За ночью рассвет (СИ)

О чем говорил ее супруг с Д´Арси. Сильвия не знала, но герцог вышел из спальни ее мужа еще более хмурым, чем был до этого. На ходу попрощавшись с хозяйкой, он стремительно покинул дом. А через три дня король известил графа письмом, что отправляет того в отставку по состоянию здоровья.
  
Глава 13. Май
 
Спустя почти неделю де Ланье снова был на ногах, о болезни напоминала лишь некоторая бледность. Дни потекли за днями. Первое время Сильвия просыпалась по ночам, вслушиваясь в дыхание мужа, украдкой следила за ним из окна. Постоянный страх, что теперь каждый день может стать началом конца, не давал спокойно жить. Но спустя еще месяц она уже стала забывать о пережитом ими ужасе, и только когда встречала мэтра Тьери, теперь нередко бывающего в замке, немного нервничала.
К ним стали часто приезжать друзья. Д´Арси бывал почти каждую неделю, дважды приезжал Дюморье и останавливался в их доме на несколько дней. Сильвии нравилось чувствовать себя хозяйкой, нравилось слушать мужские разговоры, сидя в уголке с какой-нибудь книгой. Она все еще стеснялась Д´Арси. Тот, хоть и не смотрел на нее больше с неприязнью, но все-таки она чувствовала себя рядом с ним неуютно. Однако женщина была благодарна этим визитам. Они не давали им думать о плохом, и Сильвии стало казаться, что все позади. Она каждый день возносила молитвы Господу, чтобы ее муж излечился окончательно. Ричард несколько раз заговаривал с Д´Арси о возвращении на службу, утверждая, что это доктора сгустили краски, а с ним все в порядке, но герцог был тверд и предлагал подождать еще пару месяцев, не вернется ли болезнь.
Но в начале марта все повторилось. Внезапное удушье, нехватка воздуха — все произошло в присутствии мэтра Тьери, тот держал наготове свои отвары, но на этот раз приступ был намного сильнее, и его долго не удавалось остановить. Когда де Ланье наконец, беспокойно уснул, мэтр попросил дозволения поговорить с Сильвией.
— Сударыня, мои худшие опасения подтверждаются. Болезнь лишь ненадолго затаилась, чтобы набрать силы. Мне неизвестно, когда она вновь себя проявит. И я даже не могу поручиться за то, что завтра приступ не вернется.
— Вы говорили мне, …, но невозможно постоянно жить в ожидании конца! Я верю, что Господь не оставит нас и не позволит свершиться непоправимому. Вы не должны опускать руки! — Сильвия старалась говорить спокойно, но руки ее дрожали.
— Я делаю все, что в моих силах, сударыня.
Радость ушла из дома де Ланье. Ричард почти не покидал замок, изредка они выходили на короткие прогулки по саду, но граф теперь быстро уставал, и при малейших признаках усталости супруги возвращались в дом. Патрик много времени проводил с отцом. Ему сказали, что тот болен, но не объясняли, насколько тяжело положение. Вероятно, мальчик сам чувствовал что-то, поскольку не отходил от отца ни на шаг.
В середине апреля неожиданно пришли холода. Мэтр Тьери запретил де Ланье выходить на воздух, и граф много времени проводил в постели, лишь изредка перебираясь в библиотеку, где любил сидеть рядом с сыном. Когда Патрик ложился спать, его место занимала Сильвия, и если у мужа были силы на разговоры, то они еще немного беседовали обо всем на свете.
Де Ланье уже давно решил все вопросы наследства при помощи Д´Арси, и ни Патрик, ни Сильвия ни в чем бы не нуждались после его ухода. Графа беспокоило, что сын так и не принял мачеху, но надеялся, что совместное горе сблизит их. Он часто говорил об этом с Патриком, объяснял, что мужчина, даже если ему девять лет, все равно мужчина, и его долг оберегать, защищать и поддерживать прекрасных дам. Все как в рыцарских романах, которые он читал сыну на ночь. И если сейчас сам де Ланье не в состоянии этого делать, то сын, как истинный дворянин и рыцарь, должен взять на себя все заботы о Сильвии. Патрик соглашался с отцом, старался его порадовать, пытаясь вести светские беседы за столом или приглашая мачеху на прогулку по саду, но не мог заставить себя полюбить новую госпожу де Ланье. Тем не менее, Ричарду казалось, что лед в их отношениях постепенно ломается. Он подсказывал Сильвии, какие книги были бы интересны сыну, просил их выезжать вместе на верховые прогулки, так любимые Патриком.
 
