Вместе тоже можно... (СИ)
Козырь оккупировали с разных сторон. В спину прижимался нос Богдана, с другой стороны её обнимала Мила. Только Лёша распластался как звезда с противоположного краю. В ногах валялись коробки из-под заказанной на ужин пиццы, а по одеялу были разбросаны карты. Кто-то явно рубился в дурака. Сомнительная для такого возраста игра, но если это помогло заставить непосед хоть полчаса посидеть спокойно, то…
— Спи-спи, — прошептал Майер, когда Женя завозилась, почувствовав, как из-под неё вытаскивают бубнового валета и пиковую семёрку.
— Мы тебе пиццу оставили, — сонно потёрла она глаза, осторожно высвобождаясь из детских объятий и ужиком сползая с постели.
— Ты их покорила, — кивок на спящих ангелочков. Ну правда ведь ангелочков!
— Я их подкупила. Обещала на завтра аквапарк.
— Поверь, эти хитрожопые создания таким не подкупаются, — с коробками наперевес они тихонько вышли из комнаты. — Ты с ними сегодня не свихнулась?
— Нет. Это было даже здорово. Я всегда мечтала о большой семье… — зевая уселась она за барную стойку, почёсывая лоб и нащупывая маленькие резиночки на криво заплетённых косичках — Милка отрывалась, пока пацанов в пух и прах разносили в подкидного дурака.
— Слушай… а ты… — Максим облокотился локтями на столешницу, выуживая уже остывший, но всё ещё ароматный кусок пиццы и выковыривая оттуда грибы. — Знаешь, кто твои родители?
В ответ скривились.
— Знаю.
— О… Ты виделась с ними?
— Можно сказать и так.
— И как всё прошло?
— Эти скоты выбросили меня на улицу, как щенка, — на него хмуро уставились исподлобья. — Как, по-твоему, могло пройти? Полюбовно? С обнимашками?
— Может у них на это была веская причина?
— Чтобы бросить своего ребёнка? А для этого бывает веская причина?
— Кто знает. Иногда другого варианта просто нет.
— Поверь, у этих мразей была сотня вариантов. Но они выбрали самый лёгкий.
Его ладонь успокаивающе легла на её руку, напряжённо стискивающую пальцы. Да, неудачная тема. Не стоит ею заканчивать такой хороший день.
— Не ругайся, — разряжая обстановку мягко улыбнулся Макс. — Тебе не идёт.
— А что мне идёт?
— Улыбаться. Смеяться, — он склонился к ней так, чтобы их лица оказались рядом. — Целовать меня, например… — не сказать, что последние слова носили статус предложения, но черт возьми, прозвучали невероятно заманчивого. Однако Женя устояла. Ломтик выковырянного гриба добрался до цели. Майер брезгливо поморщился, без восторга жуя. — Фу. Не люблю грибы.
— Знаю. Мальчики сказали. Именно поэтому тебе мы и заказали мясную, — улыбнулись ему по-домашнему тепло. Да и сама она была сейчас особенно очаровательная. С этой своей забавной причёской и заспанными глазами.
— Ты очень красивая, — честно признался Макс, касаясь оставшегося после долгого лежания в неудобной позе следа на щеке.
— Настолько, что можно полюбить? — вырвалось из Жени непроизвольно.
Вопрос застал собеседника врасплох.
— Можно, — подумав, честно ответил он.
— И как? Есть желание?
— Эм… ты о чём?
— Ну… мы уже выяснили, что секс у нас зачётный. Вопрос в том, может ли между нами быть что-то помимо него.
Зря. Зря это она. Растерянность во взгляде голубых льдинок угадывалась без проблем. Максим не знал, что ответить. Или знал, но не хотел обидеть. Ну разумеется. Это только в фильмах в проституток без памяти влюбляются и женятся. Она, конечно, не проститутка, но из похоти, а именно на ней и завязались их отношения, любовь не слепить.
— Расслабься, — сжалилась над ним Козырь. — Я пошутила. Видел бы ты своё лицо. Ничего мне от тебя не надо. Я и так перед тобой в долгу. Ладно. Я пошла спать. Завтра ранний подъем. И тебе советую.
Майер остался наедине с целым клубком невысказанных вслух слов. В неосвященной части комнаты закопошились, Женя возвращала постельные вещи на диван и укладывалась следом. А вот он о сне и думать забыл.
