Невинная для волчьей стаи (СИ)
Еще, конечно, хорошо было бы выяснить, как она оказалась на нашей земле.
Я не успел открыть рот, что бы задать вопрос.
— Ты не можешь не чувствовать, — у нее задрожал подбородок, — Вы не можете не чувствовать! Я так спешила к вам! Я… я бежала! Меня хотели… Меня хотели отдать другим. Меня пытались опоить каким-то зельем… как и вас… Ты поэтому ничего не чувствуешь. Она… она околдовала вас!
— Кто? Стелла?
— Нет!.. Не Стелла… Стелла ничего не может сделать против вас. Стелла наоборот помогла мне, когда поняла, что я ваша…
— Тогда кто по-твоему нас околдовал?
— Это…. Мия…
Глава 38. Мия
Мне было холодно. Опять очень и очень холодно. Так, что казалось мои заледеневшие пальцы могут просто сломаться — я еще и сжимала их так сильно, словно боялась — отпущу и совсем расклеюсь, рассыплюсь, превращусь в пыль.
Я не знала, что я делала в этом доме одна. В тишине, в темноте. Стылый воздух леденил легкие.
Интересно, почему тут так холодно? Почему дом никак не обогревается? Или мне просто кажется, что тут как в снежной пустыне?
Черная дыра огромного камина казалась пастью огромного чудовища. Рядом лежали дрова, можно было разжечь их, но я не могла встать. Не хотела вставать. Да и зачем? Скоро я должна была покинуть и этот дом и этот лес.
Наверное, в тот момент мне хотелось просто превратится в ледяную статую, как Настенька из «Морозко».
И ничего не чувствовать. Ничего.
Но память снова и снова подбрасывала воспоминаний в топку моего рыдающего сердца.
Их руки, их тела, их губы… Татуировки, линии которых, казалось начинали гореть огнем, в то время как те, на чьих телах они начертаны, были охвачены страстью.
Я все еще слышала низкий, властный баритон Марка, слова, которые он шептал мне на ухо, губами проводя по влажной от пота коже моей шеи.
— Любимая моя, если бы ты знала, как мне хорошо. Я прошу тебя, продержись еще немного, дай мне еще, дай нам еще…
А потом Дэн, и легкие касания его языка, и вкус его плоти, и нежность фраз:
— Ты мое солнце, моя душа, моя муза. Я хочу любить тебя, я хочу рисовать тебя. Ты для меня везде и весь мир в тебе.
И Никита, его руки, сильные и умелые, его тело, растворенное в моем. И дрожащие губы, шепчущие о его чувствах:
— Я готов умереть в тебе. Я хочу всегда, каждое мгновение знать, что ты моя. Каждый твой стон, каждый всхлип, каждая клеточка тела…
И я могла бы стократ ответить им тем же, каждым словом, каждым движением, каждым вздохом!
Я любила их. Всех троих. И для меня в этом не было ничего удивительного. Ну, то есть раньше я думала, вот люди говорят о том, что любят двоих сразу, разве так бывает? Для меня это было чудно. Я в такие чувства не верила. Мне казалось, что тот, кто говорит, что любит двоих на самом деле никого не любит. Вернее, любит себя. Ему удобно вот так жить, мучая других своим нежеланием сделать выбор.
И вот я полюбила сразу троих. Удивительно.
Но моя любовь к братьям была другой. Настоящей. Наверное, еще и потому, что мне не нужно было выбирать. Я бы и не смогла выбрать.
Как? Каждый из них был совершенно особенным. Необыкновенным по-своему. Марк, с его мужественностью истинного Альфы, силой, твердостью, властностью, и в то же время нежностью и лаской. Дэн — харизматичный, артистичный, утонченный и чувственный. Никита — милый, веселый, нереально обаятельный и какой-то, родной что ли, близкий, с самого первого момента, тот, кому можешь обо всем рассказать, поделиться своими страхами и мечтаниями.
Я могла любить троих сразу! И они все трое любили меня.
Так мне казалось.
А потом появилась она и все полетело в тартарары…
Волчица. Истинная.
И как они сразу преобразились, увидев ее! И как я стала в тот же миг неинтересной и ненужной им…
Я ничуть не удивилась, увидев на опушке леса Стеллу. От ее широкой, надменной и лживой улыбки меня чуть не вывернуло.
Но я все равно села на ее снегоход. Мне было плевать куда она повезет меня. Хотелось одного — скорее убраться из этого леса.
