Мистер Кэвендиш, я полагаю (ЛП)

Он встал, все еще удерживая руку Амелии, и повернулся к ее отцу. – Я надеюсь, вы благословите нас, – он произнес эту фразу легко, но за внешней легкостью чувствовалась непоколебимая решимость. Они в любом случае поженятся – с одобрения ее семьи или без оного.
– Вы сможете обеспечить ей достойную жизнь? – прямо спросил лорд Кроуленд.
– Я достиг соглашения с новым герцогом. У нее будет все, что она пожелает.
– Но у вас не будет титула, – заметила леди Кроуленд, впрочем, весьма мягко. Это было скорее напоминанием дочери, что не стоит торопиться с решением, что, возможно, стоит немного подумать над предложением.
– Мне не нужен титул, – ответила Амелия. И уже позже, вспоминая эту сцену, она поняла, как, должно быть, светилось от счастья и любви ее лицо, если на глазах ее матери выступили слезы, и леди Кроуленд, отвернувшись, смущенно забормотала что–то о случайно попавшей пылинке.
– Что ж, хорошо, – изрек лорд Кроуленд с таким видом, словно он уже далеко, со своими собаками. – Полагаю, вопрос улажен. – И машинально добавил: – Снова.
– Мне следовало жениться на тебе раньше, – сказал Томас Амелии, поднося к губам ее руку.
– Нет, не думаю. Я могла бы и не влюбиться в тебя, если бы ты был моим мужем.
– Не желаешь объясниться? – спросил он с удивленной улыбкой.
– Пожалуй, нет, – отказалась она, чувствуя себя удивительно дерзкой.
– Да, кстати, совершенно забыл, – внезапно спохватился он, – у меня для тебя подарок.
Она усмехнулась про себя; ей никогда не удавалось оставаться невозмутимой в предвкушении подарков.
Он пересек комнату под взглядами ее, все еще не пришедших в себя от удивления, родственников, и поднял большой плоский пакет.
– Это здесь, – он положил пакет на ближайший стол.
Амелия поспешила подойти поближе, как это сделали все остальные Уиллоуби.
– Что это?
– Открой. Только осторожно, оно хрупкое.
Она последовала его совету, с большой осторожностью разворачивая оберточную бумагу.
– Что это? – нетерпеливо поинтересовалась Милли.
– Тебе нравится? – спросил Томас.
Амелия потрясенно кивнула.
– Очень нравится.
– Да что же это? – продолжала упорствовать Милли.
Это была карта. Карта в виде сердца.
– Сердцеобразная проекция, – пояснил Томас.
Она в возбуждении вскинула на него глаза.
– Она не искажает размеры. Посмотри, какая маленькая Гренландия.
Он улыбнулся.
– Должен признаться, я выбрал ее из–за сердцевидной формы.
Она повернулась к своим родным.
– Ну, разве это не самый романтический подарок, который вы когда–либо видели?
– Карта, – промолвила леди Кроуленд. – Как это интересно, не правда ли?
Элизабет откашлялась.
– Можно взглянуть на кольцо?
Амелия протянула сестрам руку, давая возможность поохать над новым бриллиантом, а сама не отрывала взгляда от своего нового — точнее сказать, бывшего, а ныне нового бывшего – жениха.
– Могу ли я теперь сделать умное замечание, что тебе доступны все пути к моему сердцу? – спросил он.
– Ты можешь сделать это, не заставляя меня плакать?
Он обдумал ее слова.
– Я так не думаю.
– Что ж, скажи это в любом случае.
Он сказал.
Она заплакала.
– Да, это брак по любви, – провозгласила Милли.
Они кивнули. Конечно, так оно и было на самом деле.
  
Эпилог
 
Виндзорский замок
Июль 1823
– Ну что, на сегодня все?
Король скучал. Георгу IV никогда не доставляли удовольствия встречи с лордом–камергером. Почему–то они всегда происходили в самое неподходящее время. Он не знал, как Монтрозу это удавалось, но почему–то эти встречи всегда накладывались на запланированную трапезу.
– Только еще один вопрос, ваше величество. – Герцог Монтроз, исполняющий должность лорда–камергера вот уже более двух лет, переложил несколько бумаг, мельком бросил на них взгляд, затем поднял глаза. – Граф Кроуленд умер.
Георг моргнул. – Какая жалость.
– У него пять дочерей.
– Сыновей нет?
– Ни единого. Наследника нет. Титул возвращается к вам, ваше величество.
 
