Сказка про попаданца (СИ)

— А какая теперь разница, ваше величество. Главное, что понравились. Вот закончим войну и не будет у нас препятствий для вступления в Империю, если вы, конечно, не передумаете.
— В этом не сомневайтесь, герцог. Я уже и место себе для дворца присмотрел.
— А вот с этим я вам торопиться не рекомендую, ваше величество. Лет через пять, много шесть, Двор Империи переедет в новую столицу. Это у здешних вельмож денег куры не клюют, они могут себе позволить строить дворцы в разных городах, но в Португалии ведь не растут кофе, какао и сахарный тростник.
— Зато на Гоа они должны отлично расти, насколько я в этом деле понимаю.
— Даже если это и так, я найду на что потратить деньги с большим толком, чем дворец в Маракайбо. У меня ведь пять сыновей и дочь, ваше величество. Двум старшим достанутся владения и титулы, а младших ещё нужно обеспечить.
— Очень разумно, друг мой. Последую вашему примеру. Кстати, вы так и не объяснили мне — что такое козыри. Смысл-то я, в принципе, понял, но что это за термин?
— С удовольствием научу вас играть в преферанс, ваше величество. Оттуда и козыри, и прикуп. Только для игры нам понадобится третий. Не возражаете, если им станет мой медикус, Филипп фон Гогенгейм-Парацельс? Я собираюсь выделить ему баронство на Гоа, так что он уже не совсем простолюдин, а медикус отменный, настоящий чародей, его инки настойчиво звали преподавать в университете, но я сманил.
Интерлюдия. 28 июля 1529 года.
Имперский граф, магистр Ордена Священного Препуция, кардинал Игнатий де Лойола, с полным основанием мог считать, что свою миссию исполнил блестяще.
Заручившись в самом начале поддержкой султана Сулеймана Первого Османа, которого настолько впечатлили подарки императора и привлекла цена двух «винджаммеров», что он распорядился оказывать послу Империи все возможные услуги. Хочет он говорить с христианскими патриархами, вот и соберите их скорее, а захочет их заменить на более покладистых — тоже помогите, не самому же ему этим заниматься.
В мае 1529 года, султан Сулейман Великолепный отправился на войну, а уже в начале июня, в Стамбуле собрали не только четверых патриархов (Иерусалимского, Александрийского, Антиохийского и Константинопольского), но и шестнадцать митрополитов — всех высших предстоятелей ортодоксальной христианской церкви.
Граф-магистр-кардинал Игнатий де Лойола был блестяще образован и умён действительно до гениальности, а кроме того, на его стороне находились сила власти и сила денег, поэтому договориться удалось. Нет, договориться не о подчинении, выборы Папы состоятся сразу после объединения всех христианских церквей, а его святейшество Климент Седьмой пойдёт на них одним из кардиналов, как его высокопреосвященство Джулио Медичи, но только все ведь отлично понимают, что это не более чем формальность.
После Кёльнского собора, а об этом событии известно уже всем христианам, в том числе и восточным, авторитет нынешнего Папы находится на недосягаемой, немыслимой высоте, поэтому на его место никто не претендует, но принять участие в исторических выборах главам объединённой христианской церкви из восточников очень хочется. Всем хочется, всем двадцати. Это предполагалось заранее, поэтому Игнатий де Лойола, поторговавшись для приличия, с лёгким сердцем уступил. Пусть будет у церкви ещё двадцать кардиналов, кому они помешают? А выборы теперь вполне возможно провести в самом Иерусалиме, что очень важно с точки зрения мистического символизма — в Иерусалиме христианство зародилось, в нём оно и должно объединиться.
