Алые Евангелия (ЛП)

Жизненная сила покидала козу рывками, как вода из неисправного крана. Однако там присутствовали не только коза и мясник. Был третий член вечеринки, стоявший спиной к к Гарри. Пока Гарри пересекал улицу в направлении машины, тот повернулся, чтобы посмотреть назад. Гарри мельком взглянул на его лицо — мазок бесформенной плоти, как кусок глины, отброшенной за ненадобностью — до того, как человек не окунул руки в фонтанирующую кровь козы.
Мерзавчик преодолел полпути до машине, а затем, вопреки указанию Гарри, посмотрел на неприглядную сцену. Она заставила его замереть. Гарри переложил пистолет справой руки в левую, а правой крепко схватил Мерзавчика за руку.
— Пошли.
— Ты видел это?
— Пошли, Мерзавчик.
— Так неправильно, Гарри.
— Как и требовать минет от сбежавшего подростка.
— Это другое. Люди не могут забивать гребаных коз на улице. Это чертовски омерзительно. Мерзавчик вытащил свой пистолет. — Эй, вы, двое дегенератов с козой. Не двигаться, вашу мать. Вы оба арестованы.
Сказав это, он начал приближаться к ним. Гарри выругался себе под нос и последовал за ним. Где-то поблизости, не более двух-трех кварталов от них, уханье сирены скорой помощи напомнило Гарри, что каким-то образом рациональный мир все еще находится в паре шагов от этой жуткой сцены. Но Гарри знал, что это не имеет значения. Такие деяния, все кусочки единой непостижимой тайны, укрывали себя покровом, препятствующем проникновению взглядов обывателей. Если бы Мерзавчик был один, он, скорее всего, проехал бы мимо этой гротескной сцены, даже не заметив её.
Он увидел только потому, что Гарри был с ним, и понимание этого факта засело камнем в кишках Гарри.
— Эй, придурки, — окликнул Мерзавчик, его крик эхом заметался туда-сюда между фасадами заброшенных зданий. — Прекращайте это дерьмо.
Двое мужчин в ответ сделали худшее из возможного: они подчинились. Гарри вздохнул, когда мясник позволил козе упасть на землю, ее черные ноги все еще подергивались. А глинолицый мужчина, умывавший руки в крови, распрямился и повернулся лицом к двум полицейским.
— О, Боже во плоти, — пробормотал Мерзавчик.
Гарри увидел причину богохульства Мерзавчика; то, что две минуты назад было неопределенным комком плоти, начало самоорганизовываться. Глиноподобная материя, которую Гарри сначала увидел, теперь преобразилась; там был почти нос, почти рот и два отверстия, похожие на отпечатки больших пальцев, где должны были быть глаза. Глиняный человек пошел к ним, пар поднимался от его рук, пропитанных кровью.
Мерзавчик перестал идти и бросил на Гарри мимолетный взгляд — достаточный, чтобы уловить малехонький кивок Гарри в сторону машины. В то время изменчивые черты глиняного человека наконец-то сформировались в рот, который теперь открылся и исторг тихий звук, похожий на предупреждающее рычание рассерженного животного.
— Берегись! — Выкрикнул Гарри, когда тварь, сделав два шага, перешла на бег. — Беги! Беги! — крикнул Гарри и, выставив пистолет, выстрелил в тварь два раза, а затем, увидев, как пули замедляют бег существа до пошатывания — его кровь заливала рубашку в местах попадания, — Гарри выстрелил еще три раза: два раза в туловище и один раз в голову. Существо мгновение стояло посреди улицы, глядя на свою окровавленную рубашку, слегка наклонив голову, словно в легком замешательстве.
Позади себя Гарри услышал, как Мерзавчик забирается в машину и захлопывает дверь. Он запустил двигатель, колеса завизжали, когда машина развернулась и подалась к Гарри.
— Забирайся! — пронзительно крикнул Мерзавчик.
Существо все еще осматривало свои раны. У Гарри выдался миг передышки и он воспользовался им. Повернувшись спиной к чудовищу, Гарри перемахнул капот машины, распахнул дверь и запрыгнул на пассажирское сиденье. Еще до того, как он успел закрыл дверь, Мерзавчик дал газу. Гарри мельком увидел существо, когда они проносились мимо него, и увидел — будто Гарри был совершенно неподвижен и мог рассмотреть каждую деталь — как поднялась тяжелая голова существа, показывая две крошечные точки света, горящие в его глазах, схожих с отверстиями для большого пальца на кегельном шаре. Во взгляде чудовища читался смертный приговор.
