История девственницы. Дневник моего падения (СИ)

Не ожидая этого, не желая даже дружеской близости с ним, я благодаря Алексу согрелась.
Вдруг пришло и понимание. Это он спас меня! Тот визг тормозов, что я слышала перед отключкой и словами негодяев… это был звук его подъезжающей машины. Алекс заставил подельщиков Ирмы бросить меня и убежать, не закончив дело.
— Ты спас меня от них?
— Да. Я увидел вас, проезжая мимо от соседней сторожки. Два гопника кого-то пинали… Но я даже представить не мог…
Я горько всхлипнула. Алекс бросился ко мне, согнулся над кроватью, обнял за плечи и прижал к себе.
— Не плачь, пупсик. Все прошло…все позади.
— Рассказывай, я в порядке…мне важно все узнать, — прошептала я ему.
— Хорошо, — согласился он, уже на автомате перебирая мои волосы, и я не стала отстраняться, чтобы не отвлекать его.
— Увидев их поведение, я хотел было вызвать охрану или полицию и уехать, но заметил, что уж больно хрупкая фигурка корчилась у них под ногами, да еще полуголая с остатками непохожими на одежду. В этот момент я просто удивился и стал присматриваться, сбавив ход.
— Они хотели изнасиловать меня, но я убежала. Только нога… они меня догнали… сбили с ног…были в ярости... — мой голос срывался, мысли путались, но так хотелось высказаться, рассказать. От этого становилось легче. — Защищаться не было сил, и кругом никого не было. Я уже думала, что не вырвусь…
Плюнув на условности, я по-детски уткнулась лицом в его гладкую ключицу, вжалась в него и жалилась. Было это так обычно, так хорошо, что отодвигаться совсем не хотелось. Закрыла глаза и бормотала слова, выплескивая из себя весь накопившийся ужас.
Алекс не отпускал меня, только поерзал, удобнее усаживаясь на краю высокой кровати, и слушал, шепча успокаивающие слова. Когда я выговорилась, он пробормотал с тяжелым вздохом мне в макушку:
— Ромашка моя, сколько тебе пришлось вынести! Даже я мужик содрогнулся от того, что они вытворили с тобой. А секунду, когда я среди каких-то красных лохмотьев и непонятной шевелюры узнал тебя…
Посторонний по сути человек, но такой близкий в данный момент задохнулся от переполнявших его чувств, и я внезапно почувствовала отголосок ответа. Так мы и замерли, прижавшись друг к другу, не замечая ничего вокруг.
Вдруг скрипнула дверь, открываясь под уверенной рукой. В палату ворвались новые звуки, голоса.
— Кх-х! Хм.. Доктор Серов, Иван Викторович! Вы же мне сообщали, что пострадавшая в крайне тяжелом состоянии, особенно беспокоило вас ее нервное потрясение?
На нас смотрели и переговаривались между собой мой лечащий врач и полноватый, но подтянутый мужчина с синей папкой в руках.
— Совершенно верно, господин Игнатов. Так оно и было. Но сегодня больной намного лучше. Она пришла в себя и успокоилась настолько, насколько это было в наших силах. Лекарства и забота поддержали ее.
После слов Ивана Викторовича, полицейский неопределенно хмыкнул и обратился непосредственно к нам.
— Здравствуйте, старший следователь Игнатов, — представился мужчина. Мы кивнули. — Замечательно, что все обстоит именно так. Моя работа не ждет. Совершено преступление, каждая секунда на счету… Вы, гражданка, готовы к разговору со мной?
Алекс медленно отстранился. Встал. За руку поздоровался со следователем. Что-то тихо ему сказал. Тот спокойно махнул головой и обернулся ко мне.
Я поняла, что сейчас придется давать показания, все снова подробно вспоминать. Но без этого ведь нельзя. В первую очередь, это нужно мне самой.
— Да. Я готова все рассказать,— руки и губы затряслись. Глаза, вдруг наполнившись непрошеными слезами, необъяснимо быстро перебежали с лица полицейского на фигуру Алекса, ища его поддержки. Тот улыбнулся и ласково подмигнул. Сразу стало легче.
Я посмотрела на следователя и тихонько выдохнула.
***
Строгий мужчина лет сорока, уверенный в себе, немного высокомерный, с колючим взглядом темных глаз. Он вопросительно смотрел на меня, но не напористо, чувствовалось, что доля сочувствия ко мне все же есть. Это подбодрило.
 
