12 тайн (СИ)
Четыре месяца спустя этот дом казался ей тюрьмой.
Стоя в дверях спальни, она представляла себе детскую, которую собиралась здесь устроить: на стенах нарисованы зверюшки, на шторах – ее любимые пингвины. Или она просто обманывала себя, надеясь, что этот день когда-нибудь наступит?
Но сейчас не время думать об этом. Нужно сосредоточиться на работе.
Она посмотрела на свою униформу, которую с вечера аккуратно разложила на кровати, и на минуту засомневалась. Готова ли она?
Она должна быть готова.
Другого выхода у нее нет.
Дэни взяла в руки белоснежную блузку. Погоны уже на месте. Непослушными пальцами застегнула пуговицы и закрепила шарф. Нагнувшись завязать шнурки, мельком увидела в ботинках собственное отражение. Накануне вечером она с гордостью заглаживала складки на черных брюках, думая об отце, – о том, сколько лет он прослужил, и о том, что он разделил бы ее гордость.
На дверце шкафа висел китель. Сняв пленку от химчистки и расстегнув верхнюю пуговицу, Дэни через голову натянула его на себя. Почувствовала, что он не облегает плотно спину и бедра. Ничего удивительного: в последние недели у нее совсем пропал аппетит. Взяв с кровати шляпу, Дэни постаралась засунуть под нее как можно больше белокурых завитков. Подойдя к зеркалу, она даже не сразу узнала себя.
Она снова полицейский.
Стоя на площадке, прислушалась: нет ли признаков жизни. Стараясь не наступить на вторую сверху ступеньку, которая, несмотря на посулы плотника, по-прежнему скрипела от малейшего прикосновения, тихо прокралась вниз. Дверь в гостиную оказалась плотно закрытой, и она облегченно выдохнула.
Выйдя из дома, Дэни закрыла глаза и закинула голову: пусть солнце согреет ее душу. Она замерла на мгновенье, прежде чем двинуться вперед и решительно оставить позади последние пять месяцев.
Пять лет службы показали, какой она прекрасный полицейский. Поступив на службу в двадцать один год, она сразу всех впечатлила. То, что она дочь Джека Каша, значило лишь, что к ней предъявляли повышенные требования. Но она соответствовала этим требованиям с самого первого дня. Хладнокровная и сообразительная, она была явным фаворитом начальства. Всего полгода назад шли разговоры о присвоении ей сержантского звания.
Дэни отбросила эти воспоминания. Она была хорошим полицейским тогда – будет им и теперь.
На полпути с холма Хадли она остановилась на переходе у светофора. Движение было уже оживленным, а дети как раз шли в гимназию. Улыбнувшись двум стоявшим рядом с ней девочкам, Дэни перевела взгляд в сторону Темзы. Она стояла и смотрела, как под городским мостом проплывает речной трамвайчик, – везет в Сити утренних пассажиров.
Взрыв прозвучал внезапно. Девочки закричали, и Дэни отпрыгнула назад так резко, что шляпа упала на землю. Стоя на обочине, она лихорадочно озиралась, но от страха почти ослепла. Где девочки? Ей надо позаботиться о них. Перед глазами у нее все плыло… Тут она почувствовала, что ее взяли за руку.
– Мисс, с вами все в порядке? – спросила одна из девочек, подавая Дэни шляпу.
– Вот придурки! – крикнула вторая и расхохоталась. – Как дети, честное слово!
Оглядевшись, Дэни поняла, что кругом продолжается обычная жизнь. На другой стороне улицы мелькнули и исчезли, свернув в Хилл-парк, три подростка.
– Вечно они со своими петардами, – сказала девочка, подавшая Дэни шляпу. – Строят из себя крутых мачо, а сами просто глупые мальчишки!
Последние слова она громко прокричала вслед ребятам.
– Все хорошо, спасибо, – ответила Дэни и, в ожидании зеленого, принялась поправлять шляпу.
Девочки перешли улицу и скрылись в Хилл-парке. А она пропустила момент, когда машины снова поехали, и ей пришлось опять нажимать на кнопку, чтобы перейти.
