Демонический Любовник (ЛП)
– То есть вы хотите сказать, – ответил суровый мужчина, – Что преступник, понесший наказание в соответствии с законом, был невинно убиенным?
– Земные законы действуют на земле, – сказал Третий. – И когда жизнь забирает Расовый Дух, это смерть в соответствии с законом, и, следовательно, естественная смерть; было ли правильно и мудро забирать эту жизнь, другой вопрос, и в любом случае она не имеет отношения к нашему делу, ибо закон никто не призывал. Это была личная расправа, джентльмены, и нет смысла притворяться, что это не так, и за последствия своих необдуманных действий вам придется ответить, ибо вы стали причиной того, что душа покинула свое тело раньше естественного срока и, следовательно, стала «разгуливать» по миру также, как душа самоубийцы.
– Почему вы постоянно твердите про «самоубийство»? – спросил человек, которого он называл Фордайсом, пристально глядя на Третьего.
– Потому что я не знаю, какое еще слово использовать в отношении человека, который самовольно оставил тело, ведь составители словарей не предусмотрели ситуации, подобной той, о которой мы говорим сейчас. Нет, джентльмены, хоть вы и умны, но вам не удалось «поймать» нашего друга. Он ускользнул от вас.
Фордайс издал звук, напоминавший рычание. Очевидно, его раздражение из-за того, что его магия не сработала, было куда больше, чем облегчение от осознания, что его совесть не была отягчена совершением преступления. Казалось, в его характере произошли значительные перемены в течение того недолгого времени, что Вероника знала его; зло, от которого Лукас освободил свою душу, теперь, казалось, вошло в него.
– Вопрос в том, что вы собираетесь делать с нашим другом? – продолжил Третий. – Он член вашей Ложи, джентльмены, и это ваша проблема.
– Причина, почему он не может встретиться с расплатой, в том, что он вампир, – сказал Фордайс. – Если вы вскроете его могилу, то, вероятно, найдете его тело столь же свежим, как и при погребении.
– В точку, – сказал Третий. – Нам всем это известно. Но вопрос в другом: что вы собираетесь делать с этим?
– Вам же известен традиционный способ избавления от вампиров, правда? – ответил его оппонент с нескрываемой презрительной усмешкой.
– Мне он был известен еще до вашего рождения, – ответил Третий, и тихая улыбка тронула его морщинистое лицо. – Но учитывая обстоятельства, при которых этот человек стал вампиром, сочтете ли вы справедливым применить его? Каков ваш вердикт?
Получив первенство, мужчина с суровым лицом вздрогнул и замолчал.
– Я всегда верил, – начал Доктор Латимер, – Что Джастин, при всех его недостатках, вошел в наше Братство не случайно, и я также думаю, что когда он добровольно пожертвовал собой, чтобы спасти другого, он уничтожил большую часть своего долга, если не сказать, что весь.
– А не нажил ли он новых долгов, решив стать вампиром? – спросил Фордайс.
– Возможно. Но не кажется ли вам, что и их он выплатил, решив добровольно отправиться на Вторую Смерть? Не забывайте, что у нас нет власти заставить капитулировать его призрачную форму и он сделал это сам, по собственной воле, дабы не навредить той, кого он любит. Вторая Смерть – кошмарная вещь для человека, находящегося в его положении, а знать о том, что ему будет отказано во Второй Смерти, он не мог.
– А даже если бы он и знал, – вмешался Третий, – Бродить бездомным в Промежуточном Состоянии намного хуже, чем гореть в Аду, ибо вы испытываете всю боль Чистилища без возможности очищения. Эта душа сейчас находится в астрале, куда, между нами говоря, вы ее и отправили. Итак, джентльмены, как я уже говорил, время решает все, поскольку, лишенный возможности существовать в созданном им теле, Лукас больше не сможет поддерживать жизнь своего физического тела, и у вас есть столько же времени, сколько обычно проходит между обычной смертью и погребением. Лукас уже вернулся в могилу, потому что пропели петухи, и вероятно завтра он тоже вернется в нее, но я сомневаюсь, что завтра он еще сможет ей пользоваться.
– Правильнее всего сжечь его на перекрестке четырех дорог, вбив в него кол предварительно,
– сказал суровый мужчина все с тем же насмешливым выражением.
Собеседник резко посмотрел на него.
