Лич добра и поддержки (СИ)

Против ночных рейдеров они засевали окрестности бронзовым «чесноком», а обозы охранялись усиленными конными отрядами.
Закономерным итогом тщетных попыток замедлить их войско стало лишь то, что они перевешали старост и вождей во встреченных деревнях и забрали в полон всех мужчин боеспособного возраста. Таких было немного, ведь остальные уже давно в лесу, но зато хотя бы есть рабочие руки, которые можно будет использовать для засыпания рва под городской стеной…
— Чего валяетесь без дела? — спросил Иван, войдя в шатёр. — Какой пример вы подаёте подчинённым?
— Вань, ну не начинай, а? — взмолилась Валентина. — У меня до сих пор ноги ноют и жопа болит от седла, так что я заслуживаю поваляться пару-тройку дней.
— И вообще, товарищ майор, наша работа начнётся, когда пробьём стену, — добавил развалившийся на спальнике Савушкин. — Но, так тому и быть, я вздрючу сегодня своих замов, чтобы знали…
Длительный период благополучия изнежил их, поэтому они с большой неохотой пошли в поход, ныли и жаловались всю дорогу, а теперь не желают участвовать ни в чём, кроме штурма.
— Подъём! — приказал Точилин. — Вы офицеры или случайный сброд⁈
— Начал… — с тоской вздохнула Валентина. — А где Лиза?
— Проводит занятие с личным составом, — ответил ей Иван. — Вот человек делом занимается, а вы… Некипелов, особое приглашение нужно⁈
Старлей, лежавший на медвежьей шкуре, проснулся, поднял голову и недоуменно уставился на Точилина.
— Подъём, — повторил Иван, после чего окинул их взглядом. — С сегодняшнего дня распорядок дня касается и вас, особые вы мои. Подъём на рассвете, завтрак, обед и ужин по расписанию, в столовой, а не у костра — мы не варвары, отбой после заката. Сейчас стройте не задействованный в оцеплении города личный состав и проводите физо. Сами тоже, своим примером, как полагается. Как поняли?
— Отлично поняли, — вздохнул Савушкин.
— Исполнять.
После взятия столичного города им предстоит заключить с ругами мирный договор, гарантирующий безопасность колонистов и предусматривающий щедрые репарации за понесённый ущерб. А там и домой…
Примечания:
1 — Ассигнации — от лат. assignatio — назначение — конкретно в произведении, Душной подразумевает ассигнационные рубли, имевшие хождение в Российской империи с 1769 по 1849 год. Выпуск бумажных денег был вынужденной мерой, потому что серебра остро не хватало и широко применялась медь, которая, в пересчёте на серебро, весит дохрена. Например, в середине XVIII века, чтобы вывезти пятьсот рублей медью, нужно было организовать отдельную подводу, потому что серебряный рубль медью весил около килограмма. Полтонны меди — пятьсот рублей. Вот и задумалось правительство, а как это дело разрешить и надумали ассигнации, этакие векселя, символизирующие государственные обязательства. Постепенно эти ассигнации обесценивались, потому что государство попало во власть печатного станка. На излёте существования ассигнаций, серебряный рубль стоил три рубля ассигнационных. Потом ассигнации постепенно упразднили, обменивая их по три с половиной ассигнационных рубля за рубль серебряный, но им на смену пришёл государственный кредитный билет, который гарантировал, что эту бумажку можно было обменять в госбанке на золотую монету без ограничений суммы. Принципиальной разницы между кредитными билетами и ассигнациями не было, ведь ассигнации тоже обменивались на монеты в госбанке, но кредитные билеты выпускались в ходе реформы с позиционированием, типа, вот теперь точно-точно не обесценятся, как ассигнации. Тут можно было подумать, дескать, наверное, опять прокинули население, но, ко всеобщему удивлению, кредитные билеты строго обеспечивались золотом и выпуск ничем не обеспеченных бумажек начался только в 1915 году, потому что война и денег уже не очень-то хватает, ибо очень дорогое удовольствие.
2 — Прецептор — от лат. præcipere — «учить» — наставник, в общем и целом.
  