Пока она спускалась с холма на центральную улицу, машин прибавилось. Автобус, направлявшийся в Уондзуорт, перегородил перекресток. Кругом все гудели, и Дэни успокаивающе взглянула на раздосадованного водителя. Машина доставки остановилась в запрещенной зоне – Дэни скомандовала шоферу проезжать, и движение транспорта восстановилось.
Завидев на противоположной стороне улицы полицейское отделение Хадли, она замедлила шаги. В здание вошли два констебля. Потом – пожилая женщина с палочкой. Выходивший из участка старший офицер придержал перед дамой дверь, другой вошел вслед за ней. Дэни не узнала ни одного из констеблей, да и остальные полицейские тоже показались ей странно чужими, как люди из другой жизни, которых едва знаешь. Неужели ее не было так долго? Последние пять месяцев она сознательно держалась подальше от отделения. Сходила как-то в паб с парой сослуживцев помоложе, а с прочими решила не общаться. Теперь она об этом пожалела. Если бы она иногда к ним заходила, сейчас ей, возможно, было бы легче, – не было бы этого барьера.
Помедлив, Дэни повернулась и пошла прочь.
У городского моста она взглянула на часы. До начала смены оставалось еще полчаса. Она перейдет на тот берег, полюбуется видом, а потом вернется в участок. Тогда она будет готова.
С моста она посмотрела вверх по реке на городские эллинги – там уже вовсю кипела жизнь. За ними виднелись Хадли-Коммон и роща по дороге в Сент-Марнем. На северном берегу высилась башня со стеклянным фасадом – жилые апартаменты класса люкс. А внизу – гастроном, полный органических овощей и дорогих вин. Идеально подходит богатым покупателям – тем, кто по дороге с работы хочет купить на ужин что-то такое, что легко приготовить.
И он же в прошлый Хэллоуин идеально подошел вооруженным налетчикам.
Проскочившие мимо нее в масках монстров, они мало чем отличались от школьников. Поглощенная мыслями о бутылочке вина, которой она намеревалась отметить конец долгой смены, Дэни едва на них взглянула.
Они не заметили, что она вошла вслед за ними.
Дэни была в полицейской форме.
Увидев ее, они запаниковали.
Сверкнуло лезвие, потом еще одно.
Покупатели закричали.
Они взяли заложников. К спине Дэни приставили нож.
Сейчас у нее в голове снова зазвучали сирены – далеко не в первый раз за прошедшие пять месяцев. Она что-то тогда сделала не так?
Ей вспомнилось лицо отца с морщинками у глаз, когда он улыбался.
– Никогда не сомневайся в себе, Дэни, – сказал бы он. – Ты можешь стать кем угодно, если захочешь.
Она резко развернулась и пошла обратно через мост к полицейскому участку. Не сбавляя шага, поднялась по трем ступенькам и вошла внутрь, полная решимости начать все заново.
Глава 5
Свет в комнате почти непереносимо яркий. Я рывком сажусь, беру телефон и включаю экран. Часы показывают, что на работу я уже опоздал. Скажу Мадлен, что утром подбирал материалы для следующей статьи. К тому же сегодня четверг и половина наших авторов уже готовится к выходным.
Я оглядываю комнату. Моя одежда раскидана по полу, пустой бумажник валяется рядом с часами, которые мама подарила мне на восемнадцатилетие. Голова продолжает кружиться, поэтому я падаю обратно на подушку и пялюсь в потолок. У меня начинают течь слезы, и я нажимаю пальцами на уголки глаз. Глубоко дыша, сбрасываю одеяло и тут же слышу, что в ванной течет вода.
Секундой позже дверь ванной открывается и в комнату влетает миссис Кранфилд. У меня бы язык не повернулся назвать миссис Кранфилд помощницей по хозяйству, особенно учитывая, что я не плачу ей ни пенни, и тем не менее она реально помогает мне держать дом в порядке. Она и ее муж – два замечательных человека, которые очень помогли мне после маминой смерти. Правильнее всего было бы назвать их моими приемными родителями. Без них мне было бы очень плохо, хотя – как и любые родители – временами они немного раздражают.
– Проснулся, значит, – говорит миссис Кранфилд. – Ну и грязища у тебя в ванной.
– Грязища? – откликаюсь я, пытаясь натянуть одеяло обратно.
– Чего я там не видала!
Она проходит по комнате и, подобрав с полу мои трусы, кидает их на кровать.