Невинная для волчьей стаи (СИ)

Но я должен был сначала устроить нашу кроху. Потом все остальное.
Я осторожно положил Мию на кровать. Нужно было раздеть ее. Я потянул за клубничку на алом комбинезоне… я старался действовать аккуратно, медленно, но через пару минут моя красавица уже лежала в одном белье, а я… Я лежал рядом, стаскивая с себя джинсы.
Пусть весь мир подождет. Реально. Я должен был удостоверится, что наша малышка понимает — она по-прежнему все для меня, для нас. Она любима.
Я зарылся лицом в ложбинку между ее грудей, тихонько стягивая простенький хлопковый бюстгалтер. Попутно представляя, как мы вместе идем в магазин нижнего белья, и я покупаю ей там самые красивые кружевные штучки, соблазнительные, эротичные. И как наша куколка будет смотреться в подобном белье. Обязательно сам буду надевать на нее чулочки, с широкой ажурной полоской, или снимать…
Мне казалось, что я с катушек съезжаю, просто думая о ней в белье. А она лежала рядом, практически обнаженная, и я мог делать с ней все, что мне захочется!
Я облизывал ее соски, стараясь не разбудить. Мне хотелось взять ее такую — спящую, нежную, абсолютно расслабленную. Хотелось немного попользоваться ею одному. Только моя. Только я и она.
Услышав ее слабый стон, я запустил руку в трусики. Как же там было влажно и горячо! Я не должен был торопиться, но ждать уже не было сил. Осторожно я спустил ее белье вниз, раздвинул ножки — ароматная розовая прелесть манила! В другой раз у меня будет время внимательно изучить ее, рассмотреть, разнежить, ублажить, зацеловать, вылизать каждый миллиметр. Но не сейчас! И все-таки я не удержался, припал к этому источнику удовольствия, поцеловал сначала мягко, нежно, только губами, потом провел языком. Мия застонала чуть громче, все еще во сне. Я несколько раз щелкнул языком по клитору, чувствуя, как она начинает дрожать. Потом раздвинул ее бедра еще шире и поднялся, устраиваясь между них.
Какое же это было гребанное блаженство погружаться в нее! Медленно, растягивая удовольствие. Какой она была узкой, горячей, мягкой.
Я вошел до конца, заполняя ее, понимая, что, возможно, для нее это слишком много. Завис, вглядываясь в черты лица. Ее бровки были чуть нахмурены, ротик приоткрыт. Мия все еще спала. А мне теперь хотелось, чтобы она бодрствовала и все чувствовала! Я наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
— Мия, родная, как же я тебя люблю.
Она вздохнула, со стоном открыла глаза.
— Марк… Ох, что ты… что мы делаем?
— Разве непонятно, милая?
— Ты не должен… Мы не должны…
— Я все-таки тебя отшлепаю, глупышка. Я же сказал, что люблю тебя, что ты моя. Разве что-то изменилось?
— Да. И ты знаешь это. Все изменилось. К вам пришла волчица. Ваша истинная.
— Успокойся. Она не наша. Ты моя истинная. Только ты.
  
Глава 41. Мия
 
Я понимала, что это не правда, но… как же сладко было обманываться! Он двигался в моем теле медленно, погружая меня в блаженство, отправляя волны удовольствия.
Зачем было о чем-то думать? Размышлять?
Я пережила такой страх и боль, когда увидела волчицу, когда поняла, что это именно волчица! Сама не знаю, как именно я поняла. Просто знала и все. И знала, что для меня все закончилось, что больше не будет такой любви и страсти. Такого отчаяния я никогда в жизни не испытывала и никогда больше не хотела бы испытать.
Жить совсем без любви — страшно.
Но жить, познав такую любовь и лишившись ее на мой взгляд еще страшнее.
Я вдруг ощутила такую дикую, мрачную пустоту внутри. Словно выгорела какая-то часть меня. Или я сама сознательно постаралась ее выжечь.
Пустота и одиночество после такой невероятной страсти! После той наполненности счастьем!
И боль. Только боль…
Но стоило мне увидеть их во дворе того стылого дома, как захотелось забыть обо всем — снова быть их женщиной, снова быть с ними. На любых условиях.
Марк повторял, что я его любимая, что я глупышка, которая невесть что подумала, а я про себя повторяла — говори, говори! Обманывай, даже если обманываешь! Мне легче жить с обманом, чем с пустотой.
 
