Застывшая тень<br/>(Большая книга забытой фантастики)

Люди в одном отношении, пожалуй, не прогрессируют: они и раньше и в настоящее время питаются совершенно неподходящей пищей. Питание человека далеко не современно. В наше время высокого нервного напряжения нам нужно кое-что, кроме калорий, которые можно извлечь из мяса. При той быстроте, с какой мы живем в настоящее время, мы скоро обратимся в совершенно беззубых людей. Ныне необходимо большое количество подходящей пищи, иначе последует общее безумие.
Разве мало в настоящее время в мире людей, находящихся на краю полного нервного расстройства! И опасность эта все увеличивается. Говорю тебе, Джим, что подходящую пищу найти необходимо, и, как мне кажется, я нашел ее. Позволь мне показать тебе кое-что…
Глиссон говорил почти шепотом. Тон его был необычайно серьезен. Он направился во фруктовый сад, где маленькие фруктовые деревья под яркими лучами солнца казались сплошной нежно-розовой и алой массой, и Пеннант, следовавший за своим другом, невольно залюбовался представившейся ему чарующей картиной.
— Какие удивительно крупные цветы! — воскликнул он.
— Никто никогда еще не видывал подобных цветов, — заметил Глиссон с гордостью. — Они единственные в своем роде.
Цветы, действительно, были единственными в своем роде. Они скорее походили на розы, чем на цвет плодовых деревьев. Ни один из них не имел менее трех дюймов в диаметре.
— Как ты умудрился этого добиться? — спросил Пеннант.
— Я обработал деревья электричеством, — объяснил Глиссон. — Ты, конечно, уже не раз слышал об этом. Совсем не новость взять растение и выгнать его под влиянием электрического тока. Я всему этому научился из статей профессора Боттомлея. Ему удалось вырастить такую пшеницу, что урожай удвоился, но этого для меня еще очень мало. Электричество — жизнь, а если оно жизнь для растений, почему бы ему не быть таковой и для человечества?
Я задал себе вопрос: если электрический ток может развить рост растений и увеличить их производительность, не имеется ли возможности увеличить ценность питательных веществ (в калориях), применяя электричество к пищевому продукту? Не удастся ли мне вывести плод, который будет обладать необычайно повышенной питательностью?
Прошлым летом я нарвал с дюжину яблок с единственного молодого дерева, на котором уже были плоды, и все они имели больше восемнадцати дюймов в диаметре. Я надеюсь, что в этом году они будут еще крупнее. Но практические результаты я надеюсь получить тогда, когда пчелы, в настоящее время лакомящиеся, как ты видишь, соком этих цветов, дадут нам мед.
— А прошлогодний мед? — спросил Пеннант.
— У меня было слишком мало этих крупных яблочных цветов, и тот мед, который пчелы извлекли из них, наверное, ослаблен медом из обычных цветов. К тому же, осень была холодная и сырая, поэтому я оставил пчелам весь набранный ими мед, чему очень порадовался впоследствии, когда оказалось, что нынешняя весна такая поздняя. Но, принимая во внимание, что весь мед, собранный в этом году, будет в моем саду с этих изумительных цветов, — я ничуть не призадумаюсь взять один из новых сотов для опытных целей.
— Если я правильно понял, то ты собираешься употребить мед с этих поразительных цветов в виде основы для твоей сверх-пищи? Не надеешься ли ты вывести пчел таких же крупных, как и цветы, если будешь кормить их медом, который они в данную минуту собирают с этого сада?
— Надеюсь, — спокойно проговорил Глиссон. — Я это уже делал в небольших размерах с некоторыми насекомыми и пока не отметил ни одного сомнительного результата. В нынешнем году пчелы будут роиться ненормально поздно, но, так как спешить тебе некуда и ты можешь прожить здесь с месяц или даже больше, то ты увидишь кое-что необычное, когда появится первый рой. А пока я не осмеливаюсь дотрагиваться до рам.
Пчелы жужжали в цветах яблонь, напоминая прибой летнего моря. Мимо пролетела оса. Пеннант указал Глиссону на нее.