От разговора горчил осадок. Пошутила? Да нет, не пошутила. Её лицо ему тоже было прекрасно видно. Вот только если Макс выглядел просто озадаченным, то у неё мрачной тучей накрыла обида. Но ведь она же не знала, что именно он хотел сказать и почему затянул с ответом…
Бл*ть. Бл*ть. Бл*ть.
Поездка в крытый аквапарк удалась на славу. Женя и забыла, когда в последний раз так отдыхала, плескаясь вместе с детьми, ныряя бомбочкой и выписывая крутые витражи на горках. Последние два дня были непохожи ни на что, потому что прежде она такой неподдельной радости от, казалось бы, невинных вещей не испытывала.
Максим любовался ей весь день, и если бы не детский сад на выгуле, забил на всё и зажал где-нибудь в раздевалке. Или просто хорошенько тр*хнул прямо в бассейне, укрывшись от всех за громоздкими конструкциями. Вот только он сомневался после вчерашнего, что теперь между ними всё будет так просто.
Мелкие тем временем забрали новую подружку в беспросветное рабство. Иначе это нельзя было назвать. Ей не позволяли даже в туалет отойти. Тут же начиналось: «А где?», «А куда она ушла?». Больше всего страдала Мила. Она ещё ночью сбежала от братьев и пристроилась к ней под бочок. Младшая сестрёнка Макса дома всегда спала с Лизой, боясь темноты, сейчас же её заменила Женя.
Но ладно дети, это даже льстило. А вот постороннее мужское внимание испытывало на прочность нервы Майера так упорно, что было удивительно, как он за столько времени смог продержаться. Вот чего все таращились? Да там купальник был целомудрен настолько, что мог претендовать на роль вечернего платья! Но нет, тут и женатые выворачивали шеи ей вслед. За что им мигом прилетало от сидящих рядом жён.
Кто-то просто восторгался красоткой, другие узнавали в ней бывшую девушку эпатажного музыканта и просили сфоткаться. Иронично, что для всех она была лишь чей-то "экс-девушкой". Как модель, актрису и обособленную от Залецкого личность Женю упорно не воспринимали. И это задевало. А потому фотографироваться она отказывалась. Ну и потому что, блин, какой нормальный человек додумается просить об этом в бассейне? Может ещё в душевой её подкараулят?
В общем, выходные вышли динамичными. Но короткими. Слишком быстро наступил вечер воскресения, когда за малышней должны были заехать на обратном пути родители. Козырь даже приготовила ужин, чтобы хоть немного реабилитироваться после неудачного знакомства. Напрасно. Паста с соусом болоньезе не уменьшила поселившейся в Вере Алексеевной неприязни к подруге сына. Та её даже не скрывала, по небрежно брошенным фразам это стало очевидно в первые же минуты.
Виктор Геннадьевич, отец Максима, темноволосый мужчина с шикарными гусарскими усами, в этом плане был настроен более благодушно, однако он в принципе говорил немного. Чаще опустошал рюмки с горячительным, так как этой ночью в квартире у них, как решилось каким-то неведомым образом, резко прибавилось ещё на три человека. Мило, прям коммуналка какая-то. Про Лизку же вовсе говорить было излишне, она сидела рядом с папой и голодным волком пожирала Женю восхищением. Словно напротив сидело божество, не меньше. Хорошо фоткаться не просила. И то спасибо.
Малышня первой поела и помчалась в спальню устраивать очередное дебоширство. Остальные продолжили сидеть за обеденным столом, но повисшее в гостиной напряжение ощущали все. И больше всех чувствовал себя не в своей тарелке Максим.
— Кому ещё зелени? — попытался разрядить обстановку он, размахивая миской с греческим салатом. — Там в холодильнике ещё лежит запеканка мясная. Женя готовила в… четверг, да?
— Значит, умеете готовить? — вежливо, но прохладно поинтересовалась у гостьи Вера Алексеевна. — Хоть это хорошо. И когда только успеваете? Лиза дала полистать ваше портфолио. И посмотреть. Весьма… откровенное видео вышло с эти вашим, как его там, Зарецким?
— Залецким, — поправила её дочь, виновато утыкаясь носом в тарелку.