К тебе через Туманы (СИ)
Вот так внезапно и закончился ее запас стойкости.
Вокруг ходили мужчины, не замечая нас. Что-то грузили, что-то оговаривали, даже переругиваясь меж собой. Несколько раз совсем близко с повозкой я слышала гер Обертона, он был явно зол. В его красивом чуть хриплом голосе звучала сталь и, каждый раз, стоило ему прикрикнуть на какого-нибудь мужика, я непроизвольно втягивала голову в плечи. Вот и сейчас он отчитывал кого-то невидимого за телегой, а страшно было мне.
— Устроились? — гер Обертон в один прыжок залез в обоз и стал осматриваться. — Укрывайтесь плащами, а на лавки постелите одеяла. Они лежат под сиденьем. К обеду будет снег, похолодает… — его взгляд, наконец-то, натолкнулся на нас, а затем скользнул на заплаканную побледневшую Селестину. — Что у вас происходит?
Я отошла от подруги, открывая ему бледную дрожащую женщину. Мучаясь от боли в теле, она все еще плакала, тщетно пытаясь скрыть лицо в ладонях.
— Мы хорошо устроимся гер, не переживайте, — выдохнула она чуть охрипшим голосом. — Ниори доставай одеяла, я сейчас помогу тебе.
Ага, поможет она. Селестина явно не понимала, что походит сейчас на фарфоровую статуэтку. Такая же бледная. Она сделала попытку встать, и была тут же остановлена крепкой рукой мужчины, опустившейся ей на плечо. Отвернувшись, я полезла за одеялами. Под лавкой их обнаружилась целая стопка. Вытаскивая пледы и тонкие перины, украдкой следила за тем, что происходило за моей спиной.
— Тебе плохо девочка? — присев, Обертон погладил Селестину ладонью по щеке.
— Нет, мы девки простые крепкие. Не берите в голову, все со мной хорошо.
Мужчина хмыкнул.
—Я не Древний, девочка, не путай. Я Иной, истинный Иной. И мне все равно, сколько магии плещется в твоей крови. А теперь честно, глядя мне в глаза, рассказываешь, что и где болит, хорошая моя. Иначе мы разбираем обоз и остаемся здесь все вместе. Подругу пожалей.
Селестина смутилась и опустила голову, смотря на свои, сомкнутые на коленях, руки.
— Ничего не болит, просто не отошла еще от … - она умолкла, краска стыда залила ее лицо.
Глаза мужчины потемнели. В них появился какой-то зловещий красный огонек.
— От чего не отошла, Селестина?
Я поймала его взгляд и закачала головой, давая понять, что продолжать этот разговор не стоит. Он сощурился и тут взгляд военачальника стал еще страшнее. Глаза вспыхнули яростным пламенем.
— Кого из вас осматривал целитель? — этот вопрос гер Обертон адресовал четко мне, и я тихо подняла руку и указала на Селестину.
Похоже, что военачальник предположил, что это меня изнасиловали разбойники. А теперь осознал свою ошибку. Осознал и проникся. Поднявшись, он осторожно усадил меня возле подруги и принялся сам стелить одеяла на лавку.
Потом крикнул:
— Симон мне сюда еще с десяток одеял, две подушки. Потом тащишь Григора. Выполнять быстро, — отдав четкий приказ кому-то стоящему рядом с обозом, он повернулся ко мне. — С тобой, что такое произошло? Отчего такая бледная и худенькая? У тебя рана открытая, я чувствую кровь. Почему Григор осматривал только одну женщину, если ранены обе?
Озвучивая вопросы, гер словно прожигал меня взглядом. Селестина услышав его слова, все же поднялась.
— Не кричите на нее. Она совсем еще девочка.
Чувствуя себя неловко от расспросов, я схватила первое попавшееся одеяло и принялась стелить его поверх уже наваленных на скамью.
—Давай помогу, — Селестина неловко взяла одеяло из моих рук и тут же взлетела на противоположную от меня лавку.
Обертон расшаркиваться не стал. Просто усадил ее на постеленные одеяла. Да так ловко и быстро, что Селестина даже понять не успела, как переместилась в пространстве. Говорить ничего гер не стал, одного взгляда было достаточно, чтобы вся охота мне помогать у нее отпала. Да и я прекратила возню и притихла.
Через пару минут нам доставили подушки и явился целитель, похожий на крепкого гнома.
— Осмотреть, — грубо гаркнул на него гер. – И объясни, почему ты не заметил, что вторая девочка ранена?