– Давно это произошло?
– В начале месяца.
– Что ж. – Георг зевнул. – Мы предоставим вдове достаточно времени для скорби, прежде чем вернем короне собственность.
– Весьма великодушно с вашей стороны, ваше величество.
– Хотя.… Одну минуту. – Георг наморщил лоб. – Кроуленд, вы сказали? Это не он случайно был вовлечен в тот ужасный скандал вокруг Уиндхема?
– Его дочь была помолвлена с герцогом.… Гм, с первым герцогом. – Монтроз откашлялся. – Но что насчет графства? С Кроулендом можно…
– А как там Уиндхем? – перебил Георг.
– Э–э, который из них?
Георг от души рассмеялся.
– Новый. Настоящий. Да, и второй, тоже. Он славный малый. Он нам всегда нравился. Он в последнее время пропал из виду, не так ли?
– Полагаю, он недавно вернулся из Амстердама.
– Какого дьявола ему там понадобилось?
– Понятия не имею, ваше величество.
– Тем не менее, он женился на дочери Кроуленда, разве нет? После всей этой чехарды с титулом.
– Да, женился.
– Она, должно быть, довольно странная девушка, – задумался Георг. – Она наверняка могла бы сделать лучшую партию.
– Моя жена сообщила, что это брак по любви, – сказал Монтроз.
Георг усмехнулся. В последние дни было довольно сложно найти достойное развлечение. Эта же история была совершенно замечательной.
Монтроз откашлялся.
– Нам необходимо решить вопрос с графством. Можно было бы…
– Отдайте его Кэвендишу, – махнул рукой Георг.
Монтроз уставился на него во все глаза.
– Отдать его…
– Кэвендишу. Бывшему Уиндхему. Господь свидетель, он заслужил это после всего, что с ним случилось.
– Но мне кажется, его жена не самая старшая из дочерей. Прецедент….
Георг снова от души рассмеялся.
– Мы считаем, что подобного прецедента вообще не существовало. Выждем шесть месяцев. Дадим семье время для скорби, прежде чем передача прав будет осуществлена.
– Вы уверены, ваше величество?
– Это развлечет нас, Джеймс.
Монтроз кивнул. Король редко называл его просто по имени.
– Уверен, он будет вам очень благодарен.
– Ну, это конечно не герцогство, – хмыкнул Георг. – Но все же…
Семь месяцев спустя, Кроуленд–Хаус, Лондон.
– Не думаю, что смогу называть тебя лордом Кроулендом, – сказала Амелия, подняв чашку чая и сделав глоток. – Мне все время будет казаться, что я разговариваю с отцом.
Томас только кивнул ей в ответ. Прошло не более месяца с тех пор, как их вызвали в Виндзор, и всего неделя, как новость получила широкое распространение. Он только–только привык не оборачиваться каждый раз, когда кто–либо произносил «Уиндхем».
В комнату вошел лакей с большим подносом.
– Газеты, сэр, – нараспев произнес он.
– О, сегодня же среда! – воскликнула Амелия и тут же потянулась к подносу.
– Ты слишком увлеклась этой колонкой сплетен, – обвинительным тоном произнес Томас.
– Ничего не могу с этим поделать. Она просто восхитительна.
Томас взял «Таймс» и начал просматривать политические рубрики. Он решил, что теперь ему пора вернуться в палату лордов. И, естественно, ему следует быть более информированным.
– О–о–о! – протянула Амелия, уткнувшись в свою газету.
Томас вскинул на нее глаза.
– Что?
Она только отмахнулась.
– Ничего, что могло бы тебя заинтересовать. О!
– А теперь что?
На сей раз она полностью проигнорировала его вопрос.
Он вернулся к «Таймс», но успел прочесть всего три предложения, когда Амелия вскрикнула.
– Да что такое? – требовательно спросил он.
Она помахала газетой в воздухе.
– Здесь написано о нас! О нас!
– Позволь взглянуть, – он выхватил колонку сплетен из ее рук и стал читать:
От Уиндхема к Кавендишу и до Кроуленда…