Кокон (СИ)
Запись от 08.07.хххх
«Джи сегодня снова заговорила о том, как я выхожу из спальни ночью. Она говорит, что это пугает ее. Что я стою у окна, смотрю куда-то в темноту. Она пыталась говорить спокойно, но я видел, как ее пальцы нервно дергались, пока она рассказывала. Она сказала, что я похож на пустую оболочку.
Ее слова застряли в голове. Может, она права? Может, это со мной что-то происходит? Но почему я ничего не помню? Почему мое тело, кажется, живет своей жизнью, когда я сплю? Она говорит это уже не в первый раз. Сначала я думал, что ей просто кажется. Что я не закрыл шкаф или оставил свет в коридоре. Но теперь…
Она показала мне телефон. Сняла, как я ночью стою у окна. Вижу свое отражение, но не узнаю. На видео я что-то бормочу, слова смазанные, бессвязные. Но в конце я произношу: "Найти ее".
Кого найти?
Меня пугает мое тело. Оно больше не чувствуется моим. Иногда я смотрю на свои руки и не узнаю их. Кажется, что они длиннее, сильнее. Шаги стали тяжелее, как будто кто-то другой ведет меня. Это трудно объяснить, но я начинаю бояться самого себя. Раньше я думал, что это просто последствия операции, но теперь... это ощущение чуждости только усиливается.
Это так сильно беспокоит меня, что я впервые позвонил доктору Джефферсону первым за время выписки. Обычно это он звонил и приглашал на плановый осмотр. А тут я сам сделал первый шаг. Объяснил ему ситуацию. Рассказал про сомнамбулизм, про ночные прогулки. Он был спокоен, сказал, что это нормально. Что бывает. Может, побочные эффекты от таблеток.
Как я и предполагал, скорее всего, сказываются побочки от того количества таблеток, которые я пью. Хотя он признал, что подобные "сны" могут быть проявлением какой-то симптоматики, и мое подсознание таким образом пытается сказать о чем-то. Честно говоря, я так и не понял, что он имеет в виду.
Я хотел ему верить. Все еще хочу.
Сначала я подумал, что это просто усталость. Лекарства, стрессы — все это. Ну как обычно бывает: организм дает сбои, а ты сам себе уже придумываешь сценарии для фильмов.
Но сны… Они все портят.
Не знаю, стоит ли рассказывать ему про сны.
Но Господи, они такие живые. Я чувствую запах мокрой земли. Вижу, как лунный свет пробивается через ветви деревьев. А это лицо… Женское лицо, оно каждый раз чуть ближе. Сегодня я даже заметил, как у нее дрогнула губа, будто она хотела что-то сказать.
Я не знаю этих мест. Лес тут большой, и я плохо знаю окрестности, но все выглядит так, словно это реальное место, а не плод моего воображения…
В городе я недавно, может, кто-то знает это место. Надо спросить у Брэндона. Может, тут есть какие-то старые легенды, городские байки. У нас в детстве тоже рассказывали всякую чушь про заброшенный дом за школой. Но это… это не байка.
Но что-то подсказывает — лучше мне от этого не станет.»
Глава 7
— Ты сомневаешься?
Джеймс поднял глаза на Митчелла, пристально следящего за ним.
— Это вопрос или утверждение?
На что Билл лишь неопределенно пожал плечами.
— Ты обычно всегда уверен в себе и этой своей «чуйке». У тебя же вроде все сходится: улики, профиль преступника… Да и мотив налицо. Хотя, конечно, тут можно поспорить, но все же — он, по сути, сам признался.
— Я… не уверен, — Сэвидж потер шею, задумчиво просматривая заключение судмедэкспертов уже в который раз. — Я боюсь, что ошибся, и тогда сломаю парню жизнь.
И все-таки в словах Билла была доля здравого смысла, которая терзала и не давала покоя. И ведь действительно, Гарет Миллер подходил под роль преступника почти идеально. Совпадали приблизительные рост и вес, судя по заключению экспертов по найденным следам ботинок на месте преступления. Совпадали и предполагаемый возраст, от двадцати пяти до сорока пяти. У Гэри не было алиби на даты совершения обоих убийств. Да даже сам характер ран вписывался, сочетаясь с мотивом... Не могло быть все так просто.
