Кокон (СИ)

Заглянувший на днях Брэнд пошутил, что с тем количеством металла у меня на костях я похож на Росомаху из его любимых комиксов. Он очень извинялся передо мной. Скорее всего, Джи таки проехалась ему по ушам. А я ведь просил ее не делать этого, когда в последний раз она была. Я чувствую злость и одновременно беспомощность. Раздражает, что меня не слушают. 
А еще, скорее всего, Брэнд больше не будет со мной общаться… Вижу это по его вежливой отстраненности и неловким попыткам общаться "как раньше". Он забегал несколько раз, и я вижу, как ему поскорее хочется покинуть больницу. Он делает это только из вежливости, но я остро это ощущаю. Вина явно съедает его, и осуждения со стороны моих родных только усиливают это. Обидно вот так лишаться приятеля. Да, он чуть моложе меня, ну и что? Мы с ним общались на одной волне. Он был интересным и веселым, всегда мог подбодрить, дать совет или, на худой конец, просто находил способы встряхнуться. Теперь у меня и этого не будет… 
На работе, кстати, не очень довольны тем, что я загремел в больницу. Брэнд намекнул, что больничное пособие им будет невыгодно, и меня попросят уйти в отпуск за свой счет. Прекрасные новости, нечего сказать. Уже представляю визг Джиллиан, когда я сообщу ей, что она останется на какое-то время единственным нашим кормильцем. И, разумеется, виноват в этом буду только я. Как всегда. 
Я мечтаю уже перестать быть овощем, который целыми днями только и лежит на одном месте. Хочется поскорее покинуть гребаную больничную койку, однако те трудности, совершенно не связанные с моим восстановлением, которые ожидают меня за входными дверьми, нависают и ужасают меня. Хочется спокойствия, но я знаю, что его еще долго не будет. Этот сложный период моей жизни теперь, судя по всему, надолго.» 
  
Глава 2
 
Тяжело вздохнув, Джеймс откинулся в кресле, протирая глаза. На столе перед ним были разложены отчеты от криминалистов и патологоанатомов, список улик по делу, а также фотографии той несчастной женщины. Нелли Уильямс, двадцати четырехлетняя безработная, была убита в следствии асфиксии приблизительно две недели назад, и пролежала по меньшей мере пять дней на холоде прежде, чем ее тело обнаружили. Погодные условия сработали как морозильная камера, позволив телу сохраниться в более-менее достаточном для экспертизы виде.
Обследование места преступления ничего не дало. Пока все пришли к выводу, что тело было брошено в лесу, и были даже найдены следы, указывающие, что ее пытались скрыть. Однако промерзшая к тому времени земля не дала выкопать достаточно глубокую яму, поэтому труп был присыпан мхом, травой и песком. Разумеется, для диких зверей это не стало препятствием, и мертвой плотью успели полакомиться, однако Джеймса удивляло, почему животные не тронули конечности. Возможно, что-то вспугнуло их, не дав закончить начатое?
Все в этом деле было не так. На первый взгляд картина казалась очевидной. Как только полиция узнала имя жертвы, сразу же появился и подозреваемый, коим оказался сожитель Нелли. Ларри Брукс был крайне удобным — четкого алиби у него не было, соседи не раз жаловались, что из их маленького домика на Редвуд-драйв постоянно доносились крики и ругань. Учитывая, что жили они достаточно недалеко от места, где обнаружили Нелли, все будто бы складывалось само собой.
Но Джеймса не покидало странное предчувствие. Вновь и вновь он разглядывал ужасные фотографии, где со всех ракурсов было запечатлено ужасное увечье. И каждый раз возникала та самая ассоциация, что вспыхнула в голове детектива той холодной ночью. Нет, это была не просто рана от клыков. Тут было нечто иное, нечто… сакральное.
— Я хочу еще раз допросить Брукса, — произнес Джеймс, рывком подымаясь с кресла. В голосе его сквозила усталость.
Митчелл удивленно поднял на напарника глаза.
— И что ты рассчитываешь услышать у этого тупицы, который, кажется, себе уже все мозги пропил?
— Не знаю, — честно признался Сэвидж, собирая бумаги. — Мое чутье говорит, что дело не так просто, как кажется. Мы упускаем какие-то детали и нюансы.
  
