Между светом и тьмой (СИ)

— Еще нет, подожду немного, вдруг твари решат вернуться. Если ничего не случится, тогда да. Но больше всего меня беспокоит то, что не явился наш главный враг.
— Меня тоже, — согласился Орислав. — Надеюсь, что и не явится. Это был бы лучший расклад.
— Согласен, отбой.
Константин прикурил и опустился в одно из кресел. Юлия сидела в соседнем и пила поданный Дроздом чай.
— Ваше сиятельство, — доставая термос и наливая еще одну кружку, произнес он, — выпьете?
Константин благодарно кивнул и сделал глоток.
— Милая, как думаешь, побеспокоить Микиту, чтобы бутерброды сделал, или сами справимся?
— Так он не спит, Ваше сиятельство, — доложил Горд. — Был тут пять минут назад, заговоренный кувшин с чаем приволок. Сказал, что если что, у него все готово будет.
— Ну, тогда не сочтите за труд, барон Малов, скажите ему, чтобы приготовил бутербродов, а то что-то я проголодался.
— Сделаем, Ваше сиятельство, — улыбнулся Горд, которому было очень приятно, что Воронцов назвал его бароном.
А Константин задумался, как так вышло, что и в этом мире есть понятие бутерброда, слово-то немецкое, бутер — хлеб, брод — масло. Как так получилось?
  
Глава двадцатая
 
Константин проснулся от стука в дверь их с Юлией каюты, боярыня спала рядом, прижавшись к нему и закинув на грудь руку.
— Ваше сиятельство, рассвет, — раздался голос Дрозда, — вы разбудить просили.
Воронцов повернулся и поцеловал Юлию в щеку.
— Просыпайся, милая, рассвет, новый день в трудах.
— Не хочу, — сонно отозвалась жена.
Стук повторился.
— Ваше сиятельство!
— Встал, — громко ответил Константин. — Пусть Микита завтрак готовит. День будет сложным.
— Уже все сделано, — отозвался бывший наемник. — Еще Орислав ожидает в столовой.
— Все, иди, скоро будем, — крикнул Воронцов, одновременно отбиваясь от боярыни, которая вставать явно не хотела и решила позаигрывать.
— Милая, поднимайся. Хотя, если хочешь, можешь и дальше спать, твое присутствие не особо нужно, — выбираясь из-под одеяла и направляясь в ванную комнату, заявил Воронцов.
— Муж мой, ты совершенно невозможный человек, — крикнула ему вслед Юлия. — Ты не боярин, ты не умеешь наслаждаться тем, что тебе по статусу положено. Отдал бы приказ смердам, и пусть работают, а сам занялся бы своей неудовлетворенной женой, но нет, самому надо все проконтролировать.
Константин на это только хмыкнул.
— Ну, так я неправильный боярин, всю жизнь работал, и слуга у меня появился всего с месяц назад, и то я сам предпочитаю сапоги надевать, меня не переделать, милая. Может, ты зря за Орлова не пошла, он-то точно настоящий. Наверняка раздал бы указания и завалился с тобой дальше спать.
Ответа он не услышал, так как открыл кран, и вода заглушила голос Юлии.
Реакцию жены он увидел в зеркало.
— Не смей так больше говорить, — смущенно заявила она. — Прости, я неудачно пошутила.
Константин улыбнутся.
— Все хорошо, понимаю тебя, но я такой, какой есть. Вот закончим войну, и будет у нас и завтрак в постель, и много чего еще, но это придется оставить на мирное время. А теперь давай умываться, и вперед, нужно торопиться, иначе уже ничего не будет, останемся навечно в этой гребаной столице.
Юлия игриво бедром отпихнула Воронцова от раковины.
— Подвинься, боярин. Это ты лицо сполоснул, зубы почистил, и красавец, а мне время и место нужно.
Константин улыбнулся и, прихватив артефактную, изготовленную Ладой бритву, отошел в сторону. Да уж, сколько бы в том мире отдали за подобное гладкое бритье с одного прохода? Электричество не нужно, питательный элемент из Артала, сам себя подзаряжает. Бритвы шли на ура, как в дорогом исполнении за десять золотых, так и в бюджетном всего за три. Правда, сейчас производство встало, цеха Торгового дома работают на войну, все, кто могут, чертят руны, кто на оберегах, кто, поспособнее, на оружии. Правда, Торговый дом имеет много золота с каждого, бояре не зря выделили деньги на подобное. Вот только без Лады это происходит гораздо медленней, и результат не такой впечатляющий, послабее стволы и обереги получаются, но это все равно лучше, чем просто с обычными в бой идти.
 
