Бывшие. Папа для Оливки

Она заламывает пальцы. Отворачивается к окну. Изучает пейзаж за ним, поджав губы. Ее отчаяние осязаемое. Настолько, что мне становится неуютно в собственном кабинете.
Хочется встать и выйти. Потому что понимаю, – меня будут просить о помощи. А учитывая градус в помещении – возможно, и умолять.
– Я хочу…, – прочищает горло и все же впивается в меня требовательным взглядом.
Видно, что эта девушка не привыкла просить. И сейчас ей неимоверно тяжело. Каждое слово, как битое стекло, царапает глотку.
Но я не собираюсь облегчать ей задачу. И продолжаю сидеть, скрестив руки на груди и слегка вздернув бровь.
– Я хочу попросить вас о том, чтобы вы сказали срок на две недели меньше. Чтобы он совпал с датой последних месячных.
Брови сами взмывают вверх, к линии роста волос, а челюсть стремится в прямо противоположную сторону. Чувствую, как мое лицо вытягивается, и все, на что я сейчас способна, это многозначительное:
– Эээ…
Так нагло еще никто не просил меня совершить должностное преступление. Вот так с разбегу, без подготовки и прелюдии.
– Он же потом может выровняться, – Яна тараторит как ни в чем не бывало. – Я слышала, такое часто бывает. А еще я всегда могу сказать, что ребенок некрупный, весь в меня. Я тоже родилась два девятьсот. Так что нашему малышу есть в кого.
Нашему.
Это слово лупит по нервам, как будто кто-то ногтями по стеклу проводит.
– То есть, я верно понимаю, ребенок не от мужа? – я стараюсь сохранять невозмутимость, но яд так и сочится изнутри.
– Нет.
Повисает тишина. Давящая, гнетущая. Выкручивающая нервы и затягивающая их морскими узлами.
Этот факт дарит облегчение.
Но в то же мгновение канаты внутри меня натягиваются до предела – я не смогу сказать об этом Климу. Потому что работа и карьера важны для меня. Это часть меня, смысл моей жизни. В конце концов, я не могу рисковать, потому что в одиночку ращу нашу дочь.
– Я понимаю, что такие вещи не делаются бесплатно, – Яна продолжает нести ересь, истолковав мое молчание по-своему. – Я заплачу. Столько, сколько скажете. Вот только сейчас у меня нет денег…Мне нужно поговорить с отцом… Дайте мне немного времени. Если хотите, я могу написать расписку…
 
Глава 17
  
Дина
 
– И как вы себе это представляете? – отмираю спустя три минуты. – Я, Яна, обязуюсь выплатить столько-то тысяч рублей за то, что доктор Смоленская Дина Алексеевна поможет мне обмануть моего мужа с беременностью и нарисует нужный мне срок? Вы сами-то верите в этот бред?
– Пожалуйста…Мне очень надо…
– Извините, но нет, – отрезаю, подавшись вперед и уперевшись ладонями в стол. Смотрю строго в глаза жены Клима, чтобы до нее дошло каждое сказанное мной слово. – Я дорожу своим званием врача и своей должностью. И я достаточно зарабатываю. Не в моих правилах влезать в чужие семьи и обманывать людей. Со своим супругом, пожалуйста, разбирайтесь сами. Без моего участия. Меня вы не купите. У вас ко мне все? Если да, то с вашего позволения я пойду домой, – поднимаюсь на ноги, давая понять, что разговор окончен.
Яна встает следом и даже в этой ситуации с грацией хозяйки этой жизни. Задерживается взглядом на моем лице. Слегка сощуривается и дует губы. Избалованная папина дочка.
Но она снова удивляет.
– Вы когда-нибудь любили?
– Любила, – отвечаю без запинки, не моргнув и глазом. – Но никогда не стала бы унижаться и себя навязывать. В данном случае речь идет не только о вашей прихоти, но и о жизни ребенка.
Яна грустно улыбается и без лишних слов направляется на выход.
Резко распахнувшаяся дверь чуть не бьет ее по лицу.
– Мама! – кричит на весь этаж моя маленькая егоза. И, не обращая внимания на Яну, несется ко мне, раскинув ручки в стороны. – Мамоська!
Подхватываю дочь и прижимаю к себе мое сокровище.
– Привет, хулиганка, – Оливка хихикает и ерзает на моих руках, оборачиваясь на пациентку.
– Прости, – в дверях вырастает запыхавшаяся Даша. – Я не смогла ее удержать. Она очень по тебе соскучилась. Ой, здрасьте, мы помешали, да? Извините…
  
