«Покоритель зари», или Плавание на край света

 
Глава вторая
 
На борту «Покорителя зари»
 
– А вот и ты, Люси! – приветствовал её Каспиан. – Мы ждали тебя. Знакомься: мой капитан лорд Дриниан.
Темноволосый мужчина опустился на колено и поцеловал ей руку.
Заметив рядом только Рипичипа и Эдмунда, Люси спросила:
– А где Юстас?
– В постели, – ответил Эдмунд. – И не думаю, что мы в состоянии ему помочь: он становится совершенно неуправляемым, если проявить к нему внимание.
– Между тем, – заметил Каспиан, – нам троим надо поговорить.
– Ну конечно же! – воскликнул Эдмунд. – Прежде всего о времени. По-нашему прошёл год с тех пор, как мы покинули тебя, как раз накануне коронации. А сколько прошло в Нарнии?
– Ровно три года, – ответил Каспиан.
– Как твои дела? Всё хорошо? – спросил Эдмунд.
– Ты ведь не думаешь, что я смог бы покинуть королевство и пуститься в плавание, если бы что-то было неблагополучно. Всё хорошо, лучше и быть не может. Никаких разногласий между тельмаринами, гномами, говорящими зверями, фавнами и остальными. А прошлым летом мы сразились ещё и с великанами, так что они теперь платят нам дань. И у меня был замечательный кандидат на роль правителя в мое отсутствие – гном Трам. Помните его?
– Милый Трам! – сказала Люси. – Конечно, я его помню. Лучшего и не найти.
– Предан, как барсук, госпожа, и силен, как… как мышь, – добавил капитан Дриниан, хотя собирался произнести «как лев», но заметил пристальный взгляд Рипичипа.
– Куда мы направляемся? – обратился Эдмунд к Каспиану.
– Ну, это довольно длинная история. Может, ты помнишь, что, когда я был ребёнком, мой дядя Мираз, захвативший власть, избавился от семи друзей моего отца, чтобы те не могли встать на мою сторону, послав их исследовать неизвестные Восточные моря, лежащие за Одинокими островами.
– Да, – продолжила Люси, – и ни один из них не вернулся.
– Верно. Ну и в день моей коронации, с одобрения Аслана, я дал клятву: как только добьюсь мира в Нарнии, сам поплыву на восток на год и один день, чтобы или разыскать друзей моего отца, или, если они погибли, отомстить за них. Это лорды Ревелиан, Берн, Аргоз, Мавроморн, Октезиан, Рестимар и … никак не могу запомнить это имя.
– Лорд Руп, сир, – подсказал Дриниан.
– Руп, конечно, Руп, – повторил Каспиан. – Это моя главная цель. Но Рипичип лелеет ещё более смелые надежды.
Тут все посмотрели на Верховного главнокомандующего, и тот подтвердил:
– Смелые, словно мой дух, но, может, и малые, как мой рост. Почему бы нам не отправиться к самому восточному краю света? Может, там мы обнаружим страну Аслана. Великие львы всегда приходили к нам с востока, из-за моря.
– Мне кажется, это мысль, – произнёс Эдмунд с благоговением в голосе.
– Ты думаешь, – с сомнением произнесла Люси, – что страна Аслана из таких, куда можно хоть когда-нибудь доплыть?
– Не знаю, госпожа, – сказал Рипичип. – Но вот ещё что. Когда я был совсем маленьким и лежал в колыбели, дриада пела мне такую песню:
Там, где небо сойдется с землей,
Станет пресной в море вода,
Там найдешь, мой смелый дружок,
То, что ищешь, – далёкий восток.
Сам не знаю, что это значит, но на всю жизнь очарован этими словами.
После недолгой паузы Люси спросила:
– Где мы сейчас находимся, Каспиан?
– Лучше спросить капитана.
Дриниан достал карту и, разложив на столе, указал пальцем:
– Мы находимся здесь, или были здесь сегодня в полдень. Со стороны Кэр-Параваля мы шли с попутным ветром и держали курс на Гальму, куда прибыли на следующий день, но простояли в порту неделю, потому что герцог устроил большой турнир в честь его величества, на котором он многих рыцарей выбил из седла…
– Да и сам несколько раз был выбит: вон синяки до сих пор остались, – вставил Каспиан.
Капитан широко улыбнулся и продолжил:
– Мы думали, герцог был бы рад, если бы наш король женился на его дочери, но ничего из этого не вышло…
 
