Свет в океане (СИ)

— Могу ли я взглянуть на вашу волшебную палочку, мистер Блэк? — не глядя на Регулуса, наконец спросил Долиш.
Впервые уголок губ Блэка дёрнулся в намёке на усмешку.
— Нет, господин аврор.
Долиш оторвал глаза от заполняемых бумаг:
— Прошу прощения?
— Я отказываюсь предоставлять вам свою палочку. Вы попросили меня прийти, и я пошёл вам навстречу. Подчеркну: попросили. Скажите, вы меня подозреваете? Против меня выдвинуты обвинения? Нет? Тогда я вправе отказать вам. Разумеется, ничто не мешает вам изъять палочку силой. Мой брат уже сталкивался с нашим родным британским правосудием и вышел из стычки проигравшим. Я не знаю, чего ждать. О том, почему я здесь, мне довелось узнать из утренней прессы. Кто-то утверждает, что видел меня возле аптеки ночью…
— Да, где вы применили одно из трёх Непростительных заклятий, мистер Блэк, — взгляд Долиша посуровел. — Использование любого из них карается заключением в Азкабане. Как только мы установим личности ваших сообщников, колдоспециалисты проверят их на присутствие остаточных чар, и слова свидетеля подтвердятся. Эти трое, кем бы они ни были, до сих пор находятся под действием Непростительного проклятья. В том, что оно было произнесено, сомнений никаких.
— Простите, какое из трёх? — будничным тоном осведомился Регулус. — Я прослушал.
— Империус, какое же ещё?! — купившись на издёвку, воскликнул Долиш.
— Меня там не было, так что извините за любопытство.
Гарри был вынужден молчать, иначе бы присвистнул.
— Боюсь, ты не понимаешь серьёзность ситуации, юноша, — сказал Долиш, ища в лице сидевшего напротив него Регулуса признаки хоть какого-то волнения, но не находил и намёка на заинтересованность. — Отказ от сотрудничества ни к чему хорошему не приведёт. Признайся сейчас, и принятые меры не будут слишком суровы. Я говорю это, потому что…
— Потому что невероятно мне симпатизируете. Других причин не вижу, — прервал его Регулус. — Скажите, что-то было украдено?
— Нет, — неохотно сказал Долиш. — Вы подозреваетесь в использовании тёмного заклятия…
— Империуса, я понял, — подавшись вперёд, произнёс Регулус. — Однако, если у вас есть свидетель, почему я до сих пор не в кандалах?
— Сейчас он не в надлежащем состоянии, но завтра утром свидетель передаст свои воспоминания для ознакомления в омуте памяти, и тогда-то вы не отвертитесь.
— Вы зря теряете время, честно говоря.
На этом разговор был исчерпан. Долиш был рассержен. Ещё бы: слова пьяницы из переулка против слов чистокровного волшебника, у которого не было мотива ошиваться в Лютном и грабить местные лавочки.
В коридоре Гарри быстро догнал Блэка и, сбросив мантию с головы, негромко его окликнул. Регулус застыл в удивлении, едва обернувшись.
— Ты что, всё время был там?!
— Пекусь о дядюшке моего крестника, — сказал Гарри. — Надо кое-что обсудить, но не здесь и не сейчас. Отправляйся домой, я прибуду через час.
— Нет! — возразил Регулус и, когда Гарри уж было решил, что тот начнёт отпираться от разговора, добавил: — Я сам навещу тебя в Годриковой Впадине. Не хочу, чтобы Андромеда волновалась.
— Справедливо, — Гарри вновь накинул капюшон и стал невидимым. — Не придёшь — сам явлюсь по твою душу.
На том и порешили. Вернувшись к себе, Гарри сел и помассировал виски. Регулусу было совсем не обязательно вести себя с Долишем как засранец. «Блэковская» натура… лезла из него весьма и весьма не вовремя. Не успел Гарри собраться с мыслями, как в помещение ворвался Корнер, которого весь день где-то носило.
— Падди объявился! — чуть ли не радостно объявил он.
— Кто теперь? — шёпотом спросил Гарри.
— Бёрки!
  *
— Через час? — едко произнёс Регулус, оттолкнувшись от ствола дерева, возле которого дожидался появления Гарри.
Давно стемнело. На главной улице деревушки зажглись фонари.
— Мохнатая проблема ростом и весом с медведя, — откликнулся Гарри, протопав мимо. — Старший Бёрк найден в своём доме с выпущенными наружу кишками.
— Между жертвами есть что-нибудь общее, кроме того, что они так или иначе содействовали Тёмному Лорду? — спросил Регулус совершенно серьёзно.
 
