Между светом и тьмой (СИ)

— Вперед, — скомандовал он.
До места, где по его прикидкам произошел бой, было еще километра полтора. Но по пустому городу, из которого ушла тьма, идти было одно удовольствие, вот только требовалось перейти реку. А насколько Константин помнил, в городе был всего один мост, значит, им придется вернуться на центральную дорогу.
— Стой, — неожиданно произнес Воронцов, глядя на осколки витрины, которые хрустнули под ногами. Точно, это была та самая табачная лавка, в которой его чуть не ушатал бибизян. На секунду захотелось заглянуть, выяснить, что уцелело, ведь там осталось много хорошего табака, но теперь курево — не проблема, хотя… Такого хорошего даже боярам негде достать.
— Тихомир, проверить лавку, если товар уцелел, грузите его по рюкзакам, часть вам, часть мне.
— Слушаюсь, Ваше сиятельство. Только заклинаю, сами не лезьте, мы все лучшее притащим, будьте уверены.
Он сделал знак, и тут же четверо гвардейцев, закинув карабины за спину, вооружившись револьверами, прошли через витрину внутрь.
Разграбление зала и небольшого склада много времени не заняло, просто гвардейцы за пять минут запихнули все найденное в рюкзаки, потом передали их товарищам снаружи, забрав у них полупустые, и повторили процесс. Через восемь минут отряд тронулся дальше.
— Эх, винный бы лучше разграбить, — шепотом произнес один из вольцев, шедший позади Воронцова и тащивший светец.
— Точно, Кол, — согласился с ним идущий рядом товарищ. — Представляешь, сколько там дорогущего вина отменной выдержки? Они же все под ведой сохранности. Сколько может стоить бутылка «Северной долины»? Она и до тьмы дешевой не была, а сейчас, наверное, за одну такую можно тысяч семь-восемь золотых выручить.
— Будет у вас время порыться в развалинах, — не оборачиваясь, произнес Воронцов, — но сначала дело.
— Да, ваше сиятельство, — почти шепотом отозвались вольцы.
До моста дошли без приключений и уже перешли на другой берег, когда навстречу им из тьмы шагнула тень, укутанная тьмой. Стволы карабинов пошли вверх…
— Не стрелять, — успел скомандовать Константин.
— Но это же проклятый, Ваше сиятельство, — нервно произнес Тихомир.
— Верно, — согласился с ним Воронцов. — Но ты видишь, как он к нам вышел? Руки поднял. И сдается, мы с ним знакомы. Пойду, поздороваюсь. Если кто стрельнет без приказа, засуну винтовку в задницу. Уяснили?
Гвардейцы и вольцы озадаченно молчали, а Константин, прикрытый на всякий случай ведой «призыва тени», миновал короткую шеренгу бойцов и направился к своему знакомцу.
— Здравствуй, Проклятый, — кивнув, поприветствовал он черного.
— И тебе здравия, человек из другого мира, — но эти слова он произнес настолько тихо, что их мог услышать только боярин, стоящий в двух шагах. — Я пришел с миром, можно опустить руки?
— Конечно. Пока ты не пытаешься меня убить или еще как навредить, мои люди не будут стрелять. Зачем ты пришел?
— А ты все так же тороплив, несмотря на то, кем стал, — раздался голос из тьмы, окутывающую фигуру собеседника, — но я понимаю, ты спешишь, не буду тебя задерживать. Я пришел с просьбой.
— Слушаю, и если в моих силах, я ее выполню.
— С тобой прибыл волхв, мощный волхв, древний человек, у тебя появилась новая сила, вы восстанавливаете капище, я хочу избавится от тьмы.
— Вот это поворот, — озадачился Воронцов. — Это возможно?
— Да, возможно, и волхв знает, как это проделать. Я снова хочу стать человеком.
— Прежде, чем ответить и дать тебе слово, я должен связаться с ним.
Черный кивнул.
— Говори.
Воронцов вытащил мыслеглас и, активировав руну, вызывая Орислава, правда, запоздало вспомнил, что тот лег отдыхать, но теперь уже ничего было нельзя изменить.
— Ваше сиятельство, я только уснул, — раздался в его голове недовольный голос.
— Прости, Орислав, но разговор не терпит отлагательств. Так вышло, что предо мной стоит проклятый, разумный проклятый, не марионетка тьмы, я знаю его по первому визиту в столицу, он тогда мне помог.