— Приветствую, Орислав, — глянув на уставшего волхва, поздоровался Воронцов.
— И вам здравия, Ваше сиятельство, — отозвался тот. — Мы готовы приступать, Лада обещалась быть через пару минут, я ее как раз дожидаюсь. Две половины каменного круга уже вытащили, и сейчас сращивают.
Константин занял свое место во главе стола и придвинул к себе блюдо с сырниками и сметану.
— Как ночь прошла? — поинтересовался он, делая глоток горячего ароматного кофе.
— Как ни странно, без происшествий. Как твари отступили, так больше и не лезли. Стрельцы наши сняли в руинах трех проклятых из винтовок дальнобойных, вот и все. Ах да, видели слепую тень. Она некоторое время висела на границе тьмы, смотря, если можно так выразиться, в нашу сторону, потом исчезла во тьме. Даже через артефактные приборы с трудом удалось разглядеть. Свет ей не особо мешал, но вот руны, похоже, не понравились.
— Разведка?
— Возможно, Ваше сиятельство, — согласился волхв. — Доброе утро боярыня.
Юлия, вошедшая в столовую, благожелательно кивнула и заняла место по правую руку от мужа.
— Доброе, Орислав, — ответила она, придвигая свое блюдо.
Ее ждал поджаренный хлеб, масло, несколько видов колбасы и сыра. Боярыня, в отличие от мужа, предпочитала привычный для местных травяной взвар. Как она пояснила Воронцову, люди к нему с детства приучены, и притерпелись к вкусу, не находя в нем горечи.
— Как с трофеями? — спросила девушка, намазывая масло на хлеб.
— Богато, очень богато. Подняли четыреста сорок семь сфер. В основном, конечно, мелкие, но есть с полсотни действительно сильных. Трюм «Прекрасной Анны» превратился в разделочную, за ночь удалось разобрать около сорока трупов тварей, еще столько же под ведой охлаждения ждет своей очереди. Остальных, вроде дикого зверья и упырей, у которых по-быстрому глаза вырвали, спалили на костре.
— Правильно, не хотелось бы ходить и спотыкаться, — намазывая сметаной третий сырник, согласился Воронцов. — Вот только это начало, жнецов мы как-то легко перебили. Да и других серьезных тварей не было, ни жвалов, ни аргов.
— Всем доброго утра. О чем судачите? — возникнув на пороге, поинтересовалась Лада.
Выглядела она хорошо, видимо, ей удалось нормально выспаться. За ней шел Горд. Вот бывший наемник отчаянно зевал, ведь пока его возлюбленная дрыхла, он тварей отстреливал.
— За бой ночной трем, — ответил Константин, — вон Орислав про трофеи говорил.
— Слышала я уже, — садясь по левую руку от волхва, прокомментировала Лада. — Мне жнеца оставили?
— Да, самая непострадавшая тушка, как мы и договаривались, вам, сударыня, — заверил артефакторшу Орислав. — Правда, не понимаю, зачем самой мараться? Мужики сами разделают, и самое ценное передадут вам.
— Это уже мое дело, они бы только испортили материал.
— Тогда, может, и остальных заберете? Мы пока только одного расчленили.
— Одного хватит, — покачала головой Калинина, — у меня просто не будет времени.
— А вот это не проблема, — отмахнулся Орислав. — Есть у меня умелец, сохранит туши в лучшем виде. Даже не замерзнут, и через два дня будут, словно только убили.
— Тогда оставьте мне всех, что не сильно пострадали, — благодарно кивнула артефакторша. — А теперь, с вашего позволения, я выпью кофе, поем, и пора браться за работу.
— Орислав, тебе не кажется все это странным? — неожиданно спросил Воронцов, заканчивая с сырниками и допивая кофе.
— Вы о чем, Ваше сиятельство? — не понял волхв, недоуменно уставившись на боярина.
— О ночном бое и нашем противнике, — пояснил Константин. — Я думал, они будут атаковать, непрестанно кидая в бой орду, изматывая нас. Думал, к утру ведуны слягут с истощением резерва. Но нет, их натиск, не сказать, чтобы был сильным, несколько моментов действительно опасных. Но в остальное время мы просто отстреливали тварей. Это непохоже на тьму, которая привыкла продавливать оборону массой.