— Чистота крови.
— Чистота крови навек, — мрачно усмехнулся Блэк.
Гарри было не до гостеприимства, поэтому, зайдя в дом и призвав тарелку вчерашнего пудинга, он сразу приступил к делу:
— Долиш пойдёт на всё, чтобы до тебя добраться. У него пунктик насчёт Пожирателей смерти, — потрясая ложкой, сказал он Регулусу. — Долиш и в прошлый раз был не в восторге, что тебя отпустили, но тогда он и рта не смел открыть — запятнал себя службой при Тикнессе. Он сильный маг и отличный аврор, но действует как-то механически, что ли… Джон из тех, для кого приказ есть приказ. Однажды он самого Дамблдора пытался арестовать, но не тут-то было!
— Я понял. Он не может отмыть с себя чёрные пятна, поэтому пытается закрасить их белыми.
— Человека, который клянётся, что видел тебя в Лютном, зовут Бартоу Гор. Знаешь такого?
На какое-то время Регулус глубоко задумался.
— Особого доверия к нему нет, — добавил Гарри, с усилием прожевав слипшуюся массу, в которую превратился клёклый пудинг во рту. — Он завсегдатай местных кабаков и в тот вечер здорово надрался.
Регулус кивнул.
— Той ночью неподалёку был оборванец, которого я принял за нищего, — произнёс он, покручивая в пальцах палочку. — Он мог видеть меня у аптеки.
Гарри подавился и закашлялся. Из глаз полились слёзы, так что пришлось стянуть с носа очки и несколько раз медленно вдохнуть и выдохнуть.
— Какого пикси ты забыл в Лютном?!
Регулус с флегматичным видом откинулся на спинку стула.
— У меня было дело личного характера. На пути в «Дырявый котёл» я услышал звуки борьбы, так и оказался перед аптекой. Преступников было трое, но я бы не назвал их умелыми бойцами — обычные воришки.
— Так ты их всех приложил заклятием и сорвал ограбление? — Гарри всё больше приходил в изумление.
Блэк бесшабашно улыбнулся.
— Я был чертовски хорош, да?
— Нашёл чему радоваться. Но… но зачем ты использовал Непростительное и отпустил грабителей? Надо было связать их и вызвать авроров!
Регулус опустил голову и выдохнул прежде, чем снова обратить взор на Гарри.
— Эти люди сбились с пути истинного. Они ещё могут исправиться и начать вести праведный образ жизни. Азкабан — это так жестоко. Если бы я умел стирать память, то не стал бы накладывать Империус, а отпустил бы их с миром. Сам я не жажду внимания.
— Погоди, что-то мешается в ухе, — произнёс Гарри, отложив столовые приборы.
— Мозгошмыг?
— Да нет. Кажется, часть лапши, которую ты тут навешиваешь! Это ты-то не жаждешь внимания? Ты, который оставил Волдеморту пламенный привет в фальшивом крестраже? Ты мне лжёшь!
— И у меня есть на то причина! Я приказал этим троим оставить добычу и убираться по домам, и мне самому было противно отпускать их. Они узнали то, что им знать не следует. Я не мог оставить их аврорам.
— Что же это за секрет такой? — проворчал Гарри. — Ещё скажи, что ты и есть «Молчаливый», а эти трое тебя раскусили, — и, судя по тому, как дёрнулся Регулус, тут было что-то не чисто. Гарри прочистил горло и спросил на всякий случай, для подстраховки: — Ведь нет?
— Нет, — тихо сказал Блэк.
— Хоть что-то. Как только Гор придёт в более или менее адекватное состояние, у него возьмут воспоминания. Он видел твоё лицо? Неужели так трудно было натянуть капюшон пониже? Почему он так уверен, что это был ты?
— Потому что мы уже знакомы, — осторожно подбирая слова, произнёс Регулус. — Встречались однажды мельком, но, кажется, он меня запомнил.
 
— Надо всё как следует обмозговать, но в темпе. Гермиона уже в состоянии повышенной готовности…
— Гермиона?
— Она примчалась ко мне со свежим выпуском газеты и обвинила в том, что я недостаточно пекусь о твоей заднице.
— Я… я не знал, — растерялся Регулус. — Надеюсь, она не переусердствовала.