Пуртов, я (не) люблю тебя (СИ)

— Нет. Не передумала. Я люблю его.
— Понятно. Молодец. Ты всегда можешь рассчитывать на нас, правда, — сказала Геля.
— Спасибо большое, девочки, — я улыбнулась. Как же мне повезло с такими подругами.
— Тебя что-то беспокоит, давай, колись что случилось? — заметила Дина.
Я покраснела немного. Конечно, я ничего им не скажу.
— Скажите, вот смогли бы вы пойти ради любимого человека на какой-то отчаянный шаг? — спросила я.
— Что у тебя случилось? Он заставляет тебя сидеть дома? — Дина строго смотрит на меня.
— Нет, ну в общем-то, да, — вру на ходу.
— Я бы смогла! — неожиданно заявила Геля. — А что? Все любят кричать о своей любви, а как дело касается серьезных поступков, так сразу в кусты. Вер, тебе 28 лет, ты уже пожила для себя. Ничего страшного с тобой не произойдет, если ты больше часть жизни, будешь проводить дома. Главное — быть рядом с любимым.
Дина чуть не подавилась пирогом.
— Ну ты и сказанула. Понятное дело, что любовь превыше всего. Нужно жертвовать собой, делать какие-то поступки. Но в меру. Слышали такую фразу: в любви каждый сам за себя? А ведь правда. Нужно быть немного эгоистом.
Когда девочки уехали к себе, я снова осталась одна, но на этот раз ненадолго. Вскоре вернулись родители.
— Что ты там телепаешься?! Давай быстрее! — слышу голос мамы.
— Вот не любишь ты меня, Таисия, — отвечает ей папа, едва переводя дыхание.
Если он назвал её Таисией, значит очень на нее обижен. Во всех остальных случаях, папа называл маму Таичкой.
— Ты же знаешь, как тяжело мне поднимать тяжести, а все равно гоняешь по всему базару со своими сумками, — жаловался папа.
— У тебя всегда болит спина. Но можешь де ты хоть один раз помочь мне с покупками. Дочка замуж выходит со дня на день, а ты спину бережешь! А тебя я люблю, дурака старого, — громкий смех мамы заполнил всю квартиру.
— Когда любишь, то идешь на уступки, пытаешься помочь, иногда, даже, делаешь то, что не должен делать, лишь бы это было во благо любимого человека, — сказал он.
Они ушли на кухни и дальле продолжали свой спор, но я уже их не слушала. Последние слова папы заставили меня решиться на один поступок.
— Какие люди! — громко вскрикнул Данилов, увидев меня на пороге своей квартиры.
— Я согласна. Только помоги освободить Давида, — отвечаю ему слабым голосом, стоя с опущенной головой и краснея от стыда.
— Заходи, — предложил он.
Его квартира, обставленная дорогой мебелью, картинами и предметами интерьера, все равно казалась неуютной. В гостиной был накрыт стол: красное вино, фрукты, приборы, бокалы и даже тарелки.
Он знал, что я приду! Специально подготовился.
— Почему ты без народного платья? — спросил он.
— Это важно? — начинаю нервничать.
— Да. Важно. Надень вот это, — подает мне какое-то наряд красного цвета. — Я уверен, на тебе это платье будет сидеть сногсшибательно.
— Хорошо.
Я все еще не понимаю, что происходит. Но покорно выполняю его просьбу. Он отвел меня в спальню, чтобы я могла там переодеться.
— Думаю, пяти минут тебе вполне хватить. Не заставляй меня долго ждать.
Он вышел, прикрыв за собой дверь. Я судорожно начала снимать с себя одежду. Платье и правда оказалось шикарным. Такое я точно никогда не надевала. Оно так идеально подчеркивало мою фигуру, а откровенное декольте добавило моему образу еще больше раскованности. В другой ситуации, я бы прыгала от счастья, что у меня такой притягательный вид. Это так сильно подняло мою самооценку. Всего лишь красивое платье. Но не сейчас. Я пришла сюда, как дешевая проститутка. Выполняю прихоти Данилова. Я ненавижу его всем сердцем, но придется переступить через свою обиду и отдаться ему.
— Вера! — слышу его голос. Он начинает нервничать. Нужно выходить.
  
Глава 13
 
Я вошла в гостиную. Неуверенно подхожу к Данилову. Он смотрел на меня, не отрывая взгляда.
— Уау! Ты… Ты потрясающая! — воскликнул он, отодвигая мне стул.
Я молча села за стол.
— Ты сама не знаешь себе цену, Вера! И этот, твой женишок не знает.
 