Глава восьмая. Паразиты
 
/13 июля 2027 года, ледяные пустоши Сахалина/
 
— Ох-хо-хо! — удивлённо изрёк я, получше встав на плечо Котика.
— Что это такое? — спросил немёртвый.
— Это мыс Крильон, — ответил я. — Отсюда мы выйдем в море и доберёмся до Японии. Давай в здание маяка, нам ещё ритуальный круг чертить и лодку сюда тащить…
Подходим к зданию и я сразу различаю посторонние шумы изнутри.
«Оружие к бою».
Видно, что с маяком что-то не так, потому что окна его забиты ветками и мусором, причём очень плотно, а дверной проём не закрыт дверью, как это сделали бы нормальные люди, а задвинут толстым куском металла. Ощущение, что эту хреновину содрали с какого-то танка…
Твари устроили себе отличную ночлежку в здании маяка и сидят там, кукуют.
Но и хрен бы с ними, мне больше интересно, что они жрали всё это время. Люди кончились, как и, скорее всего, все консервы, поэтому тут из покушать есть только лёд, снег и собственные собратья. Так как я не видел этих мутантов-ниндзя в быту, не исключено, что они подъедают сами себя, но тогда это многое говорит об их численности, раз их всё ещё дохрена…
«Отступаем и ищем что-то другое».
Котик послушался и пошёл назад. Идём по серому снегу, лежащему здесь уже давно…
— Давай, всё-таки, проверим те остовы, — решил я.
Пока мы шли к маяку, видели какие-то руины зданий, едва выглядывающие из-под снега. Там вряд ли найдётся что-то интересное, но я рассчитывал найти что-то относительно ровное для начертания ритуала. Мы тут сотню километров прошли до Крильона, нам нет пути обратно. Ещё повезло, что по пути ни разу не встретили мутантов, также известных, как вегмы.
Любопытно, что на мысе Крильон мы впервые увидели землю. Видимо, по причине открытости мыса всем ветрам, снег там никак не мог задержаться и ныне мыс представляет собой смесь льда и промороженной земли.
— Так, — произнёс я, когда мы дошли до руин. — Давай, выкапывай вон тот кусок крыши. Похоже, что это дом из контейнеров или вроде того.
Бобби приступил к маханию лопатой, а я поглядывал за окрестностями.
Мне на холод совершенно пофиг, я в кукле, а Котик обёрнут в двухслойную утеплённую куртку и ватные штаны с валенками, но его, как я понял, постепенно пробирает. Сутками шататься по ледяной пустыне — это может прикончить даже мёртвого.
И да, это оказалось здание, сооружённое из морских контейнеров, в которых вырезали окна и двери — я такое видел всего пару раз в жизни, на стройках, но это распространённая тема.
Вход был выкопан где-то за сорок минут и мы проникли в сравнительно небольшой домик, который, как я понимаю, был поставлен для временного обитания строителей или иных рабочих.
Тут не было практически ничего полезного, кроме пары давным-давно севших ноутбуков, ведра с давно засохшими продуктами жизнедеятельности, засохших пятен крови, человеческих костей и всякого хлама типа рваной одежды, кроватей-раскладушек и прочего.
— Расчищай пол, Бобби, — приказал я.
Немёртвый перекидал хлам в один угол, после чего мы начали работать над ритуальным кругом.
Это заняло полтора часа, потому что работал я через куклу и это всё замедляло.
— Всё, поехали! — хлопнул я в кукольные ладоши и начал крутить маленькие пальчики в замысловатой формуле. — Май апсе пель карата хун, даанав! Хамани кубани хубульферма!
Чувак, разрабатывавший ритуал, похоже, не говорил на русском и даже на латыни. Возможно, он вообще никогда не слышал о нас и давно уже мёртв, но его однажды произнесённые слова продолжают повторяться тысячами и тысячами людей и нелюдей, желающими установить связь между двумя мирами…
Портал замерцал правильным цветом, гарантирующим, что из него не вылезет сейчас лавкрафтовское щупальце и не утянет нас с Котиком в своё измерение.
— Иди в портал, — приказал я. — Встретимся там.
— Слушаюсь, повелитель, — поклонился Котик и утонул в портале.