"Фантастика 2023-196". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

– Да! Как там тебя звали при жизни? А не важно! Я назову тебя…
И я перебил некроманта.
– Филин, – не забыв добавить извиняющуюся приставку, – господин!
– Филли, говоришь. Ладно, пусть будет так, за такую находку ты заслужил имя! Ну, раз ты имеешь такое выраженное сознание, что странно для лича, скажи мне, Филли, какие мысли по поводу поднятия зверя?
И тут я начал вспоминать всё, что смотрел про некромантов: все гайды, все кастомизации. Перебирая мысли, я пытался привести их во что-то осмысленное и начал рассуждать:
– Я бы отсек пару голов, так как при поднятии мана будет пытаться восстановить флюидные соединения и потратится вся, скорее всего, ведь зверь велик. Далее я бы проверил на возможность дышать плазмой. При жизни тварь выдыхала высококонцентрированный газ, вступавший в реакцию с кислородом. Что она будет выдыхать в посмертии? И не взорвётся ли? Вот это вопрос. У мёртвых плохо с ловкостью, и потому нужно либо дать дракону полную волю, что опасно, либо отказаться от полётов, купировав и крылья тоже, сделав Орамазука пешей машиной для дыхания огнём.
Я опустил глаза, вспоминая, все ли я смог рассказать, но когда поднял их, встретил одобрительные и задумчивый взор Некроманта и привычно, по отыгрышу добавил:
– Господин. 
– Приступай, Филли, даю тебе доступ к твоему прижизненному классу.
– Разве вы сами не хотите это сделать? – задал я очевидный вопрос.
– Мне моя мана и жизнь ещё дороги. Кроме того личи для того и созданы, чтобы творить шедевры некромантии, – улыбнулся мне маг, чем меня удивил, ведь для некроманта лич всего лишь инструмент.
Правильно говорили в шоу, что все некроманты – психи и буквально влюбляются в свою профессию. Я склонил свою лысую голову и приступил к работе.
Огромным двуручным тесаком я начал рубить дракону лишние шеи. К слову, головы Орамазука были в плачевном состоянии – в своей прошлой жизни я и Пликс постарались на славу. Головы рубились долго, но я подключил к процессу и других зомби, за полчаса мы смогли их осилить. Крылья рубить было жалко, но одно и так было сломано при падении, поэтому отсоединилось легче другого. Осмотрев заготовку, я приказал мертвечине отойти, мало ли.
– Теперь батарейки! – промолвил я.
Тот маг, в чьём теле я воплощён, был обращён в лича спящим. Чародей поставил щиты на автоматическую активацию, а творившийся на трассе ЧакХукХил–Шаруланкар стальной вихрь сожрал ману подчистую и опустошил половину запасов батареек мага. Но вот другая половина… Я ужаснулся. Маны было настолько много, что я с первого раза не смог сосчитать – 1650! Лысый волшебник шёл как на войну, и не повезло бы тем, кто оказался на его пути, будь он готов к столкновению, а не пьян после игры в карты.
Я потёр руки, заметив, что это не мой рефлекс, а мёртвого мага в костюме основателя БДСМ движения. Подняв руки, я, наконец, произнёс заклинание… нет, я скомандовал!
«Призыв мёртвого пета».
Секунду ничего не происходило, но потом чешуйчатый хвост чудовища дрогнул. Тварь не имела глаз, она потеряла их когда-то давно и теперь ориентировалась на нюх, звук, и, конечно же, мои команды. Заклинание тянуло силы из дракона, но больше оно тянуло из батареек, сожрав все досуха к тому моменту, когда змей встал на четыре лапы, хищно озираясь в поисках кого бы поглотить. Мой разум указал ему на гору трупов. Некросознание зверя неожиданно легко легло под контроль. Для себя я решил, что попробую его дыхание, загнав его в толпу врагов. Вдруг и правда рванёт? Но из пасти змея донёсся до боли знакомый механический голос:
– Мастер Филин, где это мы?
– Прунь? – не поверил я своим ушам.
  
Глава 63. Либеральный латник
 
Прунь занял слот-место в десять единиц в подконтрольной мне сотне. Как блок памяти моего домового компьютера скопировался в свежеподнятого дракона, это, наверное, лучше спросить у Зу или вообще у всей игры.
Странно, но мне не было жаль физического тела. Более того, упал с души какой-то груз. Как будто тут я на своём месте. Как будто тут я важнее, чем там. Что-то подбадривало меня каждую секунду моего существования как НПСа. Если бы моё тело было живо, я бы подумал на вещества, выпрыскивающиеся гормональной системой или даже системой игровой консоли.
 