— Ее рана нанесена магическим оружием, - пролепетал целитель,- я тут ничем помочь не могу. Она излечится сама, просто нужно время. Девочка-то маг и сильный.
—Да что ты говоришь,- раздраженно с издевкой произнес гер,- Раз маг так и лечить не нужно, заживет как на собаке. Осматривай обеих!
Да, голос у военачальника хорошо поставлен, пробирал до самих внутренностей. Целитель подскочил к Селестине и принялся ощупывать да опрашивать. Потом чего-то дал ей выпить. И кинулся ко мне. Бесцеремонно повернул на живот и задрал платье выше талии. От стыда и смущения не то, чтобы лицо покраснело, волосы порыжели, наверное.
— Ну?! — снова рыкнул военачальник на слишком бестактного целителя.
— Все в порядке, гер Обертон,- затараторил Грегор, - рана затягивается. Она не свежая, но я бы сказал смертельная. И это странно, не понятно как девушка добралась до нас.
- Раз еще живая, то и рана смертельной быть не может, - вскипел гер, - не раздражай меня еще больше. Что со второй женщиной?
- Ходить вии еще рано, - быстренько отчитался целитель,- Надобно, чтобы все поджило внутри. Деток рожать сможет. А так ничего угрожающего жизни. Крови, конечно, много потеряла, во время ее девушка нашла. Проехали бы мимо, не жить ей. Чтобы после надругательства….
- Заткнись - взревел Обертон, - деликатнее будь!
Целитель вмиг побелел и проблеял.
- Чтобы окончательно все поджило, рекомендую дня два лежать и кушать плотно. Потом расхаживаться. Не нервничать, покой ей нужен.
— Свободен, — взмахом головы Иной отпустил целителя. Повернувшись к Селестине, он долго ее рассматривал. Она же взгляд отводила, стыдно ей было.
— Я уже сказал, Селестина - кудряшка, начинай на меня заглядываться. И не надо меня смущаться. Ехать нам три дня. Будете со своей молчаливой подругой лежать, не вставая, и много кушать. Я сам сяду за возницу, если что не так, просто говорите мне.
После этого подруга была уложена удобно на гору одеял и укрыта сверху еще как минимум тремя. Гер Обертон еще немного посидел перед ней на коленях, поглаживая по вьющимся светлым волосам. Он словно решал для себя что-то. Потянувшись, он поцеловал женщину в висок.
— Все отдыхайте, - он поднялся и неожиданно добро взглянул на меня. — Ты тоже ребенок укладывайся, вся худенькая аж светишься, – это было адресовано уже мне. — Чуть позже я вас покормлю.
После этих слов военачальник удалился, а мы с Селестиной смотрели друг на друга и молчали.
Глава 9
Практически весь первый день путешествия в Шорхат, мы крепко спали, отогреваясь под толстыми одеялами. Будили нас только для того, чтобы заставить поесть и справить в кустиках нужду. При этом гер Обертон зорко следил, чтобы Селестина много не ходила и не утомлялась.
Как и обещал военачальник, ближе к вечеру с неба стал сыпаться мелкий снег. Для меня это было маленькое чудо. Высунув руку из-под одеяла, я ловила снежинки и долго рассматривала их. Раньше я только читала о снегопадах, метелях и сугробах, сейчас же видела эту красоту наяву. Снег усиливался, и на землю оседали уже крупные хлопья, равномерно окутывая ее белым покрывалом. Это было красиво и холодно.
— Ты так радуешься, словно снега не видела, — подняв голову, я встретилась взглядом с темными глазами гера. — Сколько тебе лет девочка?
Я не знала ответа на этот вопрос. Наверное, мне было около тридцати, может меньше или больше. Поэтому я не ответила, а лишь неопределенно пожала плечами. Больше мужчина вопросов не задавал. Вдоволь насмотревшись на снегопад, я снова уснула. Ночь прошла незаметно, не было привала с костром и горячим ужином, о котором так часто пишут в приключенческих рассказах. Отряд даже в кромешной тьме упрямо продвигался вперед.
Наутро меня разбудила Селестина. Она сунула мне в руку бутерброд с вяленым мясом и снова зарылась в свои одеяла. Настроения у нее не было. Она выглядела подавленной и утомленной. Даже улыбаться перестала, все время лежала и молчала. От постоянной тряски у нее все тело болело. Я ее прекрасно понимала.