Ричард точно знал, что Д’Арси никогда не оставит племянника. Но больше всего его терзали мысли, что он навсегда сломал жизнь Сильвии. Стать вдовой в семнадцать лет, не прожив с мужем и года! Остаться без поддержки, не обрасти нужными связями, знакомствами и дружбой. Де Ланье хотел для своей жены совсем иной жизни! Пусть не при дворе, он и сам не терпел дворцовых интриг, но все же жизни веселой, беззаботной и спокойной, с выездами в столицу, балами, если она того пожелает. Однако его планы были разрушены так быстро, так безжалостно. Он понимал, что осталось совсем немного, и последние недели пытался окружить свою супругу нежностью и любовью, на которые еще было способно его больное тело.
Граф много раз заводил разговор с Сильвией о том, что ее ждет в недалеком будущем и собирался просить ее об очень важном для себя. Ему хотелось, чтобы юная графиня не похоронила свою красоту и молодость взаперти, а позволила себе, после соблюдения траура, свободную жизнь и вышла бы замуж за достойного человека. Он втайне от Сильвии написал господину Лессаржу и, не вдаваясь в лишние подробности, просил его, как дворянина и бывшего опекуна Сильвии, оказать ей нужную поддержку, если с ним что-нибудь случится, а главное, не давать ей зачахнуть в одиночестве. Господин Лессарж, судя по ответу, был обеспокоен такими просьбами, но обещал всяческую помощь со своей стороны.
К середине мая состояние графа настолько ухудшилось, что он больше не мог сидеть в своей любимой библиотеке. Он часто задыхался даже от попыток приподняться на кровати. Сильвия дни и ночи проводила рядом с его постелью, уходя лишь для того, чтобы отец мог побеседовать с сыном. Ее преследовал запах отваров и травяных компрессов, в редкие минуты отдыха она видела себя и мужа в их первые дни знакомства и во сне улыбалась. Пытаясь шутить, но все чаще срываясь на кашель, де Ланье осознавал, что уже не в силах поддерживать дух бодрости у своих домашних. Даже слуги передвигались по замку неслышно и, казалось, общались только жестами. Лишь громкое пение птиц нарушало эту странную тишину. Ромула давно запирали на другой половине замка, чтобы он не прыгал на постель к своему хозяину и не ложился ему на грудь. Сильвия иногда приходила к нему, но кот, обидевшись, шипел, кусался и пытался вырваться за дверь.
В один из вечеров погода испортилась столь быстро, что стало ясно, что скоро разразится гроза. Небо потемнело, задул сильный ветер, в комнатах стояла духота. Под первые раскаты грома Сильвии доложили, что в замок приехал герцог Д’Арси. Де Ланье спал, тяжело и хрипло дыша. Сильвия вышла из комнаты, чтобы поприветствовать гостя и дать ему возможность побыть с другом. Д’Арси о чем-то тихо беседовал с лекарем, который теперь, казалось, навечно переселился в замок де Ланье. Коротко поздоровавшись с Сильвией, он попросил ее дозволения пройти к Ричарду. Сильвия лишь кивнула в ответ. Герцог провел в комнате графа около получаса. Все это время, маясь от невозможности что-то делать и от потяжелевшего от грозы воздуха, девушка бесцельно бродила по коридорам замка. У спальни мужа в кресле сидел Д’Арси. Плечи его согнулись, взгляд потяжелел еще больше, руки сжимали бокал. Он сжимал его все крепче и крепче, пока бокал не хрустнул и осколки не посыпались на ковер. Казалось, будто герцог и не заметил, что тонкое стекло поранило его пальцы, и кровь теперь капает на обивку кресла. Раскат грома пробудил его от забытья.
— Сударыня, я хотел бы остаться сегодня здесь. Вы позволите?
— Я почту это за честь, ваша светлость.
— Что ж, хорошо. Ах да, простите, кажется, разбился бокал.
— У вас кровь.
— Это пустяк, царапина, — ответил герцог, заматывая платком руку. Я пройду к Патрику, мы давно не виделись с мальчиком.
Тяжело вздохнув, Д'Арси поднялся и подошел к дверям. У выхода он остановился на мгновение, словно желая еще что-то сказать, но потом передумал и вышел из комнаты..