Одержимые сердца (СИ)
Мой багаж остался в аэропорту, в камере хранения. В этот раз я не стала арендовать автомобиль, а просто заказала такси. Что-то подсказывало мне, что этот город не задержит меня надолго: вряд ли после учебы в прекрасной Праге Вайпер вернулась бы в Брно. Никто не возвращается домой, после учебы в столице. Но, сперва, мне нужно было вытрясти из родителей этой девки информацию и ее адрес.
Я решила, что не буду придавливать стариков к ногтю так сразу, нет — для начала попробую более гуманный способ и притворюсь девочкой из университета, которая разыскивает свою старую подругу.
Да. Улыбаться. Быть приветливой и убедительно врать: Юлия предоставила мне достаточно информации, чтобы я смогла сыграть свою роль.
Такси плавно катилось по широкой ровной дороге. Было заметно, что этот новый асфальт был положен совсем недавно и пока не успел покрыться трещинами и ямами. Вид из окна тоже был довольно сносным: обычный старый спальный район, со старыми каменными домами, тянущимися вдоль дороги. Посаженные деревья, — уже желтые, а некоторые — наполовину нагие. Придомовая территория многих домов была окружена невысоким забором, за которым можно было увидеть увядающие цветы и уже желтую сухую траву. У каждого дома стоял автомобиль.
Возможно, это место было обителью бедняков пятнадцать лет назад, но теперь эта улица приобрела вполне достойный стандартный вид очередного спального района.
Улица была наполнена людьми: десятки играющих во дворах детей, подростки рассекали тротуар на велосипедах и кричали всякую чепуху. Взрослые медленно прогуливались, под руку с партнерами, кто-то с собакой на поводке, кто-то толкал детские коляски. Обычная будничная жизнь обычного смертного.
Я успешно рассчитала время посадки самолета, чтобы не попасть под лучи солнца: сегодня Брно утопал в его лучах. И, когда такси остановилось перед одним из домов, я расплатилась, покинула автомобиль, и меня встретил умиротворяющий теплый вересковый цвет уже ушедшего заката.
Окинув пристальным взглядом представший передо мной дом, я невольно улыбнулась: какой причудливый! Небольшой двухэтажный дом, окрашенный в яркий синий цвет. Деревянные рамы окон, напоминающие о начале прошлого столетия, были лиловыми. Какой сумбур. Но смотрится мило. Через стекла окон первого этажа, не закрытых занавесками, можно было видеть маленькую гостиную, кухню, большую вазу с белоснежными ромашками на столе и лестницу, ведущую на второй этаж. Перед домом располагался небольшой двор. Половина его занимали клумбы, блестящие яркими красками цветущих осенних цветов. Лиловый агератум, белая астра, красно-оранжевые бархатцы, лилово-фиолетовая вербена, рыжий гелениум, розовые хризантемы…. Такие красивые цветы — они заставили меня любоваться ими. Было заметно, что за ними ухаживали заботливые любящие руки. Между клумбами к дому вела довольно узкая выложенная плоскими камнями дорожка. По краям дорожки стояли милые статуэтки гномов. Стену дома подпирала широкая старинного дизайна деревянная скамья. Перед клумбами и дорожкой, в углу двора, стоял старый серый автомобиль «Шкода».
И дом, и сад выглядели очень ухоженными. Хозяева дома заботились о своем имуществе.
«Кажется, жена дипломата солгала мне: родители Вайпер совсем не похожи на бедствующих! — с сарказмом подумала я. — И, если она солгала об этом, о чем еще она солгала? Следует ли наказать ее? Хм, нет желания тратить на нее время!»
В доме были слышны голоса: мужской и женский. Ян и Элиза Владиновичи. Как хорошо, что Юлия так услужливо дала мне их имена. Судя по их голосам, оба были уже в летах. Их силуэты вдруг появились в гостиной: Ян был худым старым седым человеком, в очках и со старческими пятнами на лбу и руках. Он читал газету. Элиза суетилась вокруг него — довольно худая, с волосами, заплетенными в седую косу до плеч, старая женщина. По виду этих смертных можно было дать им лет за 60, но точного возраста я не знала. Да и Юлия не сообщила. Также до меня доносился запах пахнущей шампунем собачей шерсти: в доме была собака.
«Милые одуванчики! Будет даже жаль обманывать вас!» — подумала я, шагая к широкой входной двери, выкрашенный в лиловый цвет.
— Простите, вам что-то подсказать? — спросила меня открывшая дверь Элиза после того, как я нажала на звонок, откликнувшийся пением птиц и звонким лаем собаки.
