СССР: вернуться в детство 3 (СИ)
— И при большом желании с них можно ещё и пух стричь, — снова ввернул Вова, — раз в месяц.
— Поразительно, — сказал дядька.
Мы дружно накидали ему ещё поразительного из нашей обширной практики — ну, а вдруг?
«Специалист по связям» так всё записывал, что у меня начали проклёвываться робкие надежды: а вдруг, и правда, хоть что-нибудь найдёт?
— Что ж, товарищи, чем смогу — постараюсь помочь. Как с вами связаться?
— К сожалению, со мной только письмом, — развела руками я.
— Можете телефон моих бабушки с дедом записать, — предложил Вова. — Вдруг я там буду.
РОДНЯ
Мы вышли из здания редакции, и Вовка предложил:
— А поехали со мной в Пивовариху?
— Ой…
— Что? С твоими я, считай, чуть не со всеми перезнакомился.
— Я боюсь твою суровую бабушку.
— А что делать, жить-то как-то надо…
Поехали мы, в общем.
Бабушка встретила Вовку радушно, со мной поздоровалась… как завуч в школе, такое вот ощущение. Вова внезапно начал меня хвалить, представлять, что вот, дескать, та самая девочка, которая придумала проект юннатской опытной станции… А ещё она книжки пишет. И вот, даже статью в газете напечатали.
— Прямо в газете? — вежливо удивилась бабушка.
— Оль, дай газету посмотреть, — попросил Вовка.
Я мысленно вздохнула:
— Я могу вам даже оставить. Мне тут авторских номеров аж пять штук выдали. А то статья объёмная получилась, посмо́трите потом спокойно.
Я положила на стол один экземпляр.
— М-м, «Восточно-Сибирская правда»? — явно удивилась баба Лёля. — А где искать?
— Не надо нигде искать, вот она, на первой странице, про кулаков.
— Вот эта большая?
— Да-а… У меня подозрение, что они всё-таки немножко её порезали, я не успела просмотреть.
— И это ты сама написала? — баба Лёля посмотрела на меня как будто поверх очков.
— Ну да. Никто больше в нашей семье подобными экзерсисами не увлекается.
У калитки брякнул велосипед, и баба Лёля оживилась:
— Наташа! Давайте-ка обедать. Сейчас я огурчиков принесу, — и вышла в огород.
Я тут же хлопнула Вовку по спине:
— Ты кончай меня так рекламировать!
Он ничего возразить не успел: в дом забежала маленькая Наташка и начала бурно радоваться. Потом мы ели картоху в мундирах с маслом и со всякой огородной зеленью, которую баб Лёля любя называла «силос», после чего Вовка провёл мне экскурсию по огороду и слегка показал деревню.
Вернулись — баба Лёля сразу давай нас снова за стол усаживать. Типичный бабушкинский комплекс: кормить-кормить-кормить!
А я смотрю, газета по-другому лежит. Значит, бабушка как минимум заглядывала. Но она такая ходит, как шпионка, типа: «Да я ничего…» Я со своим ЧСВ лезть не стала, вместо этого завела разговор о всяких кустах и посадках, да где бы чего интересного прикупить. И вот тут баба Лёля начала давать реально ценные советы: куда поехать, где что посмотреть, про разные питомники, заказники, сады и прочие места потенциального приобретения саженцев. Я, не особо надеясь на память, всё записала в тетрадку. И тут Вовка начал собираться.
— Олю провожать пойдёшь? — нейтральным голосом спросила баба Лёля.
— Да нет, поедем мы, — ответил Вовка. — До осенних посадок времени всего ничего осталось, под эти кусты столько готовить… Вещи возьму только.
— Ты что же, прям там жить собираешься?
— Да, там дом практически достроен, — не моргнув глазом выдал желаемое за действительное Вовка, — ребят целая куча приезжает.
Я молчала, как рыба об лёд.
— А мать-то знает? — ещё более независимым голосом уточнила баба Лёля.
— Пока нет.
— Скажешь?
— Зачем? Я тебя предупредил, этого достаточно.
Оп-па! Финт ушами! Баба Лёля была отцовой матерью, и после развода (да и до) у неё с невесткой были вечные тёрки, а тут такой в сторону бабушки реверанс! Баба Лёля сразу как будто приосанилась и сложила руки под грудью:
— Ну, ты смотри. Бельё смену возьми да рубашек, носков…
— Ага, — Вовка скрылся за дверцей шкафа.