Одно только не подходило — психологический профиль. Профессиональный долг Джеймса заставил с годами читать людей, как книгу. Чем лучше детектив мог по мелким деталям поведения, реакции, изменению голоса понять, что скрывается за маской собеседника, тем быстрее получалось раскалывать преступников. Он всегда гордился этой своей проницательностью, но сейчас... он колебался. Не походил этот молодой, амбициозный, трудолюбивый врач со своими морально-этическими убеждениями на хладнокровного психопата, способного с такой звериной жестокостью обходиться с жертвами...
Все вокруг давило на него, не давало Сэвиджу беспристрастно подойти к делу. Журналисты требовали результатов, ведь официально под его руководством расследование идет уже почти месяц. Рождество уже на носу, а беспокойные настроения не дают атмосфере долгожданного и любимого всеми праздника пробиться сквозь этот купол.
Давили и коллеги, которые ждали от него принятия решений, его слова, которое поведет расследование вперед. Он должен был, как капитан корабля, задать курс сквозь этот шторм. Но что, если впереди лишь рифы?
Джеймс выстукивал ручкой по столу нервную трель.
— Может, это какая-то подстава? Может он соучастник? — предложил Сэвидж, глядя на Митчелла так, будто тот мог развеять его подозрения.
— То, что у него нет прав, не значит, что он не умеет водить машину, Джим, — Билл говорил на удивление рассудительно, и это выводило из себя.
Было проще, когда напарник был ленивым дурачком. Тогда и с мнением его можно было не считаться. Но Джеймс ценил тот вклад, что внес сержант, и не мог теперь не прислушиваться к его доводам.
— Если бы не репортеры, его можно было бы хотя бы вызвать на допрос без лишнего шума, — прорычал детектив, отбрасывая ручку резким движением.
— Согласен, — задумчиво протянул Митчелл. — Но подумай сам — лучше перестраховаться, чем потом найти еще один труп. И корить себя за то, что не решился на такой шаг.
Пару месяцев назад Джеймс безоговорочно согласился бы с такой точкой зрения. Однако после обвинения Ларри Брукса, который все еще оставался под наблюдением полиции, детектив начал понимать, какой может быть цена ошибки. Брукс до сих пор не мог отделаться ни от ненависти горожан, повесивших на него клеймо маньяка, ни от репортеров, продолжающих поддерживать легенду своими громкими заявлениями, что и подпитывали всеобщее недовольство... Пусть Ларри и не был безгрешным человеком, но он точно не заслужил всего того, что на него свалилось. И уж тем более потом, когда, наконец, с него снимут обвинения, его жизнь в этом городе не станет прежней.
Так что же будет с молодым парнем, который уже потратил десять лет своей жизни на тяжелое и трудное образование, и который вот-вот готовился получить лицензию?..
Джеймс чувствовал, что жизнь человека, возможно невиновного, сейчас в его руках. Всего лишь одно слово — и все изменится. И либо ставка сыграет, либо... Он сглотнул, стараясь не думать о том, что случится в таком случае. И все же он не мог рисковать всеобщей безопасностью из-за собственного «чутья». Быть может, стоило сейчас отринуть интуицию и довериться логике и фактам.
— Ладно... — Джеймс хотел взглянуть на напарника, но лишь отвел взгляд, испытывая вину за то, что сейчас скажет. — Выписывай ордер на арест. Только пусть все пройдет максимально тихо...
Максимально тихо, разумеется, ничего не прошло. Даже когда Джеймс шагнул внутрь больницы, чувствуя на себе любопытные взгляды персонала. За ним шли двое полицейских в форме, а чуть поодаль, возле входа, замерли журналисты, не упускающие возможности заснять любой скандал. Все происходящее казалось постановкой, но Джеймс знал, что выбора у них не было.
— Доктор Миллер в ординаторской, — сухо бросила миссис Клейсон на стойке, даже не подняв головы. Медсестра уже, казалось, привыкла к столь частым визитам полиции, что вызывало у нее скорее раздражение.