— Джеймс, брось, — застонал Билл. — Иногда самое очевидное решение — самое верное. Нет тут никакого двойного дна, как это бывает в твоих излюбленных криминальных сериалах. Жизнь скучна и обыденна. Этот урод убил ее, и неумело избавился, как от хлама, надеясь, что звери доделают работу за него.
— Он так и не признал свою вину, — напомнил Джеймс. — И улик при обыске мы не нашли. Ни в доме, ни в машине.
— Да кто ж из них признается-то, — пожал плечами Митчелл. — Они все вертятся до последнего, пока не пригрозить им пожизненным или того хуже… Ну, сам знаешь.
Джеймс знал, конечно. Преступники достаточно часто обладали ловкой манипулятивностью, пытаясь оправдать себя. Особенно хорошо это выходит у них в паре с толковым адвокатом. Радовало, что у Ларри Брукса не было ни того, ни другого.
Игнорируя укоризненные взгляды сержанта, которому сулила очередная порция бумажной волокиты, детектив решительно прошагал через офис, не обращая внимания на скользкие взгляды коллег, что смотрели ему вслед. Ему было все равно на окружающих, все мысли были заняты только этим делом. Перед глазами то и дело появлялись изображения с молодой, веселой, улыбающейся женщиной, а следом — мутные глаза, смотрящие в пустоту, зеленоватая подгнившая кожа, рана на груди, обнажающая внутренности…
Тяжело было смотреть на родственников на опознании. Мать Нелли казалась совсем молодой, но увидев то, что стало с ее девочкой, женщина будто сразу постарела лет на двадцать. Мистер Уильямс держался более сдержанно, хотя новость для него стала ударом. Младший брат, двадцатидвухлетний парень, был убит горем и клялся отомстить. Такая реакция почти у всех — жажда справедливости и возмездия виновному переполняла людей вместе с едким горем.
Разумеется, все трое сразу же назвали имя Ларри Брукса без раздумий. Для них оставалось загадкой, почему дочь после окончания школы выбрала жить с ним вместо того, чтобы хотя бы попытаться поступить в колледж. Выбор Нелли не одобрял никто, однако родные предпочитали молчать, поскольку девушка поставила ультиматум — либо они затыкаются, либо она обрывает все контакты с ними. Никакие разговоры не смогли переубедить Нелли отступиться, и миссис Уильямс подозревала, что она могла забеременеть.
Такие истории не были шокирующим откровением. Однако Джеймс всегда пропускал все это через себя. Говорят, что это неправильно, нужно уметь абстрагироваться, разделять личное и работу, но детектив знал, что только так можно подметить нечто важное, что не увидеть с сухими фактами.
Но стоило ярости и горечи отступить, как в речах семейства Уильямс начали прослеживаться и иные моменты. Был ли Ларри Брукс грубым и несдержанным? Нет, не был. Запрещал ли Нелли общаться с родными? Нет, даже наоборот — всецело убеждал подругу сохранять связь с семьей. Они вместе даже на праздники приезжали, где общество Брукса терпели, однако он никогда не выказывал никакой враждебности. Да, Брукс любил пригубить пива после тяжелых рабочих смен. Да, у них не было все гладко в отношениях. Да, он был почти на семнадцать лет старше своей сожительницы… Однако же портрет беспринципного мудака, что посмел поднять руку на свою женщину никак не хотел вырисовываться.
И именно это несоответствие так сильно резонировало в голове Джеймса. Ларри определенно что-то недоговаривал и скрывал, но это не было связано с убийством. Но если он не заговорит, то он сам себя загонит в тюрьму на пожизненный. Там и так хватает ложно осужденных, не стоило пополнять печальную статистику.
Пока Джеймс спускался к допросной, где содержали Ларри, детектив обдумывал план ведения беседы. Бедного Брукса допрашивали уже почти три дня, перепробовав все методы, однако он все продолжал твердить свое. Выделенный от округа адвокат не особо был заинтересован в деле, будто чувствуя, что тут для него нет никаких перспектив. Когда он приехал по требованию Ларри, тот дал ему лишь несколько коротких инструкций что говорить, а что нет. Больше его в участке никто не видел.