Одержимые сердца (СИ)

На дороге было множество автомобилей. Вечер. Миллион огней и гул.
— Что ты говорил? — настойчиво спросила я. Мне нужно было узнать, что он хотел сказать, когда вынужденный маневр заставил его выругаться.
— О чем ты? — слегка нахмурившись, переспросил Брэндон.
— Ты сказал: «я люблю» … А потом тот идиот отвлек тебя, — напомнила я.
К счастью, эротическое напряжение почти опустило меня, и я могла мыслить трезво.
— Я люблю этот цвет волос, — услышала я ответ.
— И поэтому ты считаешь, что мне нужно покрасить волосы в этот цвет? — рассмеялась я. — Не дождешься!
— Я не принуждаю тебя. Пока.
Я вновь рассмеялась.
Какого высокого он о себе мнения! Хочет, чтоб я сменила ради него цвет волос? Да что он о себе возомнил? Мы друг другу никто! Он мне никто. Он не мой. Мы не вместе.
— У меня такое ощущение, что ты живешь в своем маленьком мире и воображаешь, что все и вся обязаны тебе подчиняться, — с сарказмом выпалила я, оскорбленная его уверенностью в том, что он когда-либо заставит, принудит меня изменить мой цвет волос на тот, что любит он! Ха!
— Здесь ты ошибаешься. Не все, а только некоторые. — Брэндона, кажется, мой сарказм оставил равнодушным.
— Что, черт возьми, это значит? — Эта его фраза разозлила меня по-настоящему.
— Ты прекрасно понимаешь, что. — Брэндон хищно улыбнулся, даже не удостоив меня взглядом.
— Останови авто! Сейчас же! — громко потребовала я. Находиться рядом с этим нахалом у меня не было никакого желания. Я была в бешенстве от его тона и уверенности в своей власти надо мной.
Да! Он был уверен, что владеет мной! Это было ясно, как день.
Я надеялась, что после моего настойчивого требования остановить автомобиль, Брэндон исправиться и принесет мне свои извинения. Но он молча остановил «Бентли» на одной из остановок.
Я ошарашено смотрела на него.
— Если ты сейчас же не извинишься и не перестанешь нести бред, то я выйду, и мы никогда больше не встретимся, — тихим мрачным голосом пообещала я.
— Как пожелаешь.
Его ответ просто ударил меня по щеке.
Брэндон смотрел на меня так спокойно, словно ничего не произошло. Я же была оглушена, просто выбита из колеи. Я не верила, что это происходило в реальности.
Он не может так со мной поступить. Так по-свински. Нет.
— Ублюдок! — вырвалось из самого моего сердца, и, громко хлопнув дверцей, я выскочила из его «Бентли» и демонстративно пошла от него прочь.
Брэндон уехал. Просто уехал.
Я быстрым шагом направилась куда глаза глядят. Оплеванная. Облитая дерьмом.
Ненавижу его… Подонок! Чертов ублюдок! Свинья!
На моем языке вертелись еще многие и еще более грязные ругательства.
Как он мог? Нет, как я позволила ему так унизить меня?
Меня грызло желание позвонить ему и окатить его бранной руганью, но мой телефон остался в отеле. А впрочем, это мне только на пользу: я не должна показывать ему, что он ранил меня. Ранил? Скорее унизил. Он желал контролировать меня. Меня! Ха-ха!
В этом дерьмовом состоянии, в этом омуте мыслей и с бурлящей в моих венах от злости кровью, я не замечала ничего вокруг. Когда я, наконец, остановилась и оглянулась вокруг, то поняла, что нахожусь недалеко от моего отеля. С какой скоростью я шла? Шла глухая и слепая, как новорожденный щенок?
Люди. Вокруг люди. Потоки вокруг меня. Безнадежно испорченный вечер.
И это я желала переспать сегодня ночью с этим подонком? Что на меня нашло тогда, в автомобиле? Почему этот негодяй будит во мне такую сильную, неистовую страсть, желание наслаждения в его постели и отчаянную надежду наконец-то познать его поцелуи? Я превратилась в посмешище. Эта одержимая любовь к нему сделала меня паяцем в этой скверной и совершенно несмешной игре.
Вернувшись в отель и поднявшись в свой номер, я с силой отшвырнула со своих ног проклятые уродливые балетки. Меня охватило желание вновь разбить пару зеркал, а потом уничтожить всю мебель, сломать все, что попадется мне под руку. Но я сдержала себя. Я просто села на край кровати и уставилась в одну точку на полу. Не знаю, как долго я пробыла в таком состоянии, в этом ступоре. Никаких мыслей. Пустота. Отторжение. А затем вновь и вновь голос Брэндона, его слова, его лицо передо мной, в моей голове, повсюду.