— И что он хочет?
— Стать человеком, — ответил Константин, а сам подумал, что это звучит дико и фантастично. — Он знает, кто ты, и сказал, что тебе это по силам.
 
— Это возможно, я дважды проводил подобный обряд, сил он требует много и это зависит от времени заражения, чем дальше, тем они безумней, и вернуть их уже нельзя. Сколько твоему проклятому?
— Шестьдесят с лишним лет, он подцепил первую тьму.
— Однако… И он сохранил рассудок?
— Да.
— Хорошо. Если он не будет делать глупостей, я готов ему помочь, только пусть сам по себе сюда не прется, а то стрельнут на подходе. Придется тебе, Ваше сиятельство, его за собой потаскать. Но будь осторожен, это может быть и ловушкой, тьма пойдет на все, чтобы убить тебя, меня или Ладу. Вы добрались до места?
— Нет еще, идем. И я понимаю, что это риск, мы ограничим его в передвижениях. Все время до ритуала он проведет в отдельной каюте с подавителями. Насколько я знаю, ловчие используют их, чтобы ограничить возможности тьмы.
— Пусть так, я свое слово сказал.
— Хорошо, это будет интересно. Отдыхай, надеюсь, больше не побеспокою.
— И я надеюсь, — отозвался волхв и разорвал связь.
Воронцов убрал от виска мыслеглас и посмотрел на проклятого, который спокойно стоял перед ним в двух шагах.
— Ну что ж, Орислав дал добро, он попробует помочь тебе. Я даю слово, что тебе не причинят вреда, если ты не атакуешь или еще каким способом не навредишь тем, кто со мной, и нашему делу. Но все время в лагере ты проведешь в подавителях, не покидая отдельную каюту.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул проклятый. — Даю слово, и понимаю, что мера предосторожности вполне оправдана. И вот еще, то, что ты ищешь, находится в пятистах метрах восточнее. Я с тобой не пойду, и присоединюсь к вам, когда ты будешь возвращаться к своему лагерю.
— Наверное, так будет лучше, — согласился с ним Константин, — не стоит нервировать моих людей.
Черный кивнул и, попятившись, скрылся в дверях ближайшего дома.
Константин развернулся и направился к гвардейцем и вольцам, которые взирали на него с восхищением. Оно и понятно, он в очередной раз совершил то, что для них было за гранью восприятия.
— Все слышал? — спросил он у Тихомира.
— Да, Ваше сиятельство, кроме пары фраз.
— Ну, тогда двинули дальше, нужно торопиться, мы по проклятой столице, как по променаду прогуливаемся.
— Да уж, не ожидал я, Константин Андреевич, что прогулка выдастся настолько спокойной, — согласился сотник и отдал приказ начать движение.
— Не сглазь, не верю я, что тысячи тварей, что еще несколько часов назад нас почти раздавили, исчезли бесследно. Они должны быть где-то здесь.
Пройдя метров сто по центральной улице, отряд свернул во дворы, а вскоре вышел к границе между городскими кварталами и начинающейся промзоной.
Место, где сверкало, обнаружили без труда, выжженный внутренний двор какого-то производства, лысая земля, оплавленный камень мостовой, спекшиеся тела десятков нелюдей. Часть длинного двухэтажного цеха была разрушена, хотя это был неверный термин, середина просто испарилась, а куски стен имели форму окружности, словно огромный шар на них налетел.
Айгал, который по совместительству был еще и трофейщиком, присел рядом с обугленным костяком и поднял сферу тьмы.
— Вот, Ваше сиятельство, и я отсюда еще одну вижу.
Константин кивнул, забирая трофей по праву, все, что найдут его гвардейцы, отходит к нему, а он уж сам распределяет трофеи между ними, если изволит, конечно.
— Это хорошо, — окинув взглядом с полсотни трупов, произнес он, — значит, не зря шли, придется задержаться и все осмотреть.
— Мне вот только, Ваше сиятельство, интересно, — озадаченно произнес сотник, — кто все это устроил? Силы тут бушевали великие, но трофеи они не собрали, — видя, как Айгал поднимает очередную сферу.
— Не смогли? — тихонько предположил один из вольцев. — Или трофейщика потеряли?