— Да приезжай в неделю раз хоть, показывайся!
— Хорошо, баб Лёль…
— Телефона-то нету там?
— Не-а. Если из автомата только.
— Ну, через день хоть звони.
— Ладно.
— А с едой-то как?
— Мы там готовим, не переживай.
Баба Лёля хмыкнула, выражая своё мнение о еде, которую где-то там кто-то неизвестный мог готовить. А, может даже, и не мог, а всё это брехня полнейшая, для отвода глаз. Она сурово удалилась в соседнюю комнату и вернулась с кошельком:
— На, голодным не вздумай ходить! — бабушка выложила на стол пятёрку, трёшку и целую горку мелочи.
— Баб, да у меня есть, — попытался отнекаться Вовка.
— Бери, говорю! И звонить не забывай!
Пришлось сдаться.
Наташа наблюдала всю сцену круглыми глазами и, похоже, собиралась заплакать.
— Не реви! — сказал ей Вовка. — Ты понимаешь, дело важное. Ответственное пионерское поручение. Никак нельзя отлынивать. Мы как получше обустроимся, я тебя с собой брать буду, хорошо?
— Ага, — Наташа шмыгнула носом и прижалась к бабушке.
Вещи Вовка сложил в небольшой туристический рюкзак, брезентовый такой, защитного цвета. Мы раскланялись и свалили. Почти что в закат.
— Ну что, любимая, теперь осталось договориться с твоими.
Мы стояли на остановке автобуса, и муж смотрел на меня хитрыми детскими глазами.
— Ну, ты дал! Мать узнает — орать ведь будет.
— Похер мне, — взгляд Вовки вдруг сделался жёстким. — Я с ней ещё на счёт интерната не разговаривал. Она личную жизнь устраивает, сплавила нас с Наташкой, — по ходу дела, в осознании у него смешались прошлые и нынешние воспоминания, — а я в интернат больше не поеду. А Наташке там одной вообще делать нечего. Уж лучше пусть в Пивоварихе в школу ходит, а с матерью также по выходным общается.
Я от комментариев воздержалась. Что тут скажешь? И вообще, Наташке шесть всего. Хотя, Вовку же с шести лет взяли, мать, поди, надавила на кого-то. А Наташа рослая, с меня практически. Если она осенняя или даже декабрьская — её и подавно возьмут.
— Ты что молчишь? Не согласна? — хмуро спросил он.
— Почему «не согласна»? На счёт сестры лезть не буду, сами решайте. Хотя мне лично вариант жить с бабушкой нравится гораздо больше, чем интернатский. А тебе точно никакая школа нафиг не нужна. Тебе бы… — я оборвала себя на полуслове и уставилась на Вовку.
— Что? — с подозрением переспросил он.
— Вова! Мы сделаем ход конём!
Подошёл автобус, и мы забрались в него, устроившись на самых задних, приподнятых сиденьях.
— Ну? Какой ход? — поторопил меня Вовка.
— Мы запишем тебя в соавторы! Этой книжки, про Павлика Морозова. И устроим тебя в мою школу. Там уже схема отработанная, приходишь, контрольные пишешь — и гуляй, Вася!
— Да я по району не подхожу.
— Я тебя умоляю! Ты ж будешь писатель. Звезда! Таких детей и без района берут, в порядке исключения.
Вовкины мысли, в свете открывающихся перспектив, видимо, приобрели какое-то совершенно новое направление. Он вдруг сказал:
— И можно будет прямо в доме там и жить. За хозяйством приглядывать.
Ну, если так…
— Если чуть-чуть форсировать отделку — вполне. Окна можем хоть завтра заказать.
— Зазоры на усадку оставить…
— Отопительную систему тогда надо срочно покупать или заказывать.
Так, в планах, мы доехали до рынка и целых полчаса стояли в ожидании автобуса. Хоть какого-нибудь! Нам теперь нормально и двойка, и тройка подходили — вот только где они запропастились все, хотелось бы знать⁈
В итоге подошедшая тройка набилась практически битком. Да по жаре. Тренировки на выживание, не иначе.
По дороге мы решили, что домой заезжать нам особого смысла нет, проехали до са́мой конечной, откуда тоже были натоптаны через лес тропинки. С одной стороны — вроде как, время-то уже послеобеденное, можно было бы уже и не ехать, а с другой — раз уж решили броситься на дом, чего время зря терять?