И Дэн тоже говорил о любви.
И они оба были так нежны! И мне хотелось им верить. Просто верить несмотря ни на что.
Ну и пусть я не могу действительно быть их волчицей. Можно я просто немного побуду их женщиной?
Я согласна была на любой расклад после. Но мне хотелось еще немного времени. Еще хоть денек, два, неделю. Чуть подольше.
Да, я понимала, что, возможно, потом мне будет еще стократ больнее. Но…
Я так хотела быть любимой ими!
Марк был невероятно нежен. А мне самой хотелось, чтобы он взял меня жестче, страстно.
Я подняла ноги, обхватив его талию, заставляя двигаться глубже и быстрее. Запустила пальцы в его шевелюру, притягивая к себе.
— Мия…
— Марк, я хочу так. Еще… Пожалуйста…
Он понял меня. Движения стали резче, на грани боли. Он проникал слишком глубоко, заставляя вскрикивать, но я хотела именно так.
Остро, жестко, страстно. Я знала, что долго не выдержу. Тело мое уже переставало подчиняться мне, закручиваясь в предоргазменной судороге. Но я хотела растянуть удовольствие, чуть дольше, чуть глубже. Иначе…
— Марк…
Я легонько толкнула его за плечи, показывая, чего мне хочется, он сразу понял, покорно повернулся на спину, удерживая себя во мне. И вот уже я сидела на нем, сжимая его бедра своими.
Он начал осторожно приподнимать меня, показывая, как мне двигаться, я опустилась ниже, так, чтобы кончики сосков касались его груди. Я смотрела ему прямо в глаза. И мы двигались в унисон, не отрывая взгляда друг от друга. Я сжимала внутренние мышцы, захватывая его член в бархатную ловушку. И сама стонала от того, насколько острые ощущения накрывали. И он тоже стонал, притягивая меня к себе еще ближе, облизывая мой рот, повторяя языком те же движения, которые совершал внизу.
— Еще немного, девочка моя, еще каплю, еще…
Но я не могла больше, я уже чувствовала, что начинаю тонуть в спазмах удовольствия.
— Сейчас, Марк, пожалуйста! Сейчас!
Мне хотелось, чтобы мы вместе, одновременно улетели. Его не нужно было умолять — он сам сорвался, поняв то, что я начинаю выталкивать его наружу, от слишком сильных и ярких ощущений.
Я лежала на нем без сил, не в состоянии шевелиться. Он гладил мою влажную спину, прижимая крепче.
— Мия… Моя глупенькая малышка. Почему ты такая?
— Какая?
— Необыкновенная…
Он натянул на меня плед, устраивая на своем теле.
— Спи. Тебе надо больше отдыхать.
— Почему?
— Потому, что мы тебя утомили. Я пришлю Никиту с его средствами. Мы совсем забыли, что ты еще недавно была невинной, Слишком насели на тебя.
— Не слишком. Все хорошо. Мне хорошо с вами.
— Всего лишь хорошо?
— М-м-м… — у меня уже не было сил отвечать, глаза и вправду слипались.
Я столько сил потратила ночью, потом это несчастное утро, побег…
А если бы я все-таки уехала? Стали бы они меня искать?
— Мы бы тебя на краю света нашли, глупышка…
— Я не глупышка.
— Ну, хорошо. Спи давай.
— А ты… останешься со мной?
— Я побуду с тобой какое-то время, но потом мне нужно будет уйти. Ты же понимаешь. Я должен выяснить все, насчет этой…
Да, я понимала. Хотя мне совсем не хотелось, чтобы он уходил. И не хотелось, чтобы он занимался этой девицей, разговаривал с ней.
Я ревновала. Да. Дико ревновала. Причем, Марка — сильнее всего. Конечно, я же понимала, что в любом случае решать участь стаи будет Альфа.
Я провалилась в сон без сновидений. Тот, о котором давно мечтала.
Разбудила меня вибрация телефона. Ксюша? Я вроде бы писала ей. Неужели что-то случилось?
Я прочитала сообщение и сразу позвонила.
— Ксю, как ты?
— Нормально все. Просто вывих, неудачный спуск только и всего. Зато…
— Что, не томи!
— Зато благодаря этому я познакомилась просто с очешуительным парнем! Он мне помог, отвез в травму, сидел со мной все время и… в общем, сегодня мы с ним вместе обедаем.