– Косит, и вся в веснушках, – пояснил Каспиан.
– Бедняжка! – отозвалась Люси
– Тогда мы отплыли из Гальмы, – продолжил Дриниан, – и попали в штиль почти на два дня, так что пришлось взяться за вёсла, но затем ветер подул снова и на четвёртый день мы добрались до Теревинфии. Только высадиться на берег не смогли: король выслал гонцов с предупреждением, что в городе эпидемия. Пришлось обогнуть мыс и встать на рейде в небольшой бухте, где пришлось ждать три дня, пока не подул юго-восточный ветер, чтобы можно было двинуться к Семи островам. На третий день нас догнал пиратский корабль: судя по оснастке, теревинфийский, – но обнаружив, что мы хорошо вооружены, удалился, после того как мы обменялись несколькими стрелами.
– А надо было догнать их, взять на абордаж и перевешать всех до одного! – вставил Рипичип.
Улыбнувшись, капитан продолжил:
– Через пять дней мы увидели Мьюл, самый западный, как вам известно, из Семи островов, прошли на веслах узкий пролив и к закату были в Алой гавани на острове Брен, где нас прекрасно приняли и дали вдоволь провианта и воды. Из Алой гавани мы вышли через шесть дней, шли на отличной скорости, так что, я надеюсь, послезавтра увидим Одинокие острова. Всего же мы в море около тридцати дней, и прошли за это время более четырёхсот лиг.
– А что после Одиноких островов? – спросила Люси.
– Никто не знает, ваше величество, – ответил Дриниан. – Разве что сами островитяне нам расскажут.
– В наше время они этого не могли, – заметил Эдмунд.
– Значит, – заключил Рипичип, – за Одинокими островами и начнется настоящее приключение.
Каспиан спросил, не хотят ли гости ещё до ужина осмотреть корабль, но Люси, испытывая угрызения совести, сказала:
– Думаю, мне надо пойти проведать Юстаса. Морская болезнь ужасная вещь, вы же знаете. Будь со мной мой целебный бальзам, я бы его моментально поставила на ноги.
– Так он здесь, – сказал Каспиан. – Когда ты его оставила, я подумал, что это одно из королевских сокровищ, и взял. Если ты думаешь, что его стоит тратить на такую ерунду как морская болезнь…
– Я возьму всего каплю, – пообещала Люси.
Каспиан открыл ларь под одной из лавок и достал оттуда красивую алмазную бутылочку, так хорошо знакомую Люси.
– Возьми, королева, это твое.
Затем они вышли из каюты и оказались на залитой солнечным светом палубе. Там было два больших длинных люка, перед мачтой и за ней, сейчас открытых, как всегда в хорошую погоду, чтобы впускать свет и воздух в чрево корабля.
Каспиан повел их вниз по трапу в люк за мачтой. Они очутились в помещении, где от одного борта до другого шли скамьи для гребцов, а свет проходил сквозь отверстия для весел и плясал на потолке. Разумеется, корабль Каспиана не был галерой, которую приводили в движение гребцы: здесь применяли весла, только когда не было ветра или для того, чтобы войти в гавань или выйти из нее, и каждый (кроме Рипичипа, слишком маленького для этого) грёб по очереди. Под скамьями оставалось пространство для ног гребцов, а в центре имелось некое подобие ямы, которая доходила до самого киля и была наполнена всякой всячиной: мешками с мукой, бочонками воды и пива, бочками с солониной, кувшинами мёда, мехами с вином, яблоками, орехами, сырами, галетами, репой, вяленым мясом. С потолка, то есть с нижней стороны палубы, свисали окорока и связки лука, там же отдыхали в гамаках свободные от вахты члены команды. Каспиан вёл Люси и Эдмунда по направлению к корме, шагая по скамьям, и Люси приходилось то и дело едва ли не прыгать, а Рипичип прямо перескакивал с одной скамьи на другую. Таким образом они добрались до помещения, в котором имелась дверь, и Каспиан, открыв её, впустил их в каюту под палубой. Конечно, здесь было не так уютно: низкий потолок, стены книзу сужаются, так что пола почти нет, а окна с толстым стеклом нельзя открыть, потому что они находятся ниже уровня воды. Но как раз в этот момент корабль качало, и окна попеременно были то золотыми от солнечного света, то тускло-зелёными, цвéта моря.