Но Яне пофиг на Дашино «извините».
Она никого не слышит.
Замерев на месте, как памятник, Яна, не моргая, разглядывает Оливку. Так пристально, что мне хочется спрятать ее за спиной. На голом материнском инстинкте прижимаю голову дочери к своему плечу и обнимаю двумя руками.
– Как…похожа…, – шепчет жена Клима почти неслышно. Но я читаю фразу-приговор по ее губам.
– Простите?
Яна трясет головой и крепко зажмуривается. Вымучивает из себя улыбку и пятится на выход.
– Извините. Мне показалось…До свидания, Дина Алексеевна.
– Что это было? – непонимающая Даша падает на стул, едва за моей пациенткой захлопывается дверь, и смотрит в нетерпении.
– Это жена Клима, – вырывается автоматом до того, как я смогу осмыслить сказанное.
– Того, который дурачок? – хихикает Оливка, дергая ножками и просясь на пол. Машинально стаскиваю с дочери розовую шапочку и снимаю курточку. И замираю, напоровшись на извиняющийся взгляд подруги.
Страх сковывает горло и лишает дыхания, когда Даша заторможенно бормочет:
– Твою мать…Еще и я не обрадую тебя новостями…
 
Глава 18
  
Дина
 
Зачесываю волосы в гладкий высокий хвост. Наношу блеск на губы и оглядываю в зеркале получившийся образ.
Остаюсь довольна. На мне платье изумрудного цвета в пол, с разрезом до середины бедра, с треугольным вырезом на спине, заканчивающимся кокетливым бантом. Надеваю туфли на шпильке, подхватываю клатч и выхожу в гостиную попрощаться с Оливкой.
– Ух тыыыыы! – дочь в восторге прикладывает ладошки к щекам. И даже начинает скакать вокруг меня. – Мамоська, ты – фея! Самая красивая фея!
– Вам правда, очень хорошо, – отзывается Маша, с восторгом в глазах оглядывая мой образ.
– Спасибо, девочки.
– Мамоська, я хочу с тобой. Я тоже хочу быть феей, – начинает капризничать Оливка.
Вздыхаю, чувствуя болезненный укол в сердце.
Я ведь не хотела идти, хотела отказаться, потому что подозревала, что Оливка так отреагирует на то, что мама вечером оставляет ее одну. Но я обещала родителям еще несколько недель назад. И будет нехорошо, если я не приду – владелец этого нового загородного комплекса – старый и близкий друг нашей семьи.
А еще я безумно хочу отвлечься от мысли, что Клим видел, разговаривал и держал на руках собственную дочь…От нее у меня начинаются тахикардия и рвотный рефлекс.
– Отдыхайте, Дина Алексеевна, – тихо, но решительно произносит Маша, словно подслушав мои мысли. – Вы очень много работаете и все свое свободное время отдаете Оливке. Но вам тоже нужно менять обстановку. Тем более, ваше платье очень красивое, и вас в нем просто обязаны все увидеть, – весело подмигивает наша няня. – Я посижу с Оливкой столько, сколько нужно. Даже могу остаться ночевать, у меня завтра нет пар.
– Спасибо, Маш, – бормочу, тронутая до глубины души добротой этой девочки.
Всплывающее сообщение на экране телефона информирует о том, что такси уже подъехало.
– Ладно, девочки, не скучайте. Я постараюсь недолго.
Оливка подбегает и крепко обнимает со слезами на глазах.
– Я буду скучать, мамоська.
– Не надо скучать, – весело подхватывает Маша, отвлекая дочь. – Мы с тобой устроим свой бал, договорились?
И, пока наша няня объясняет правила только что придуманной игры, я быстренько выскальзываю из квартиры.
Успеваю сделать только пару шагов на выходе из подъезда, как отшатываюсь обратно.
Машина Димы припаркована прямо у подъезда, перегородив проезд. Сам он опирается о капот, держа в руках огромный букет роз.
Ну, конечно, как я могла забыть, что Дима тоже поедет на это мероприятие! Он же партнер моего отца. Собственно, он нас и познакомил на одном из подобных приемов. И предполагалось, что мы приедем вместе…