— Нет смысла доказывать обратное. Я промолчу, — нервно отвечаю ему.
— Давай выпьем? — не дожидаясь моего согласия, он наполнил бокалы красным вином. — За нашу судьбоносную встречу! — поднял бокал вверх и залпом выпил вино.
Я тоже выпила немного.
— Кто я для тебя? А? — улыбаясь, спросил он. — Негодяй? Ублюдок? Тварь конченная? — громко засмеялся Данилов.
Я продолжаю молчать.
— Можешь называть такими словами меня, когда я буду тебя наказывать, — нагло улыбается.
— Ты мне противен!
— А ты мне, нет. Ты для меня, как ангел. Ты нежность и сексуальность. Только в тебе я вижу свою жену, мать моих детей. В тебя невозможно не влюбиться. Помнишь, ты так сильно понравилась моим родственникам.
— Ты точно поможешь освободить Пуртова? — строго спрашиваю.
— Завтра будет порхать на свободе. Ты знаешь, что оба раза, когда он меня избивал, я нарочно не защищался. Лучше быть хитрее, зато смотри, как это пригодилось! Никогда не нужно поддаваться эмоциям.
— У меня нет слов…
— А у меня есть. Как раз хотел поговорить с тобой, но если ты жаждешь поскорее оказаться в моих объятиях, тогда давай прервемся.
— Нет-нет. Можем поговорить, — быстро отвечаю.
— Но при всем то, что ты такая вот хорошая, красивая. Есть в тебе один недостаток, — продолжал он.
— И какой же?
— Ты — полная дура.
— Спасибо.
— Ты думаешь, я это сказал просто так, чтобы задеть тебя. Тебя ведь это задело? Но нет. Это правда. Какой надо быть дурой, чтобы поверить, что мужик тебе не изменяет?! Ты правда поверила, что помада и трусики в его джинсах — это его личная инсценировка, чтобы заставить тебя ревновать? Ты же итак его ревновала к Лике, неужели не видела, что это ему не нравится. А теперь логический вопрос: зачем ему твоя ревность, если он не любит, когда ты ревнуешь?
Я смотрю на него с широко раскрытыми глазами.
— Так вот, о чем это я? Ах, да! Мне то, как мужику, давно понятно, что твой хахаль шатался по стрипклубам, там-то ему и положили в карман женские трусишки и там-то его поцеловали, да так, что остались следы. Ну ты сама все видела.
— Что ты несешь?! — кричу я.
— Правду. И ты всегда выбираешь себе таких придурков. Тебе изменяют и врут, а ты их спасать готова. Я в шоке. И в огонь и в воду. И все ради кого? Ради предателя? Не спрашивай, откуда я все это знаю, важно лишь то, что это правда. Понимаешь?
— Я на твои провокации не поведусь. Зачем ты это мне говоришь? Думаешь, я поверю?
— Измена — это лишь малая часть того дерьма, которое тебе оставил твой благоверный, — Данилов откинулся на стул.
— Да? Что ты там еще придумал? И для чего? Я пришла сюда, чтобы ты смог удовлетворить свои похотливые желания. Я делаю это не просто так! Ты же знаешь. Зачем весь этот цирк?
— Хорошо. Мы вернемся к этому чуть позже. Ради чего я это делаю? Да потому что люблю тебя, ты запала мне в душу. И я хочу освободить тебя от этого придурка.
— А кто тогда ты?
— Зато я не прячу свое истинное лицо под маской фальшивого благородства.
Я не могла поверить в то, что он мне говорит. Чувствовала что-то неладное. Может он это делает специально?
— Ты не имеешь права никого судить! Даже если он мне изменял, то это было давно. Он так больше не поступит. Мы с ним многое прошли вместе, а ты врываешься в наши отношения, как танк.
Я злилась. И не только на Данилова. Узнать об изменах любимого не так уж приятно. Но без доказательств, окончательно поверить я не смогу.
— Чтобы ты сейчас ни сказал, не поверю ни одному слову, — твердо заявляю я.
— Ах, вот как? Тогда, давай кино посмотрим? — он подвинул стул ко мне, достал телефон.
— Неужели, ты настолько жесток, что хочешь показать мне видео, где Давид с другой девушкой? — страх пробирает меня изнутри.
— Что ты? Откуда у меня такие видео? — он засмеялся. — Но ты права, я хочу позвать тебе одно видео и Давид там в главных ролях.