Собака — пожилая коричневая такса выскочила из-за Элизы и стала глухо рычать в мою сторону, обнажив свои старые клыки. Я явно не нравилась ей.
— О, да, благодарю! — стараясь не обращать внимания на неприветливый прием таксы, бодрым тоном ответила я Элизе. — Я ищу одну…
— Прости, дорогое дитя, — перебила она меня и постаралась затащить собаку в дом. — Наш Линус не любит гостей… Линус, фу! Плохой мальчик!
— Все в порядке! Собаки меня не любят! — воскликнула я, с интересом наблюдая за тем, как Элиза безуспешно старается поймать свою старую таксу, которая с громким лаем носилась вокруг меня.
— Линус, иди сюда! Прости, милая… У него сложный характер… Ян! Мне нужна помощь! Ян! — крикнула Элиза, и вскоре из дома вышел ее супруг.
Видимо, Линус отлично знал, кого можно слушаться, а кого нет, потому что при первом же строгом «Линус, ко мне!» он тут же подошел к хозяину, но все еще продолжал рычать на меня.
Подняв таксу на руки, Ян молча скрылся в доме.
— Закрой его пока на кухне! — крикнула ему вслед его супруга, а затем вновь обернулась ко мне. — Так-то лучше!
Вся эта ситуация лишь позабавила меня, и я ответила пожилой женщине искренней широкой улыбкой.
— По этому адресу раньше проживала Вайпер Владинович, — вновь, приветливым тоном начала я.
— Да, это так, — рассеянно подтвердила Элиза. — Но кто вы ей?
— Мы вместе учились в Карловом университете. Увы, после первого курса мне пришлось уехать из Чехии, и… Так глупо получилось! Мы потеряли друг друга из виду, — без зазрения совести лгала я, не забывая точно придерживаться информации, что я получила от Юлии. Ведь ей было неизвестно, что случилось с Вайпер после третьего курса, и мне нужно было быть осторожной в своей лжи.
— Так вы ее подруга? — ласковым тоном спросила Элиза, но ее лицо заметно напряглось.
— Да, мы были хорошими подругами, и я очень жалела о том, что потеряла с ней контакт! Но сейчас я в Брно проездом, и это просто замечательная возможность вновь найти ее! — улыбаясь, тараторила я. — У меня сохранился ваш адрес, и я решила проверить, а вдруг она все еще живет здесь! Было бы так здорово общаться снова!
— Мне очень жаль, но Вайпер здесь больше не живет, — тихо сказала Элиза.
Она поникла. Как цветок на холоде.
— Тогда, может, вы дадите мне ее новый адрес? Я была бы очень благодарна, — сказала я, надеясь, что сумела провести родителей Вайпер и теперь заполучу ее адрес.
— Вайпер… Вайпер больше нет. Она погибла. Много лет назад. — Глаза Элизы наполнились слезами.
Я не знала, что сказать. Моему удивлению не было предела.
Удивлению? Нет! Я была ошарашена.
Вайпер умерла. Много лет назад. Ее нет в живых.
Черт, это значит, что я не смогу найти ее и вытрясти у нее все, что хочу знать!
— Это ужасно… — прошептала я, подумав, что весь мой прекрасный план рухнул.
Я взглянула на пожилую женщину, стоящую передо мной, и мое горло почему-то сдавило. Мне стало жаль ее. Жаль ее супруга. Какую трагедию принесла им Судьба! Похоронить свою молодую дочь и продолжать жить дальше. Без цели. Без возможности обнять свое дитя, заговорить с ней, услышать ее голос.
Мне никогда не было жаль смертных. Но Элизу и Яна Владиновичей, этих старых одиноких родителей, потерявших своего ребенка, мне было жаль.
Вот почему они так увяли. Истощились. Как деревья, вдруг потерявшие корни.
По щекам Элизы потекли слезы, но она быстро смахнула их ладонью.
— Прощу прощения… Я не знала, — тихо сказала я.
Это были все слова, что я смогла произнести в этот момент.
— Все в порядке. Это я каждый раз, когда заходит речь о моей Вайпер, не могу сдержаться! Это случилось одиннадцать лет назад, но для меня все произошло лишь вчера! То лето было ужасным… Столько убийств! А потом мне позвонили и сказали, что моя девочка — мертва… Разбилась! Нас с мужем пригласили на опознание, но я не смогла… Ян поехал один… Мы были совсем раздавлены… Но в морге Яну стало плохо, и он не зашел дальше порога… Тогда ему вынесли сережки… Серебряные сережки Вайпер, которые были ее подарком от нас на совершеннолетие! — сквозь слезы, поведала Элиза.