— И так, Виктория, сейчас нужно быть со мной предельно откровенной. Соберитесь. Я понимаю, что вы еще слабы и неприятные воспоминания не добавят вам сил и здоровья, но наш разговор очень важен. Каждый час промедления дает этим сволочам фору. А то, что им место за решеткой, вы, надеюсь, и без меня понимаете?
Я с уверенностью кивнула. Да, с этим не могу поспорить! С огромной радостью помогу засадить в тюрьму Тарзана и Тедди, и желательно надолго.
— Вот и отлично, — сказал мужчина, доставая из рабочей папки блокнот и ручку. — Тогда рассказывайте, кто вы, откуда и как докатились до такой жизни.
Он обвел глазами палату, намекая на несчастье со мной.
— Столько нужно рассказать, что даже не знаю с чего и начать, — призналась, усаживаясь удобнее и устало откидываясь на подушку. В мыслях мелькнуло, что Берта и Алекса лучше не впутывать. Хватит им неприятностей из-за меня. Алекс случайно спас меня, и все. Думаю, он не будет против этого.
— Начните пока с личных данных. Ведь мы пока ничего о вас не знаем, кроме того, что вы поступили в больницу избитая и со следами попытки изнасилования.
Передернуло. Но я не позволила себе снова расклеиться.
Представилась. Объяснила ситуацию с родителями. Игнатов все записал, спросив еще номера папы и мамы.
Начала рассказывать свою историю, пропустив лишь момент знакомства с Бертом и его другом. Сказала, что опоздала на поезд и поэтому оказалась одна в чужом городе без жилья. Описала момент встречи с Ирмой и то, что она оказалась моей однокурсницей. Правда, фамилии ее не знала, да и вообще о ней ничего не знала.
Следователь записывал мои показания, а я, описывая события, удивлялась, как все быстро произошло, запутанно и невероятно. Позавчерашний день, как серия дешевого сериала, а я деревенская, наивная лохушка в ней. Знакомый сюжет до боли. Удивительно просто, как я могла повестись на такой развод…
Но надо отдать должное Ирме, она оказалась прекрасной актрисой первого плана.
— Значит, вы утверждаете, что имеет место преступный сговор?
— Да, утверждаю. Ненормальная решила отомстить мне за то, что ее отец попросту хотел преподать ей небольшой урок. Откуда богатенькая мажорка знает таких грязных личностей, как эти двое, я не в курсе. Только вот с ними меня «познакомила» лично Ирма. Да еще дала указания на счет того, что должно произойти.
Следователь оторвался от своего блокнота. Он вопросительно поднял брови. Я пояснила. Алекс, остававшийся в палате как мой юрист, нервно дернулся. Меня сильно смутила его реакция. Усилило смущение и то, что, по просьбе полицейского, нужно было подробно рассказать сцены попытки изнасилования в квартире. Красная, как вареный рак, я стала рассказывать.
Неожиданно раздался такой грохот, что мы с Игнатовым вздрогнули и одновременно оглянулись на шум. Это Алекс не выдержал подробностей. Побледнев и вскочив с кушетки, где он сидел, мой ангел-хранитель не сдержал ярости и ударил кулаком по шкафу у стены. Полки не выдержали. Горящими от стыда глазами я встретилась с его взглядом. В них была ярость и…боль.
В груди екнуло. Алекс очень близко к сердцу принял то, что случилось со мной. Не так как мог принять обычный посторонний человек. Было очень похоже, что он чувствует ко мне что-то большее, чем просто сочувствие и ответственность. Только этого мне не хватало!
— Александр Валерьевич, пожалуйста, без эмоций, — следователь заметно напрягся от вылившихся эмоций Алекса. — Во-первых, вы мешаете рабочему процессу, а во-вторых, уже сами подставляетесь под статью! К тому же не удивлюсь, что шум, который вы сейчас учинили, приведет сюда ненужную нам толпу людей. Все это только задержит нас с вами.
 
Словно в ответ на его слова, через несколько минут в палату ворвались взволнованные Иван Викторович, и уже знакомая мне строгая медсестра, скорее всего выполняющая обязанности старшей по персоналу, позади них маячила форма охранника.