Седьмая Луна 5: Агония
«Сдаётся мне, я не единственный пациент у патологоанатома. От поветрия ублюдок только выиграл. Никому нет дела до пропажи горожан, когда по Саргузам нарезают круги орды заражённых. И раз уж в тюрьму чума тоже явилась, Учёный разгулялся не на шутку», – рассуждал Альдред про себя.
Мыслил предатель в правильном ключе. И Руджеро Форленца спешил подтвердить его догадки.
В противоположном крыле пятого уровня показался неизвестный. Он бежал, что было мочи, с верхнего этажа. Мычал и ревел, будто раздражённый бык. Нечленораздельно. Будто ему отрубили язык. Ничего удивительного, хоть и мерзко: всё-таки Учёный и не такое проворачивал с жертвами.
Это был мужчина средних лет. В одних штанах, с перевязанными конечностями, прямо как ренегат. Рукой вцепился в бок. Туда его ранил очкарик. Бедолага истекал кровью и успел весь в ней перемазаться. При попадании в поле зрения Альдреда он чуть замедлился, сгорбился и начал ковылять прочь, куда глаза глядят.
Беглец имел неосторожность посмотреть на лицо своего брата по несчастью. Увы, его попросту не было больше. Учёный срезал с него кожу по самый кадык, явив безобразие человеческой плоти Равновесному Миру. Веки – и те выдрал, так что глаза раскраснелись от воспаления капилляров, ловили пыль и бешено метались из стороны в сторону. Бедняга уже не жилец.
Альдред закашлялся. Одновременно с тем ему захотелось срыгнуть желчь от омерзения – вниз, прямо на головы проклятым упырям. Но в последний момент он подавил этот роковой позыв. Что ж, вовремя.
Учёный прекрасно знал планировку «Железного Савана». Маньяк-убийца появился будто бы из ниоткуда, прямо за спиной своей недорезанной жертвы. Тот не сразу заметил Руджеро. Форленца топнул ногой, перепугав мужчину чуть ли не до сердечного приступа.
Обезображенный горожанин буквально подпрыгнул на месте, мельком взглянул за плечо на патологоанатома, вздрогнул при виде фигуры титана и бросился наутёк. Издавал всхлипывающие звуки, задыхался от пузырившихся соплей, рассекал руками воздух. Но увы, всё бесполезно: эта тюрьма – вотчина Учёного.
– Да куда ты?! – надрывно хохоча, кричал ему вслед Руджеро. Серийный убийца и так знал, что мужичок от него никуда не денется.
Зато напрягся Флэй. Он чертыхнулся и поспешил пригнуться, лишь бы Форленца не заметил его. Не прошло и мгновения, как очкарик сорвался с места и понёсся за безликим беглецом. Руджеро нагнал его в два счёта и буквально сбил с ног. Едва жертва распласталась на полу, безумец чуть наклонился над ним и стал наносить раз за разом колотые раны скальпелем. Он приговаривал, чеканя каждое слово:
– И. Зачем. Было. Всё. Портить?!
Явно очкарик хотел ещё поиздеваться над несчастным. А тот каким-то чудом выбрался и даже умудрился запустить внутрь «Железного Савана» гулей. Стало быть, механизмы находились где-то вверху. И бедолага не успел добраться до нижнего этажа.
Даже со своей позиции Альдред слышал чавкающий звук плоти – всякий раз, когда в неё вонзался скальпель. Тело безымянной жертвы мотало из стороны в сторону. Он сгибался в три погибели, разгибался, пытался отползать, но не тут-то было. Руджеро Форленца махом дёргал его за ногу и продолжал кровавую расправу.
В конце концов, мужичок всё-таки отмучился. Под ним натекла за время экзекуции целая багровая лужа. Она доползла до края уровня и начала литься вниз на радость упырям. Те улюлюкали от восторга и, как безмозглые овцы, толкались между собой, лишь бы в пасть попала хоть капелька. Божественная роса, не иначе.
А между тем Флэй тихо наблюдал в темноте. С одной стороны, он был рад, что очкарик прикончил не его. А с другой, Альдред ясно понимал: ему не выбраться отсюда, не повстречавшись ещё разок с Руджеро Форленцой.
«Проклятье… Дерьмо. Дерьмо!»
Учёный шумно выдохнул и утёр пот со лба, после чего поглядел обратно в коридор. Он задумчиво пробормотал, уходя:
– Так-с… Как там наш второй пассажир?