Все догматические разногласия договорились преодолевать постепенно, в ходе закрытых переговоров и дискуссий, как с автокефальной Русской церковью, а пока считать догмами то, что имело место до раскола 1054 года, а всех, по раздельности канонизированных с того момента, святых, пока считать подвижниками-кандидатами на Всеобщую канонизацию. Так их и поминать — заслуженный христианский подвижник, кандидат в святые. Вполне разумная позиция и справедливое предложение. Ведь компромисс — это «Договорённость, достигнутая при равном неудовлетворении сторон», то есть, при его достижении, чем-то поступиться должны все, а именно это и было всем предложено. Причём, Римская католическая церковь первой сделала шаг навстречу и очень широкий шаг, признав подделкой «Дар Константина». Да, ошибки были, и даже преступления были, но ведь их совершали обычные люди. И преступления, и ошибки совершали обычные грешные люди, разве это повод продолжать держать христиан в расколе?
 
Ну, и деньги, конечно. Их, эти самые деньги, «святые» люди, восточные иерархи, очень сильно любили, а денег у графа-магистра-кардинала Игнатия де Лойола с собой имелось вполне достаточно. И Папа не поскупился, а император так и вовсе сказал: — «Платить всем в разумных пределах, по самой верхней границе разумного. А неразумные (то есть сумасшедшие) единой церкви просто не нужны».
До верхней границы не дошло ни у кого из восточников, деньги-то они любили, но и цену свою примерно знали. Или, скорее, чувствовали её, как говорит император: «спинным мозгом». Чувствовали, что есть у его высокопреосвященства Игнатия де Лойола и другие методы убеждения, вплоть до летальных исходов всех недоговороспособных и особо хитрозадых, не видящих краёв разумного.
Слишком цинично? «Цель оправдывает средства». А слишком много денег вымогать не слишком цинично? Так что всё честно, компромисс достигнут.
Патриархи-иерархи действительно чувствовали могущество Игнатия де Лойола спинным мозгом. Не зря ведь его в Константинополе принимают с таким-же почётом, как и вице-императора из Нового Света, не как кардинала ведь его здесь принимают, а как имперского графа и посла.
В общем, договорились. Договорились именно в общем, но этого уже хватит, для объявления о преодолении раскола и воссоединении западной и восточной христианских церквей. Осталось северная, Русская православная церковь, но там переговоры ведёт кардинал Иаков Рихтер, бывший личный секретарь Папы, тот самый монах, первым известивший Святой Престол о Втором Пришествии. Что ж, достигнутая с Константинополем договорённость, кардиналу Рихтеру абсолютно точно поможет, здесь ведь корень Русской православной церкви, пусть и автокефальной, именно здесь он, в Константинополе.
Останутся ещё автокефальные христианские церкви в Эфиопии, Армении и Грузии, но это уже не раскол, а так… очень мелкие осколки, которыми можно и пренебречь. Раскольные деревенские приходы. Такие случаются постоянно, никто священников от сумасшествия не гарантирует, они ведь тоже простые люди-человеки, такие же грешные и подверженные страстям.
Своим великим визирем, султан Сулейман Первый Осман назначил своего единокровного брата, Увейс-пашу. Неслыханное ранее у османов, да и вообще на Востоке, назначение, которое, скорее всего, тоже произошло под влиянием Империи Нового Света, где Увейс-паша продолжительное время служил послом и смог довольно близко сойтись, можно сказать подружиться с императором и вице-императором. Да и с Папой он вполне приятельствовал, кстати говоря.
Вполне ново-светский вельможа, полиглот, свободно изъясняющийся на шести языках, отлично образованный и не прекращающий своего образования, с широким кругозором и прогрессивными взглядами, с таким очень интересно побеседовать за кальяном и кофе, пофилософствовать о всяком таком, о чём мракобесам лучше не знать. Ведь мракобесы — это удел низших по положению в религиозной иерархии. Мракобесие — удел дна, как осадок в вине, или том же кофе. Мракобесие допустимо у нищенствующего странствующего монаха, оно иногда даже полезно бывает, ведь без осадков не бывает ни вина, не кофе, но выше — это уже психическое отклонение. Выше таких сумасшедших допускать ни в коем случае нельзя. Ну, а кто они, если не сумасшедшие, если они из своей веры делают непоколебимое убеждение? На основании чего? Слишком цветных снов, или тому подобных «озарений»?
Великий визирь, Увейс-паша, и сам мракобесом не являлся, и не подпускал таких к власти на пушечный выстрел.