 
За что? За что я так наказана? Почему он? Почему из всех вампиров, Судьба выбрала его? За что она приковала к нему мое сердце, мои мысли, все мое существо?
Затем я пришла в себя и вновь могла мыслить трезво. И вдруг я увидела всю эту картину в «Бентли» с совершенно другой стороны: Брэндон хотел сделать меня своей. Он хотел подчинить меня. Это так очевидно. И, зная его садистские наклонности, его непредсказуемый характер, можно сделать вывод, что он интересуется мной. Именно так. Поэтому он желал сделать меня одной из тех, кто будет подчиняться ему. Потому что именно так он показывает свой интерес.
«О, Брэндон, ты ведь не знаком ни с одной другой формой привязанности! Ты любишь подчинять! Ставить свое клеймо. И, черт побери, я готова подставить под твое клеймо мое тело! Но это будет обоюдное завоевание. Ты станешь моим, сам того не подозревая! Я смогу сделать таким, какой ты нужен мне!» — решила я, и это решение наполнило меня энергией, которую я не чувствовала уже так давно.
С этой секунды я не поверну обратно. Я укрощу его. Ведь я ослепительна. Я богиня.
Ты будешь моим трофеем, Брэндон. Прекрасный самоуверенный Брэндон.
Я направилась в прихожую. Там, встав напротив зеркальной стены, я пристально всмотрелась в свое отражение. В первый раз в жизни мне захотелось изучить себя. Свою внешность. Свои позы. Свои улыбки. Меня охватило желание посмотреть на себя со стороны. Глазами всех остальных. И я, как завороженная, впилась взглядом в зеркало, пораженная собственной красотой.
Это открытие поразило меня. Мои глаза широко распахнулись, рот приоткрылся. Затем я медленно сняла с себя зеленое платье. Затем нижнее белье. Мое тело было прекрасным. Идеальным.
Я хищно улыбнулась. Меня заполнила гордость за свою красоту. За свой ум. За свою независимость. За подчинение, что я беспрекословно получала от смертных мужчин.
Моя красота, моя неповторимость и себялюбие помогут мне подчинить Брэндона. Целиком и полностью. Играть с ним. Заставить его боготворить меня, дышать мной. Желать меня. Только меня.
Я Мария Мрочек, и я не позволю никому и никогда изменить меня.
Красивые настенные часы показывали девять вечера.
Я вновь надела на себя зеленое платье, помня, в какое восхищение пришел от него Брэндон, и набрала номер. Игра началась.
— Приезжай ко мне в отель. Обсудим выставку, — не дав ему вымолвить ни слова, сказала я. Сладким томным голосом.
— Все еще зла на меня? — услышала я его тихий смех.
— Я простила тебя. Как я уже сказала ранее, — я сегодня очень добрая. Жду тебя через пять минут в моем номере.
— Буду там через две.
Мои губы растянулись в довольной улыбке. Я отключилась.
Как спешит! Мчится ко мне на сумасшедшей скорости. Ему нужно мое общество.
Он съел приманку. Он уже болтается на крючке, сам того не понимая.
Дверь в мой номер открыта. Через две минуты он станет моим.
Я зашла в спальню, задернула окна шторами и встала к ним спиной, лицом к двери. Комната освещена лишь одиноким светом прикроватной лампы. Полутень. Эротика.
Брэндон приехал. Он поднимается в мой номер на лифте. Он в моем номере. Бесшумно вошел в спальню.
Я молча медленно сняла с себя зеленое платье.
Он пожирает меня глазами. Через миг впивается в мои губы жестким поцелуем и бросает меня на широкую постель.
Мы провели вместе всю ночь. И она была…Черт, да он просто насиловал меня, все эти долгие часы нашей сумасшедшей головокружительной ночи. Не позволял мне участвовать в происходящем. Ни говорить, ни обнимать его. Он делал со мной такие вещи, которые я никому не позволяла со мной делать, а ведь я — совсем не ханжа. Садизм? Да, ему это нравится. Если он делал все эти вещи со смертными девками, которые чувствуют боль, то он… Он монстр. Мои чувства и желания ничего для него не значили. Я слышала эти слова каждый раз, когда настаивала на том, чего желала я. Но нет. Он утолял лишь свою жажду.