть. 
Несколько раз он падал, один раз очень сильно. Ему даже показалось, что он сломал ногу. Но всё обошлось, и он побежал дальше.
Он уже видел силуэты людей, стоящих возле прожекторов. Слышал, что там идёт какой-то разговор. На бегу, он вытащил гранату. Это был наилучший вариант, чтобы переключить внимание нападавших.
— Ладно, нечего ждать, кончайте сначала псину, — услышал Спас чей-то голос. 
Пора! Жаль, что не успел подбежать чуть-чуть поближе! Ещё бы несколько секунд!
Спас швырнул гранату. Она проделала дугу и упала туда, где стояло кучкой несколько человек. Лада с остальными их не видели, потому что их слепил прожектор, но с этой стороны их было хорошо видно. 
В тот же момент, как граната приземлилась, лязгнул затвор.
А потом раздался взрыв. 
Граната упала очень удачно. Похоже, что попала в ящик с боеприпасами, иначе такую силу взрыва объяснить сложно. Спас видел, как разлетаются от взрыва тела. А потом ритмично, с равными промежутками, защёлкали выстрелы и после каждого выстрела, становилось чуть темнее. Вскоре всё погрузилось во тьму, кроме того места, куда упала граната. Там что-то продолжало ещё гореть.
Спас присел за какой-то бетонный блок с ружьём наизготовку, держа в руке фонарь. В темноте творилось что-то страшное. Рык Акселя, предсмертные крики разорванных его клыками, хаотичная стрельба, которая не попадала в цель. Враги ничего не видели, а Аксель видел. И Лада видела в темноте тоже довольно хорошо. А в руках у неё был нож. И он постоянно находил себе жертву.