– Не несите ерунды, – сказал он. – Точно не в этом случае. Тело в любом случае распадется. Лукас отрекся от вампиризма. Мы должны решить, позволим ли мы событиям идти своим чередом и оставим Лукаса скитаться привязанным к земле духом до тех пор, пока не придет его время, или же попытаемся вернуть его обратно в физическое тело, которое сейчас лежит в могиле в состоянии глубокого транса.
Старик вздрогнул и выпрямился.
– То есть... То есть он не мертв? – спросил он.
– Ни в коем случае, – ответил Третий. – Он совершил очень продвинутую йогическую операцию, вроде той, что описывает Стивенсон в «Мастере Балантрэ». Если вы обследуете его тело, то вы, вероятно, обнаружите, что даже повреждения, полученные в посмертии, уже затянулись. Он уже некоторое время находился вне тела, когда на него обрушился смертельный удар, и, очевидно, планировал пробыть в трансе до тех пор, пока не сможет организовать эксгумацию своего тела в надлежащих условиях, продолжая до тех пор вести существование вампира. Вы можете прочитать рассказ о подобном происшествии в «Дракуле», написанным человеком, который знает куда больше, чем Стивенсон. Лукас очень рисковал, ведь шанс на то, что его эксперимент удастся, был один из тысячи, но поскольку ему удавалось сохранять форму так долго, есть вероятность, что он мог бы преуспеть, если бы продолжил. Он смелый человек, и какие бы жестокие поступки он ни совершал, я многое могу простить ему за смелость.
Он замолчал и оглядел комнату, изучая, какой эффект оказали его слова на слушателей. Доктор Латимер смотрел на него с жадным недоумением. Не могло быть сомнений в том, чего он хотел, хоть он и не позволял себе надеяться, ибо разочарование было бы слишком огромным. Лукас очень много значит для него, ведь он был ему как сын в годы его одинокой старости, и он старательно передавал ему все свои накопленные оккультные знания, надеясь, что молодой человек выполнит ту Великую Работу, которую сам он выполнить не смог.
Суровый мужчина утратил состояние неподвижного спокойствия, присущего тренированным оккультистам, и запустил руку в усы, нервно их теребя. Было очевидно, что его мстительный нрав стремится взять верх. Он ненавидел, когда оспаривались его суждения и его возмущало молчаливое признание превосходства незнакомца, но он, казалось, считал сопротивление бесполезным и всячески стремился показать, что готов отступить, насколько это возможно. Он поднялся на ноги.
– Свое мнение я озвучил, – сказал он. – Но я не противлюсь вашему авторитету. Ответственность ляжет на вас. Все, о чем я прошу – это извинить меня за то, что я не хочу взять на себя ответственность за последствия.
– Такого освобождения я предоставить вам не в силах, – ответил Третий. – Однако с последствиями этого дела вы не столкнетесь еще очень долго. Мы никого не удерживаем против воли. Если вы хотите уйти, я вас отпускаю.
Суровый мужчина надел свою тяжелое кожаное мотоциклетное пальто, переводя взгляд с одного лица на другое. На Веронику он посмотрел почти что с жалостью; старого Доктора Латимера он одарил взглядом неприязни и презрения; со взглядом Третьего он встретиться не осмелился. Тем не менее, он обратился к нему.
– Все может получиться так, как вы ожидаете, – сказал он. – А может и нет. Возможно, Лукасу удалось увернуться от Темного Луча – а может и не удалось. Но в любом случае, – он повернулся к Доктору Латимеру. – Я желаю счастья тому, что оставило от него посмертие.
С этим последним заявлением он закрыл за собой дверь и они услышали его удаляющиеся шаги, отдающиеся эхом в пустом доме.
ГЛАВА 27– В этом, конечно, – сказал Третий, – Самая суть дела. Что осталось от него после смерти? Мы не сможем этого узнать, пока не вскроем могилу. Наша самая главная проблема заключается как раз в том, как ее вскрыть. Однако прежде, чем мы начнем, нам нужно поговорить еще с одним человеком. Итак, Мисс Мэйнеринг, что вы думаете об этом деле? Вы тоже не хотите в нем участвовать? Если так, то я могу посадить вас в машину и перевезти через реку, чтобы Лукас больше никогда не смог напасть на ваш след.