Манул (СИ)

Солоха с готовностью закивала, с благоговейным трепетом коснувшись натянутых струн кото. Струны отозвались еле слышным переливом, и, осмелев, девушка вновь пробежалась по струнам пальцами. На ее счастье, когти у нее успели вырасти вполне приличные, да и кое-какие навыки игры на инструменте она имела. Раньше, покойный служитель храма Белобога обучал ее игре на гуслях, и сейчас давно забытые уроки начали понемногу вспоминаться.
Заигравшись, девушка и не заметила, как невольно привлекла внимание остальных варваров на себя, а, заметив, смутившись, передала инструмент законному владельцу.
— Спасибо большое, — прошептала она.
Варвар кивнул, принимая кото. В тот же миг на Солоху налетел восторженный Адин:
— Это было очень хорошо для новичка! — он буквально задавил Солоху своим энтузиазмом. — Вот меня, сколько не учили, а толку никакого! А хочешь с нами потанцевать?
— Хочу! — охотно откликнулась сразу же взбодрившаяся девушка. И если в игре на гуслях она была, мягко говоря, середнячком, то уж в танцах выигрывала по всем статьям. К тому же необычайная мелодия кото неосознанно успокоила ее, развеселила, немного отвлекла от мрачных мыслей. Ноги селянки так и просились в пляс, а потому девушка охотно приняла разгоряченную, вспотевшую руку Адина вступив в круг.
Музыка началась внезапно, как и новый, совершенно непредсказуемый танец. Больше всего он напомнил Солохе древние обрядовые танцы, которыми раньше увлекались жрецы. Теперь-то о них в народе остались одни воспоминания.
И если в начале девушка пару раз сбилась с ритма, вызвав снисходительную усмешку варварского племени, то чуть позже, освоившись, она и сама повела танец, смело вытанцовывая по земле. Девушка и не заметила, как неожиданно полянка опустела, оставив в кругу только ее и Адина. Очарованная свежим, ночным воздухом, магией странной музыки, и загадочным блеском глаз своего напарника она охотно пошла за ним следом, до неприличия сократив расстояние между варваром и собой. Впрочем, в тот момент никого это и не волновало. Мистика ночи и танца захватила всех зрителей без исключения. Единство танцующих, их молодость, смелость выражений и движений, чарующая красота танца заставила зрителей по окончанию действия громко поаплодировать выступающим.
Раскрасневшаяся от пережитых эмоций и жара костра Солоха смеялась, отвесив публике глубокий поклон.
— Еще танцев!
— Больше танцев! — галдели на десятки глоток варвары и остальные собравшиеся гости.
— Ну что, хочешь еще станцевать? — спросил Адин, вновь сомкнув руку на тонкой девичьей кисти кисти. И девушка не смогла отказать, в тот же миг оказавшись где-то высоко над землей.
— Аааа, — пискнула девушка, отчаянно размахивая ногами. Ответом ей стали только лукаво прищуренные глаза Адина, да гулкий гогот развеселившихся мужиков.
На этот раз мелодия не была спокойной. Кото сменилось в руках музыканта на какой-то явно духовой инструмент, заигравший не просто веселую — озорную мелодию. Ее рваный ритм не единожды заставил впоследствии Солоху визжать от страха, оказавшись где-то в свободном полете. В остальное же время Адин бессовестно кружил ее в своих крепких объятиях, или же заставлял невольно выполнять такие гимнастические трюки, после которых Солоха всерьез начинала волноваться за здравие собственных мышц.
Однако все же, какими бы ни были сложными движения и высоким ее полет, Солоха искренне радовалась необычному танцу. От него кровь бурлила сильнее, заставляя все крепче и крепче прижиматься к мужской, горячей груди. От него становилось так легко и свободно на сердце. Он зажигал сердце, заставляя двигаться быстрее и забыть обо всех своих горестях.
В какой-то момент веселая и зажигательная мелодия резко оборвалась, заставив растерянных партнеров, отскочить друг от друга, недоуменно оглядываясь по сторонам.
— Это что еще тут за балаган? — взревел уже знакомый Солохе мощный профундо*. Толпа мгновенно схлынула, явив лик разгневанного отца Адина.