 
— Ты, наверное, шутишь, — сказал Гарри.
— Так плохо, а?
— Хуже не куда.
Они уже были почти в квартале от существа, и в течение нескольких обманчивых мгновений Гарри полагал, что он, возможно, неправильно истолковал взгляд врага, и они на самом деле смогут добраться до безопасности оживленной улицы целыми и невредимыми. Но потом Зуд вернулся, как раз когда его напарник заорал: — В бога душу мать!
Гарри оглянулся и увидел, что враг преследует их и приближался к мчащемуся автомобилю с каждым шагом. Существо подняло запачканные кровью руки, от которых поднимался пар, перед собой ладонями наружу, пальцы были причудливо широко растопырены. Когда он бежал, его руки становились ярче, как тусклые угли в костре, разбуженные внезапным ветром. Искры срывались с его рук, желто-белые, и превращались в дым, темнея при этом.
Гарри включил сирену и проблесковые маячки в надежде, что это существо было из той редкой породы, которую можно было подкосить подобной тактикой. Но вместо того, чтобы отговорить врага продолжать преследование, сирена, казалось, пришпорила его.
— Твою мать! Почти догнал нас, Гарри!
— Ага.
— Сколько пуль ты всадил в эту гребаную штуку?
— Пять.
— Черт.
— Просто продолжай вести.
— Черт.
— Мерзавчик, ты знаешь какие-нибудь молитвы?
— Ни одной.
— Черт.
А потом чудовище настигло них, обрушив горящие руки на багажник с такой силой, что передняя часть машины взлетела в воздух. На несколько секунд колеса оторвались от земли, и к тому моменту, когда они снова соприкоснулись с асфальтом, враг пробил заднее окно. Вонь прикипевшей козлиной крови заполнила машину.
— Наружу! — прокричал Гарри.
Мерзавчик распахнул дверь. Машина продолжала двигаться, но Мерзавчик все равно выскочил… Гарри почувствовал жар вражеских рук за головой и почуял, как горят волосы на его шее. Он открыл дверь со своей стороны — всего на дюйм, но она была уже открыта. Затем он уперся левой рукой в приборную панель, чтобы приложить побольше силы, и налег на дверь.
Чистый прохладный воздух встретил его снаружи; а затем и дорога. Он попытался перекувыркнуться в падении, но потерпел неудачу и приземлился на голову, содрая кожу с лица о потрескавшийся асфальт, пока, наконец, не остановился. Адреналин в крови простил его телу слабости, по крайней мере, на несколько секунд. Он поднялся, вытирая грязь и кровь с глаз, и поискал Мерзавчика. Мерзавчик стоял в десяти ярдах от Гарри, наполовину скрытый черным дымом горящей машины. Он направил свой пистолет прямо на Гарри.
— Мерзавчик, что…
— Сзади!
Гарри повернулся. Чудовище стояло в воздухе, сдобренном дымом, менее чем в двух ярдах от того места, где стоял сам Гарри. Его человеческая одежда была в значительной степени сожжена пламенем, разведенным им, и это дало Гарри неприятное представление о том, насколько приятным находило все это безумие чудовище. Его пенис блаженно смотрел в небо, крапчатая головка — обнажена. Волосы вокруг его основания горели, так что орган, казалось, поднимался из зарослей пламени. И если окаменевший (твердый как камень) салют (как приветствие) не был достаточным доказательством радости чудовища от происходящего, то улыбка на его лице была.
Оно подняло правую руку. Пламя погасло, оставив руку черной и дымящейся, но в остальном неповрежденной. Единственные оставшиеся напоминания об огне — линии на ладонях монстра, которые были ещё яркими от жара, самые яркие угли светились точно по центру его ладоней. Гарри хотел отвести глаза от этого места, но не смог "отлипнуть", — по крайней мере, до тех пор, пока он не увидел как центр ладони чудовища разгорелся ещё ярче и, наконец, испустил частицу белого пламени, которая пролетела мимо головы Гарри, промахнувшись на считанные дюймы.