Как только патологоанатом скрылся из виду, Альдред, уже очухавшись, продолжил красться в полумраке. Внимание его привлёк шум внизу. Похоже, кровь не на шутку раззадорила оголодавших заражённых. Твари пыхтели над запертыми дверьми на второй этаж, как могли, и всё-таки своего добились. Они поднялись ещё выше.
– Вашу ж мать! Что мне делать? Что? – рассуждал вслух ренегат, закипая от злости.
Если бы только кремневый пистолет оставался при нём! Тогда песенка патологоанатома уже была бы спета. Но увы. С перочинным ножом Альдред не мог навоевать много. Между тем схватка с Форленцой близилась, как ни крути.
Очкарик обнаружит пропажу инквизитора и тогда начнётся погоня. Охота за жирным тараканом в темноте. Беда в том, что прятки продлятся недолго. Снизу поджимали упыри. Где-то рядом околачивался местный хирург над мертвецами.
Беглец чересчур увлёкся своими томными размышлениями, совсем перестав заглядывать в камеры. Привык, что те пустовали. Как вдруг его потащили к решеткам. Альдред ударился об скрещенное железо, стиснув зубы.
Но выждав момент, когда лапа твари расслабится, быстро выскользнул, весь мокрый от пота. Упырь бесновался, клекотал и слепо тянул свою лапищу к жертве. Флэй бегло окинул уровень взглядом: здесь полно людоедов, запертых в клетках. И к ним лучше не приближаться на пушечный выстрел.
Пока беглец пытался оторваться от упыря, орда продвинулась ещё на этаж повыше. Дезертир понял это, услышав ошеломительный грохот, скрежет металла и звериный вой.
Альдред чуть привстал и рысцой бросился вдоль перил к противоположному крылу, смиренно пробегая по прямоугольнику паноптикона. Предатель равнодушно пронёсся мимо безликого трупа. С того раза, когда Флэй посмотрел на него, тело стало ещё более изуродованным. Очевидно же. Так что смысл терзать сознание был невелик.
И всё же, ноги в крови ренегат испачкал. Не самое мерзостное чувство: в конце концов, забинтованным ступням на некоторое время стало тепло. Предатель вбежал в коридор по лестнице и затих у самого края, вслушиваясь в «Железный Саван».
Гули пробрались на четвёртый уровень. Их попытки пробраться на пятый стали ещё более ожесточёнными. Альдред слышал, как упыри с разбегу набрасывались на железные двери, степенно выламывая их. Чем ближе добыча, тем более остервенело себя вели заражённые. Медлить было нельзя.
Затопляемые мосты вновь пришли в движение посредством механизма. Это уж очкарик постарался все исправить. Вот только поздно было: орда зря время не теряла.
У ренегата созрел очередной безумно рискованный, но по-своему гениальный план побега, способный разом вырвать его из заточения. При условии, что дезертир выживет.
Впрочем, его реализация была шита белыми нитками.
Беглец понятия не имел, куда что ведет. Как ему пробраться на крышу – или под спасительное солнце, или под леденящие розги вечернего дождя. Ничего лучше предатель не мог и придумать, кроме как выбраться наружу.
Между тем Учёный никуда не девался…
– Покажись! – раздался его взбешённый голос в противоположном крыле.
Альдред перепугался и обхватил рукоять перочинного ножа поудобнее. Побег раскрыли – значит, их игра в кошки-мышки стала ещё более азартной. Флэй пытался по стуку каблуков определить, куда направляется Руджеро Форленца. Но увы, из-за гулей все звуки, наполнявшие «Железный Саван», сливались в однородную, нескладную мазню.
Интуиция подсказывала, что патологоанатом пройдёт ровно тот же путь, что и пойманный инквизитор. На то и уповал ренегат, ныряя в коридор.
Отныне и впредь стоило проявить небывалую осторожность. Пациент выглянул из-за угла – чисто. Затем выскользнул сам и стал тихонько идти вдоль стеночки. Его продвижение оборвалось, едва успев начаться. Из-за угла выходил очкарик. Альдред еле успел просочиться в соседнюю, тёмную комнату. Благо, дверь оказалась открыта.
Флэй тихонько задвинул её за собой и прислонился к поверхности. Весь мокрый с ног до головы, задержал дыхание, старательно делая вид, будто его в этом коридоре и не было. За стеной слышались тяжелые шаги Руджеро. И чем ближе шёл Форленца, тем яростнее билось у Альдреда сердце. Казалось, оно вот-вот сдетонирует и разорвёт ему грудную клетку. Давление поднялось настолько, что ноги непроизвольно подгибались.