Сверхспособность Пруня плеваться плазмой мы испытали в стометровом отдалении от зомбей, которым я на всякий случай приказал залечь, чтобы экспериментом случайно не похоронить все мои творения второй раз в прямом смысле слова.
Толстое тело ящера раздулось, вдохнув побольше воздуха, и попыталось извергнуть что-то хотя бы приблизительно похожее на столб огня. Но огня не случилось. Вместо огненного дыхания это напоминало больше рвотные позывы. Прунь посмотрел на меня, как будто отчётливо видел, несмотря на белёсые, покрытые бельмом глаза Орамазука, и решил попробовать ещё, повторив ритуал с начала. Однако и второму залпу не суждено было состояться.
Я уже хотел доложить Миглису, что огнедышащей змеюки у нас нет, как вдруг Прунь выплюнул что-то прямо перед своими ногами и совсем по кошачьи наклонился понюхать сгусток. Я подошёл ближе, желая прекратить мучения пета, но мой ум привлёк нехарактерный кислотный запах того, что оказалось вытошненным сгустком зелёной жижи. Основанием желеобразной, ядовитой на вид и запах субстанции был человеческий череп. Обглоданная кость медленно проседала в грунт, шипя и плавя землю, выделяя вверх то ли дым, то ли пар.
– Кислота! – подумал я вслух и вновь приказал зверю, – Прунь, извергни ещё что-нибудь из желудка в сторону эльфийского леса!
И змей выплюнул целую человеческую грудину, такую же склизкую, как и предыдущий раз. Однако грудина в отличие от черепа-снаряда пролетела примерно шестьдесят метров, оставляя рвотный запах и дымящуюся прожжённую траву в месте своего попадания.
– Вот что, Прунь, теперь ты питаешься только округлыми предметами, чтобы летело дальше, – подбодрил я ИИ.
Стук копыт и характерное ржание заставили меня повернуться. На меня и на Пруня в отдалении 200-300 метров скакала сотня латных рыцарей. Разведка? Штурмовая группа? Отряд по ликвидации мародёров или то, что осталось защищать лагерь с инженерными сооружениями короля, пока основное войско выковыривает из руин Бигинера Рафи Ножковца?
Да по сути все равно! Я схватился за Пруня и приказал:
– Отбеги сто шагов левее.
И зомби-дракон понёс меня как тряпку, заставляя мои ноги развиваться по ветру, и поражая своей мощью. Мы передвигались в сторону, где залегла моя неполная рота мёртвых так, чтобы мои подопечные оказались между мной и рыцарями. Рыцари не могли не замечать дракона, но мне нужен был бой, чтобы испытать своих зомби. Поэтому я приказал пету оставить меня на месте и убегать, ну или, по крайней мере, делать вид, что убегает, пока не понадобится.
Чудесная вещь – некросеть! Команды идут легко и точно. Немудрено, что «некромант в тылу армии – настоящая беда для противника».
«Откуда пришло это выражение? Оно явно из учебников Миглиса Стервятника – информация, которой он дал мне пользоваться в моей работе по поднятию Пруня. Трактат говорил, что выражение принадлежит чуть ли ни Марио, но я сомневался. Зная вождя грибов, он бы сказал как-то погрубее».
Мой ум анализировал некроматериалы, распаковывающиеся в моей голове, а тем временем рыцари перестроились в боевой клин.
«В боевой клин против одного единственного лича? Или они знают о моей засаде с нежитью? Вот сейчас и узнаем».
Пять секунд до столкновения конников с мёртвой ротой, которая до сих пор лежала.
«Встать! Стена копий!» – предал я в некросеть.
И они выросли, как из-под земли. Конники натолкнулись на жидкий, но все же частокол в два ряда. Ржание лошадей смешалось со звуками боя. Рыцари пробили строй, и нос клина увяз глубоко в мёртвом квадрате.
Обычная пехота была бы рассеяна и добита, но мёртвые не умели бояться. Эта чисто животная черта осталась в их прошлых жизнях, сейчас же это были просто боевые единицы, которые кололи лошадей в открытые участки, воспринимая их как боевые цели согласно директивам.