Селянка внутренне похолодела, стоило ей только взглянуть на эту мощную, подобную скале двухметровую мужскую фигуру. На полыхающие неприкрытой злостью глаза варвара. Его искаженное неприкрытой злостью надменное лицо.
 
Действительно, по сравнению с отцом, Адин выглядел просто недокормышем.
Именно глядя на этого мощного человека, Солоха вспомнила легенду, по которой северные варвары считались потомками ледяных великанов. Теперь же она начала серьезно сомневаться в том, что это была только легенда.
— Отец, я все могу объяснить, — потухший взор Адна красноречивее всего говорил несогласованности танцев с высшим начальством. — Это…
— Стоило только на минуту отвернуться, чтобы ты, бисов сын, устроил из моего лагеря цыганий табор! Еще и эту, — Сураон презрительно ткнул пальцем в фигурку Солохи, — привечаешь. Забыл что ли все мои наказы? Али плети давно не получал?
— Но отец, — попытался возразить Адин.
— Молчать! — рыкнул варвар, стремительно приблизившись вплотную.
В тот момент селянке показалось, будто бы фигурка и без того не самого высокого варвара в этом лагере еще больше визуально уменьшилась. Отец давил на сына и физически и духовно. В какой-то момент Солохе показалось, будто бы она видит этот самый пресс. И сил смотреть и стоять на избиение слабых у нее не нашлось.
— Простите, но Адин тут ни при чем, — девушка и сама не поняла, как встала между отцом и сыном, а, опомнившись тушеваться, не спешила. Не на ту напали. — Это я виновата!
— То есть? — Сураон отступил на шаг, недоверчиво оглянувшись на своих сородичей, словно бы ища моральной поддержки. Частично разбежавшиеся по своим делам варвары ответили дружным молчанием. Видимо, и сами где-то в глубине души были согласны, что за веселье не наказывают и прилюдно не унижают. Адин-то хоть и пятый, но все же сын вождя. Негоже ему выступать перед своими соотечественниками в таком свете.
— То и есть. Адин много рассказывал про обычаи вашей родины, и я попросила его станцевать. Простите, я не думала, что вам это не понравится, мне так жаль. Не ругайте, Адина, прошу — в тот момент Солоха призвала на помощь все свои недюжие актерские данные и выдавила такое неподдельное разочарование, что невольно смутила Сураона. Про себя же селянка усмехнулась, глядя в явно успокаивающееся лицо командира варваров. Права была ее матушка, Параска Прохоровна, когда говорила, что истинное женское оружие — хитрость и эмоциональность.
— Кхе-кхем, ну… ладно, — закашлялся варвар, уже не так воинственно косясь на сына. Адин же, почувствовав послабление, не смог украдкой не подмигнуть своей спасительнице. — Но это в первый и последний раз! — снова гаркнул он, заставив девушку невольно вздрогнуть. — И чтоб я тебя больше в своем лагере не видел, поняла?
— Да! — бодро откликнулась девушка, и дабы не нервировать грозного отца семейства и всего племени шустренько скрылась в наступающем ночном сумраке.
Девушка тихонько посмеивалась, прикрыв рот ладонью. Настроение, не смотря на прерванный праздник, явно повысилось. Испортить его не смог даже по-обыкновению ворчливый тон манула и даже грому подобный храп купца Добрика, успевшего устроиться на ее месте в телеге.
Правильно когда-то говорила бабка Матрена: молодости не свойственна долгая печаль. И теперь, глядя из-под полуприкрытых век на сияющие вдали звезды, Солоха была с ней согласна.
— Интересно, как вы та поживаете, баба Матрена? Мне вас, порою, очень не хватает… — пробормотала она, окончательно засыпая. Вопрос заставил ее сердце болезненно тьохнуть о грудную клетку. Но уставшая за вечер девушка списала это на усталость, окончательно засыпая. Наверное, именно по причине своей сонливости она и не заметила, как странно напрягся манул при упоминании старой ведьмы.
***
Зверь был напряжен, человек тоже. Еще никогда им не приходилось сталкиваться с такой человеческой махиной, а тем более еще никогда их общее сердце так часто не билось, испытывая небывалое волнение. А она, их хозяйка, смогла безо всякого оружия, одними только словами одолеть его. Это ли не значит, что хозяйка самая лучшая и мудрая?