— Почему бы тебе не проделать опыт на одном из вот этих насекомых? — спросил он. — Не мог ли бы ты взять немножко нового меда из одного из ульев и скормить в осиный сот? Если я хорошо понял твой план, твое изобретение заключается в новой пище для истощенных людей, которая произведет в них радикальное изменение. Эти сверхцветы требуют сверх-пчел, чтобы уж быть логичным. Когда твои пчелы станут питаться новым медом, они должны будут сравняться ростом с орлом. Если бы ты стал кормить твоим медом вот эту собаку, то мог бы рассчитывать, что она сравняется с датским догом.
 
Пеннант указал на небольшую дворняжку, свернувшуюся клубком на крыльце у ног Глиссона. Собака эта как-то раз случайно зашла во двор и с тех пор поселилась у Глиссона.
— Это более чем вероятно, — ответил ему Глиссон. — Если окажется возможным развить животную жизнь в той же пропорции, в какой я развил растительную сторону природы, я это сделаю. Ты сам видишь, что я сделал с цветами. Но это было далеко не легким делом.
Каждый дюйм земли здесь, в саду, находится под влиянием сильного электрического тока от стоящего за амбаром динамо. Я сам привил эти яблоки карликовыми видами яблони, также обработанными электричеством. Отсюда и получились эти поразительные цветы. Единственное, чего мне приходится бояться, это внезапного мороза после теплой погоды. И должен заметить, что вид неба в настоящую минуту мне не нравится.
Глиссон указал на легкую дымку, от которой шли длинные полосы по восточной части неба. Над головой ярко сияло солнце и в воздухе чувствовалась ласковая теплота лета.
Пеннант, по-видимому, не обратил внимания на слова друга. Ум его был погружен в целый мир различных соображений.
— Это в высшей степени интересно, это грандиозно! — воскликнул он, увлекшись идеей Глиссона. — Полагаю, что ты не производил никаких личных опытов с этим новым медом?
— У меня пока не было лишнего меда для этой цели, — пояснил Глиссон. — Видишь ли, первые результаты были собраны только в течение нескольких последних дней. Весь мед еще в ульях и, искренне надеюсь, в новых сотах. Так как основой всех питательных ценностей является сахар, то у меня и зародилась идея начать с меда, изготовленного пчелами из этих сверх-нормально развитых цветов. Мед будет, кроме того, специально обработан препаратом, который я очень долго изготовлял.
Огромные пчелы, которых я надеюсь развести, сделаются питательницами мира. Человеку уже не будут нужны никакие животные. Бык и баран, лосось и сельдь — будут забыты в пищевом обиходе человечества, и, тем не менее, весь мир будет иметь сколько угодно пищи. Это звучит словно бред сумасшедшего, не так ли?
— И все же не один подобный бред в конце концов осуществился, — заметил Пеннант. — А теперь поищем поблизости и посмотрим, не попадется ли нам где-нибудь осиное гнездо. Мне не терпится начать опыт.
Им пришлось искать довольно долго, но, наконец, они нашли осиное гнездо под валом, защищенным рядом ветел, на самом солнечном припеке. Так как гнездо было не из сильных, то овладеть им было нетрудно. Это было сделано при помощи куска пороховой нити, просунутой глубоко во входное отверстие гнезда и зажженной.
Пять минут спустя гнездо выкопали и горсточку черных с желтым обитательниц его уничтожили. В гнезде нашлось всего три небольших сота цвета замазки, грубой овальной формы, окружностью в чайную чашку. В каждой из ячеек можно было различить осиную личинку через полупрозрачную восковую крышку, защищавшую личинку от воздуха.
— Это несколько лучше, чем я ожидал, — заметил Глиссон. — Нам, наверное, удастся ускорить развитие этих личинок в теплом месте, и дня через два мы будем иметь из них насекомых. Я помещу их в кладовую. Но сперва нам придется их обработать.
— Это напоминает мне об одном случае из наших школьных дней, — рассмеялся Пеннант. — Ты помнишь тот день, когда мы раздобыли осиные личинки для рыбной ловли и поздно вечером положили их в кладовую в доме твоего отца. На другое же утро…