— Мия, ты ничего не хочешь мне сказать?
Она завела меня в холодный дом, усадила в кресло, налила в бокал коньяка. Аромат чернослива и орехов поплыл по комнате.
— Выпей, тебе не повредит.
Я послушно взяла толстый, тяжелый сосуд …кажется правильно он назывался снифтер. Да, точно. Это Ксю меня просвещала. Вычитывала какие-то ненужные интересности в журналах и вбивала в мою голову, говоря, что раз уж я подалась в модельный бизнес то должна все знать о сладкой жизни богатеньких буратино. Они пьют коньяк, или виски. Коньяк из снифтера, а виски из…рокс-бокала.
— Мия? Ты где витаешь? Я спросила, не хочешь ли ты мне рассказать о том, почему я нашла тебя в лесу?
— А почему вы меня нашли в лесу?
— Потому что. Кто еще как не я о тебе позаботится?
Что? Она это на полном серьезе сказала? Да уж… Я сделала еще один небольшой глоток. Коньяк обжог горло, сразу стало теплее.
— Зачем ты сбежала от братьев? Они что, обидели тебя? Сделали что-то не так?
Интересно, почему она спрашивала меня об этом? Разве она не знала?…
— Какая разница, почему я ушла? Ушла и ушла. Я домой хочу. Вообще-то скоро праздник, Новый год. Я собиралась его встречать дома.
— Новый год, говоришь? Ну-ну… Разве ты не должна была праздновать тут, со мной?
— Тут с вами? Вдвоем? Похоже, ваша компания куда-то испарилась.
— Все они вернутся, если я захочу. По щелчку пальцев. Так, ладно, что там мои беленькие накосячили, а?
Мне совсем не нравилось, когда она вот так вот о них говорила. И… несмотря на то, что она вывезла меня из леса я совсем не хотела ни о чем с ней говорить.
— Оставьте меня в покое. Я хочу домой и пойду домой! Все!
— Пешком пойдешь?
— Если надо — пешком!
— Ну, хорошо. Если ты так решила. Я могу помочь. Довезу до станции или до трассы.
— Нет уж, спасибо. Я обойдусь без вашей помощи.
— Эх, детка… где бы ты была без моей помощи!
Что? Она серьезно это сказала? Вот же…
— Дома.
Я видела ее ухмылку. Ничего, пусть считает, что победа за ней.
— Ладно. Я пойду. Спасибо за… за то, что привезли меня сюда. Дальше я как-нибудь сама.
— Слушай, давай так. Мне нужно минут тридцать — закончить тут кое-что, и потом я тебя отвезу. Куда захочешь. Если надо — домой. Или… обратно в белый терем-теремок.
Я внимательно посмотрела на нее. Интересно, в какую игру она играет? Ведь она знала о волчице? И знала все о белых. И обо мне…
— Хорошо. Я подожду.
— Вот и отлично. Жди и думай. О том, что иногда истина — это совсем не то, что тебе кажется.
И я сидела. И думала. О любви. И о той истине, которую, наверное, сочинила себе сама.
Я решила, что могу быть истинной для волков? Нет. Неправда. Я все прекрасно понимала. Я не могла стать для них истинной. Я не волчица. Даже если я полюбила их, и они полюбили меня. Все равно это было невозможно. Увы.
Я знала, что я не истинная, но мне было все равно. Я всего лишь готова была быть их любимой, на время. На то время, пока не придет их волчица. Вот только она появилась слишком быстро. Не успела я насладиться своим счастьем.
Мне было очень жаль себя.
Правда, времени на жалость не оставалось. Я хотела переиграть Стеллу и вовсе не собиралась ее ждать.
Прошло минут десять. Я встала, осторожно прошла по тому самому коридору, где пряталась, кажется, совсем недавно.
Мне на встречу снова вышел черный кот. Взглянул меланхолично, потерся об мою ногу, выпрашивая ласку.
— Бедный, тебя здесь забыли! Хочешь, пойдем со мной?
Я почесала его за ухом, он пристально посмотрел на меня своими странными глазами, я взяла его на руки. Кот не сопротивлялся.
Ну, что ж… раз обещала. Хотя, если у него есть хозяин меня могу и привлечь за… Хм, пусть попробуют. Мне есть что рассказать об этом доме и его обитателях! Таким нельзя даже таракана доверить не то, что кота породистого. Я вышла на улицу и остановилась как вкопанная.